Ни слова о любви - Вера Фальски

У Сабины кровь отхлынула от лица. «О нет! Не буду я больше этим терзаться!» Разнервничавшись, она кликнула на первый попавшийся рекламный баннер, который привел ее на страницу с объявлениями о продаже недвижимости. Писательница уже собиралась закрыть сайт, как вдруг ее внимание привлекла одна из фотографий. Деревянный, выкрашенный в зеленый цвет домик с синими ставнями и черепицей. Удивительно, но было в нем что-то, что зацепило в Сабине какую-то струну. Она перешла к подробностям объявления. Итак, одноэтажный домик с чердаком. Небольшой, но все, что надо, имеется. Внизу – кухня и гостиная, наверху – две спальни. Спереди – очаровательная веранда, сзади – терраса с ошеломляющим видом на море. Дом стоял на невысоком утесе, а добавленные в фотогалерею виды пляжа показались Сабине знакомыми. «Где это? Миколово… Сейчас, сейчас… Ну да, я ведь ребенком ездила туда с мамой!»

Перед ее глазами начали проплывать залитые солнцем картинки, точно на старых открытках. Мамина соломенная шляпа с широкими полями. Тент в синюю полоску, который они каждый день упрямо таскали с собой на пляж и потом ужасно долго возились, выставляя его так, чтобы он не упал при малейшем порыве ветра. Гофры с неизменными взбитыми сливками и ягодами на десерт после обеда. И это самое приятное время – незадолго до захода солнца, после целого дня на пляже, с которого так не хотелось уходить… И мамины бутерброды, самые вкусные на свете, которыми всегда можно было утолить голод… Сабина обожала отдыхать в Миколово. Они ездили туда раз, наверное, шесть.

В очередной раз просмотрев фотогалерею, она вернулась к тексту объявления. Цена? Высокая, даже для ее кошелька.

Сабина вышла на террасу, чувствуя, как сердце начинает биться сильнее. Она вглядывалась в спокойный сумрак, окутывающий Жолибож. «Это сущее безумие, – подсказывал разум, но под кожей, вызывая мурашки, расплывалась иррациональная тоска. – Как здорово было бы спрятаться в таком вот зеленом домике, тихом и безмятежном. Где нет таблоидов, лающей своры критиков и кучи знакомых, только и ждущих случая облить тебя грязью». Сабина почти испытала то блаженство, которое могла бы ощущать, если бы жила в таком месте.

«Ну ладно, а как это сделать? Вот так просто взять и купить себе дом у моря?» Голос рассудка предлагал другие решения: «С тем же самым успехом можно спрятаться в какой-нибудь дыре – да в том же Миколово – на месяц-другой, пока буря не утихнет. Собственно, почему я раньше об этом не подумала? Не обязательно сразу переворачивать всю жизнь вверх дном». Но второй голос, тот, что шел из сердца, возражал: «Интересно, а почему это объявление попалось на глаза именно сейчас? Как раз в тот момент, когда я ищу выход из положения… Это знак!»

Сабина вздрогнула. Она вышла на террасу без халата, а сентябрьские ночи уже становились холодными, и это заставило ее вернуться в дом. Она легла в постель, желая согреться под одеялом, и не заметила, как погрузилась в сон.

Утро у Сабины началось конструктивно – впервые со дня скандала. Она позвонила Анджею и договорилась о встрече, чтобы решить вопрос насчет Ружи. Сама-то она предпочла бы уладить все по телефону – ибо плаксивый голос мужа предвещал, что встреча будет нелегкой, – но Анджей ухватился за ситуацию.

– Сабинка, речь идет о будущем нашей дочери. Впрочем, о нашем будущем тоже. – Он сделал выразительную паузу. – Ты же не думаешь, что такое важное дело мы будем обсуждать в телефонном режиме?

«Почему, собственно, обсуждать личные дела по телефону считается неуместным? По-моему, это сущий предрассудок», – подумала Сабина, неохотно соглашаясь встретиться лицом к лицу с Анджеем, его упреками и претензиями.

Далее, не медля ни минуты, она набрала другой номер – тот, что указывался в объявлении о продаже домика у моря. У маклера была раздражающая, низкопробно-соблазнительская манера говорить, зато он был готов показать дом в любой момент. Сабина обещала вскоре перезвонить и быстро просмотрела расписание самолетов. Вот и очередной – слишком уж нарочитый – знак судьбы: через два часа рейс в Гданьск. По времени – в самый раз: после разведки она еще сможет в тот же день вернуться в Варшаву. «Ладно, еду. Посмотрю, что да как, и тогда уже буду думать».

Готовясь к поездке, Сабина испробовала множество способов не быть узнанной, разве что от грима талиба отказалась, резонно рассудив, что с приклеенной бородой слиться с безликой толпой ей будет непросто. Она остановилась на шапке, надвинутой на самые брови, огромных солнечных очках и большом платке, завязанном так, чтобы закрыть нижнюю часть лица. Правда, работник аэропорта велел ей все это снять, после чего долго и загадочно всматривался в ее лицо, но Сабина как-то выдержала этот взгляд, не теряя хладнокровия.

«Уф, кажется, получилось!» – пела ее душа, когда самолет зашел на посадку. Возле аэропорта уже ждал водитель, с которым договорился маклер: это был местный таксист, и он должен был отвезти ее за семьдесят километров отсюда. «Молю тебя, Зевс, хоть бы этот водила из приморской дыры не был в курсе сплетен литературного мирка». На всякий случай Сабина сразу же уткнулась в смартфон, желая избежать дружеской болтовни, которая могла бы способствовать разоблачению. К счастью, пан Кшиштоф, представительный дяденька в растянутой блузе и рыбацкой кепочке на голове, казался вовсе лишенным интереса к своей пассажирке.

Когда они проезжали указатель с надписью «Миколово», Сабина почувствовала, что голодна. Оставалось еще немного времени до запланированной встречи, и она спросила у водителя, где здесь можно нормально поесть. Пан Кшиштоф бросил взгляд в зеркальце заднего вида – казалось, он вообще только сейчас заметил присутствие Сабины в машине, – и, не ответив, свернул с главной автотрассы, пролегающей через дачные поселки, в слегка заросшую боковую улочку. Пока они ехали, Сабина по привычке придумала историю жизни водителя: «Сирота, вырос благодаря помощи людей доброй воли. Живет один, на отшибе, выращивает кроликов – это единственные существа, с которыми он умеет поддерживать эмоциональный контакт. Когда ему не надо выходить на работу… а работу он ненавидит, потому что, выполняя ее, вынужден общаться с людьми… когда ему не надо выходить на работу, он всегда надевает одну и ту же одежду: поношенный, с неотстирывающимися пятнами рабочий комбинезон».

Они остановились у довольно большого здания с побеленным фасадом. Сабина прочитала надпись над входом: «Афродита». «Надеюсь, это не местное эскорт-агентство», – подумала она, неуверенно поглядывая на водителя. Впрочем, особого выбора у нее не было. Она заплатила таксисту условленную сумму – немного меньше, чем за проезд от ее дома до варшавского аэропорта.

«Афродита» оказалась пансионатом с маленьким ресторанчиком, где мог пообедать любой желающий. Но клиентов было немного: начало сентября выдалось непогожим, и последние дачники потихоньку улетучивались.

«Странная мысль – заведение в греческом стиле на балтийском побережье…» – подумала Сабина, осматривая зал ресторана. Интерьер в белых и бирюзовых тонах, на стенах – фотографии и сувениры, напоминающие о райском отпуске на островах Эгейского моря. Заказ приняла ужасно медлительная молодая официантка, мысли которой, видимо, были поглощены каким-то спором в подсобке, ибо сосредоточиться на словах клиентки ей оказалось довольно-таки трудно. Сабина уже готова была сдаться и уйти из ресторана, но все-таки осталась: у нее заурчало в животе, а лазить по городку в поисках кафешки получше не хотелось совершенно. С тех пор, как она была здесь в последний раз, прошло, как-никак, более тридцати лет (!), поэтому на смутные воспоминания о ларьке с жаровней у входа на пляж полагаться не стоило. Кроме того, картошка фри и рыба, зажаренная в старом жире (как нынче наверняка делают), не вписывались в ее теперешний стиль питания.

Меню представляло собой смесь стандартных блюд, традиционных для здешнего туриста, и деликатесов греческой кухни. Сабина выбрала фирменный салат «Афродита». Стоило попробовать его, как у нее перехватило дух – таким он был вкусным. Ломтики кисловатого яблока, сыр, хрустящий сверху и тягучий внутри, изюм, тыквенные семечки, разные виды зеленого салата и легкая, неострая по вкусу заправка – сочетание было идеальным. Изумленная писательница заказала вдобавок кофе по-гречески, который тоже оказался именно таким, как нужно: крепким и ароматным. Сабина почувствовала, как все напряжение последних недель постепенно уходит из нее; она даже позволила себе снять свой камуфляж, и – внимание! – ничего не произошло. Никто из встреченных тут людей (правда, их было совсем немного) не проявлял к ней чрезмерного любопытства. Писательницу стало клонить в сон: организм тут же среагировал на расслабление и потребовал заслуженного отдыха. Она быстро отпила глоток кофе: сейчас не время дремать. Уходя, Сабина решила оставить чаевые, несмотря на скверное качество обслуживания. «Интересно начинается этот вояж, поглядим, что будет дальше», – с этой мыслью она поспешила на встречу с маклером.