Вечный день - Георг Гейм

В посмертное издание "Вечного дня" в 1912 г. стихотворение не вошло.

28

УСПОКОЕНИЕ (DIE RUHIGEN).

Точная дата написания неизвестна. Существует несколько вариантов «Успокоения». Первый, неозаглавленный, вариант датируется 3 апреля 1910 г. Через два дня Гейм переписывает стихотворение, значительно расширяя его. В конце мая поэт снова обращается к этому стихотворению. В четвертой редакции (25 мая 1910 г.) оно получает название «Успокоение». В появившемся несколько дней спустя окончательном варианте стихотворения — четыре четверостишия — на три строфы меньше, чем в предпоследней редакции. Перевод одного из ранних вариантов стихотворения выполнен А. Поповым (см. наст, изд., с. 281).

29

КОЛУМБ (COLUMBUS).

Написано в конце января — начале февраля 1911 г.

В стихотворении, которое по своей стилистике приближается к поэзии югендштиля, с ее пристрастием к экзотике, варьируются две темы: бесконечного путешествия — тема, важная для всего сборника, и тема сада — основная в четвертом разделе "Вечного дня". Стихотворение перевел также Г. Ратгауз (см. наст, изд., с. 267).

30

НА СЕВЕРЕ (GEGEN NORDEN).

Написано в августе 1910 г., во время поездки поэта на север Германии в курортный город Зелин на балтийском острове Рюген (всего лишь в 125 км к северу от Берлина), где в то время жили его друзья Давид Баумгарт и Фридрих Шюльце-Майциер. Там Гейм познакомился с Лили Фридеберг, дочерью гамбургского предпринимателя.

Поэт тяжело переживал конец длившегося всего неделю курортного романа. По возвращении в Берлин он записал в дневнике: "Воистину, если бы Бог существовал, то стоило бы вздернуть его на его же халате за такую бесконечную жестокость" (Heym G. Dichtungen und Schriften. Bd. 3. S. 141).

В 1960-е годы Фридеберг вместе с Рудольфом Бальке и Карлом-Людвигом Шнайдером приложила немало усилий для того, чтобы разрушить сложившиеся еще при жизни Гейма мнение о нем, как о «демоническом» поэте. Ее воспоминания о Гейме опубликованы в 4-м томе собрания сочинений поэта (Ibid. Bd. 4. S. 34f).

31

ЗИМА (DER WINTER).

Датируется 25 ноября 1910 г. Зима и связанные с ней образы (снег, лед, холод, мороз, стужа) как метафоры смерти, застывшей, остановившейся жизни, одиночества — одни из наиболее частых образов не только в поэзии Гейма, но и в литературе экспрессионизма вообще (поэзия Г. Тракля, проза Ф. Кафки). Конечно, мотив зимы как конца (Endzeit), пустоты, поры, враждебной всему живому, не был открытием этой литературы. Подобное употребление образа встречается уже в немецкой барочной поэзии, например в стихах А. Грифиуса или Г. фон Гофмансвальдау. Гёте в своем "Зимнем путешествии на Гарц" ("Harzreise im Winter") называет покрытые снегом леса — "Öde" (т. е. «глушь», "опустошенность", «безысходность», "тоска"), сравнивает их с пустыней. Образ зимы, сковывающей все живое, возникает в поздних стихах Гёльдерлина, например в "Половине жизни" ("Hälfte des Lebens", ок. 1800 г.) или в стихотворении «Зима» ("Der Winter"), несколько вариантов которого были написаны поэтом незадолго до смерти. Среди прочих возможных источников стихотворения Гейма следует назвать "Зимнюю ночь" ("Winternacht") Ленау, стихи Эйхендорфа ("Печальная зима", "Зимняя ночь"), а из современной Гейму поэзии — книгу стихов Стефана Георге "Год души" ("Das Jahr der Seele"), где мотив зимы-смерти является одним из ведущих.

32

ВЕЧЕР (DER ABEND).

Написано 27 сентября 1910 г. Вечер и связанный с ним мотив заката является одним из ведущих в книге Гейма, особенно в первом ее разделе (стихотворения "Берлин И", "Берлин III", "Дачный праздник", "Поезда"), а также в цикле "Черные видения", заключающем книгу.

Можно отметить, что многие поэты немецкого барокко в своих стихах часто обращались к этому времени суток. Для них вечер выступает тревожным преддверием ночи-смерти ("Приближается вечер / Я иду навстречу смерти" ("Der Abend kummt heran / Ich geh dem Tode zu") — Ф. фон Логау, «Вечер», "Der Abend").

В разделе «Дополнения» — перевод этого стихотворения Г. Ратгауза (с. 264).

33

ОСЕНЬ (HERBST).

Датировано 28 сентября 1910 г. С 1904 по 1911 г. Гейм написал 20 стихотворений и фрагментов, в заглавие которых входит слово «осень». Все они в основном содержат одни и те же поэтические образы и мотивы, традиционные для стихотворений, посвященных этому времени года: увядание природы, печаль, тоска, дождь, одиночество. В отличие от них, в стихотворении, включенном Геймом в "Вечный день", отразилось его увлечение философией Фридриха Ницше. Изображенное здесь вакхическое неистовство понимается поэтом не только как олицетворение осени, но и как красочный закат язычества. Неслучайно поэтому за «Осенью» в книге следует стихотворение "Крестный ход": на смену живым и веселым божкам из свиты Диониса приходит новый, мертвый бог Христос. Более отчетливо контраст и одновременное сосуществование Христа и Диониса показаны в большом стихотворении Гейма «Дионис» (февраль 1910 г.).

Примечательно, что песни козлоногих фавнов, спутников Диониса, названы здесь «пеанами», т. е. славословиями к Аполлону, а рядом с персонажами из греческой мифологии соседствуют летучие эльфы — образы из мифологии германской. Так складывается синкретическая картина язычества.

34

КРЕСТНЫЙ ХОД (FRONLEICHNAMPROZESSION).

Написано во второй половине 1910 г., но первые наброски относятся к маю 1908 г.

12 мая 1908 г. вместе со своими товарищами по гимназии, Гейм ходил встречать рассвет на гору Штайнберг (недалеко от Нойрупина). По дороге им повстречалась религиозная процессия. "Было три часа утра. Несмотря на то что нам пришлось преодолеть 354 ступени вверх, мы почти не устали, ободряемые как всегда радостными речами Гейма (…) Между тем начало всходить солнце, и его благодатные (herrliche) лучи глубоко взволновали всех нас. Гейм предавался поэтической импровизации, и это, как бывало обычно во время таких походов, поддерживало наше хорошее настроение. Когда же солнце совсем взошло, и мы хотели начать подъем в сторону поселка Унтердюрбах, наше внимание вдруг привлекли необычные звуки, раздававшиеся издалека. Это были праздничные песнопения и мелодичный звон — он доносился до нас со стороны поселка. Изумленные, мы захотели выяснить, что же происходит там, наверху, но ничего не видели из-за утреннего тумана, окутавшего долину. Но постепенно туман расступался, и вот нам открылась картина: вдалеке мы увидели религиозную процессию, которая медленно, с церковной торжественностью, двигалась вверх; и, пораженные, мы молча смотрели туда. И лишь Георг Гейм стоял, будто сотрясаемый видениями, и вдруг, совершенно неожиданно, с его губ стали слетать благозвучнейшие стихи", — так вспоминал об этом в 1950-х годах одноклассник Гейма Фриц Нахрейнер (Heym G. Dichtungen und Schriften. Bd. 4. S. 62). В тот же день Гейм оставил запись в своем дневнике: "Рано утром (…) на полпути к вершине, сквозь трели соловьев, слышались постепенно затихающие звуки процессии, которая перед восходом солнца благословляла дары полей" (Ibid. Bd. 3. S. 108).

Отношение Гейма к христианской религии было амбивалентно, он писал: "Я бы полюбил Христа, если бы он не был Богом толпы. Его жизнь, учение и смерть прекрасны (…). Но он запятнан тем, что живет в сердцах многих людей" (Ibid. S. 106).

35

ДЕНЬ (DER TAG).

Датируется 29 октября 1910 г. В этом стихотворении получают развитие мотивы и образы из X сонета цикла «Марафон», написанного в марте того же года (цикл, состоящий из 22 сонетов вышел отдельной книгой в Берлине в 1914 г.).

"День" во многом напоминает стихи С. Георге, вошедшие в его книгу «Алгабал» (1896), где поздний античный мир изображается как царство ярких красок и крайней жестокости.

36

СМЕРТЬ ВЛЮБЛЕННЫХ (DER TOD DER LIEBENDEN).

Написано между 6 и 13 ноября 1910 г. "Смерть влюбленных" (первоначальное название "Смерть любовников в море") открывает пятый раздел "Вечного дня" — «Flamma» (лат. "Пламя"). Он состоит из двух стихотворений, перекликающихся — и это заявлено в их названиях — с поэзией Бодлера и Рембо.

Хотя название "Смерть влюбленных" повторяет заглавие сонета, открывавшего заключительный раздел книги "Цветы Зла" Ш. Бодлера, его образы заметно отличаются от первоисточника. Для сравнения приводим стихотворение Бодлера в известном переводе К. Бальмонта:

Смерть любовников Постели, нежные от ласки аромата,Как жадные гроба, раскроются для нас,И странные цветы, дышавшие когда-тоПод блеском лучших дней, вздохнут в последний раз.

Остаток жизни их, почуяв смертный час,Два факела зажжет, огромные светила,Сердца, созвучные, заплакав, сблизят нас,Два братских зеркала, где прошлое почило.

В вечернем таинстве, воздушно-голубом,Мы обменяемся единственным лучом,Прощально-пристальным и долгим, как рыданье.

И Ангел, дверь поздней полуоткрыв, придет,И, верный, оживит, и радостный зажжет.Два тусклых зеркала, два мертвые сиянья.

37