Без единого выстрела - Андрей Воронин

«Понял», — лаконично отвечал Чек и вешал трубку.

Потом ему повезло. Лениво, скорее по обязанности, чем в надежде отыскать что-нибудь достойное внимания, просматривая личные дела сотрудников «Кентавра», Чек курил и пил кофе, когда до него вдруг дошло, что он только что своими глазами видел настоящую бомбу. Он торопливо вернулся к привлекшему его внимание досье и перечитал его, вдумываясь в каждую строчку.

Досье было совеем коротким: фамилия, имя, отчество, место и дата рождения, национальность («Ого, — пробормотал Чек. — А я слышал, что пятую графу отменили…»), родители, образование — разумеется, высшее, и, наконец, прежнее место работы — ГРУ Генштаба МО СССР, а потом, естественно, Российской Федерации…

Чек закурил новую сигарету и, чтобы ненароком не запутаться, стал рассуждать вслух.

— Так, — сказал он, безотчетно оттягивая нижнюю губу и щелкая ею, как резиновым жгутом. — Аверкин Николай Андреевич… тезка, значит… Давайте посмотрим, что мы с вами имеем. ГРУ — это, конечно, не зазорно, а наоборот, почетно и достойно всяческого уважения. Хотя ЦРУ почему-то принято ругать. Вот если бы вы, Николай Андреевич, работали в ЦРУ, дело было бы, можно сказать, в шляпе, и разговаривать нам с вами было бы не о чем. Но на безрыбье, как говорится, и рак рыба, так что сойдет и ГРУ. Ведь тут главное что? Главное тут, Николай вы мой Андреевич, что работаете вы теперь не в какой-нибудь фирме, а во внешнеторговой. В командировочки, небось, выезжаете, и не в Узбекистан, не в Беларусь, а куда-нибудь подальше… Да вот тут у вас прямо так и написано… Ну-ка, где оно? Ага, вот, пожалуйста: США, Германия, Япония, Соединенное Королевство, Нидерланды и, опять же, Корея — и не Северная, мать ее, Корея, а самая что ни на есть Южная! Интересно, как посмотрят ваши зарубежные партнеры на то, что вы бывший офицер Главного Разведывательного управления? Косо они на это посмотрят, Николай вы мой Андреевич. Ведь это мы с вами знаем, что вы бывший, а им поди докажи. Может выйти неловкость, как вы полагаете?

Выдав эту тираду, Чек задумался и пришел к выводу, что, хотя он и молодец, было бы неплохо накопать на этого Аверкина что-нибудь еще помимо факта его службы в ГРУ. Он принялся бегло просматривать открытые файлы, выискивая упоминания об Аверкине, и вот тут-то ему и показалось, что его компьютер работает со скоростью паралитика, взбирающегося на шестнадцатый этаж по пожарной лестнице. Тогда он скопировал досье Аверкина на компакт-диск и предпринял попытку модернизации, которая привела к известным результатам.

Теперь, когда главный офис конторы трясли и разносили вдребезги неприветливые люди в масках, перед Чеком в полный рост встал вопрос, что делать с добытой информацией. Контора, судя по всему, была выведена из игры как минимум на неделю, если не навсегда. Выбрасывать такую информацию в мусорный ящик было жалко до слез — Чек не привык так поступать с плодами своих усилий.

А информация была интересной! Если над ней немного поработать, расширить и углубить, то за нее можно выручить сумасшедшие деньги. Это сейчас они тебе не нужны, а что будет завтра? А через год? Рано или поздно контору прихлопнут, это же ясно, как божий день, и что ты тогда станешь делать? На что жить? И потом, не собираешься же ты всю оставшуюся жизнь горбатить на этого каменнорылого Валентина Валерьяновича…

Некоторое время он сидел неподвижно, тупо уставившись на плывущее по экрану изображение звездного неба.

— К черту, — сказал он наконец и опустил руки на клавиатуру.

Встроенной программы «09» в стареньком «пентюхе» не было. Предчувствуя новые трудности, Чек соединился с банком данных Мосгорсправки и через пять минут узнал все, что требовалось для дальнейшей работы. Здесь он чувствовал себя, как дома. Засекреченных номеров и вымаранных адресов для него просто не существовало — эти хитрости срабатывали против «чайников», а Чек перестал быть «чайником» много лет назад.

Выписав на клочок бумаги несколько номеров, которые могли пригодиться во время поисков, Чек вышел из справочной сети и соединился с отделом кадров ГРУ. Не успев набрать последнюю цифру, он резким нажатием клавиши оборвал связь.

— Ф-фу-у, — сказал он дрожащим от испуга голосом. — Надо же, до чего додумался! Верно говорят: и на старуху бывает проруха. Мало было мне сегодня опер-группы…

Он закурил, не замечая, как дрожат руки, и на всякий случай выключил компьютер, благословляя въевшийся в плоть и кровь инстинкт хакера, в последний момент уберегший его от непоправимой ошибки. Чек был уверен в своей способности безнаказанно играть в прятки со службами безопасности различных коммерческих структур, но взламывать банк информации ГРУ, сидя в собственной квартире, было бы верхом глупости.

— Однако, — произнес он куда-то в пространство, жадно затягиваясь сигаретой и посыпая пеплом свои выходные брюки, — давненько же я не действовал на свой страх и риск!

Докурив, он натянул на плечи еще не успевшую просохнуть куртку, вытащил из-под груды одежды в углу ноутбук, затолкал его в сумку, положил сверху плоскую коробку модема, побросал туда же всякую мелочь, которая могла пригодиться, когда он станет напрямую подключаться к телефонному кабелю, проверил, на месте ли сигареты и бумажник, снял с крючка ключ от машины и торопливо вышел из квартиры.

Он поехал в Медведково. С одной стороны, это было достаточно далеко от его дома, а с другой, линии подземных коммуникаций здесь были старыми, так что можно было не бояться застрять в какой-нибудь слишком узкой трубе. Кроме того, в Медведково он провел детство, здесь до сих пор жила мама, и Чек мог с закрытыми глазами нарисовать каждый фонарный столб и каждый канализационный люк на территории десятка кварталов.

Он вернулся домой далеко за полночь, проведя под землей наедине с компьютером около двух часов. Это были тяжелые два часа: ему все время казалось, что вот-вот из-за поворота широкой кирпичной трубы блеснет свет мощных ручных фонарей, и властный голос прикажет ему поднять руки и не двигаться. С сырого кирпичного свода мерно капала вода. Тяжелые холодные капли с завидной точностью падали Чеку за воротник, заставляя ежиться и зябко поводить плечами. Воздух здесь тоже был сырой, неподвижный и какой-то мертвый. Несмотря на то, что в трубе было довольно прохладно, Чек очень быстро взмок от нервного напряжения. Ему было страшно, но в то же время им владел знакомый азарт, многократно усилившийся из-за сложности поставленной Чеком перед собой задачи. Впервые в жизни Чек чувствовал себя главным героем какого-то крутого боевика, где бесстрашный одиночка рискует вступить в единоборство с могущественной организацией.

Где-то на задворках его сознания шевельнулась скользкая мыслишка: да бог с ним, с Аверкиным! Бог с ним, с тем примитивным шантажом, который он затеял! Раз нащупав тропинку в это хранилище бесценной информации, по ней можно ходить долго, и продавать данные, которых нет ни у кого в целом свете, тем, кто может дать за них по-настоящему большие деньги. Чек немедленно задавил эту мысль в самом зародыше: несмотря на молодость, идиотом он не был и понимал, что игры в шпионов кончаются плохо. Одно дело — мелкий шантаж, и совсем другое — то, что уголовный кодекс недвусмысленно именует изменой Родине. Перспектива провести остаток жизни за проволокой в компании особо опасных маньяков, убийц и насильников Чеку не улыбалась.

Он работал с филигранной точностью сапера, обезвреживающего хитроумную систему начиненных мощной взрывчаткой ловушек и мин-сюрпризов, или проводящего операцию на сердце нейрохирурга. Его пальцы порхали по клавиатуре ноутбука с немыслимой скоростью, глаза не отрывались от мерцающего экрана. На исходе второго часа этого каторжного труда в мозгу у него тихонько звякнул тревожный колокольчик: Чек почувствовал, что его или уже засекли, или вот-вот засекут. Он привык в подобных случаях безоговорочно доверять своей интуиции и потому свернул свое оборудование и покинул подземелье со всей быстротой, на которую был способен.

Усевшись за руль своей припаркованной в ряду других автомобилей спортивной «хонды», он увидел, как из-за поворота на безумной скорости вылетели две новенькие черные «волги». Эти мрачные близнецы, визжа покрышками, остановились в двух метрах от люка, из которого минуту назад выбрался Чек, и из них бесшумно и стремительно полезли какие-то люди в спортивной одежде и трикотажных масках, полностью скрывавших лица. Некоторые держали в руках какие-то уродливые, никогда прежде не виданные Чеком автоматы с громоздкими короткими казенниками и непропорционально длинными и толстыми стволами. Судя по виду, эти штуковины должны были стрелять быстро и бесшумно, из чего следовало, что служат они отнюдь не для запугивания. Мигом сообразив, что ребята в масках вовсе не намерены шутить, Чек боком упал на сиденье, от души жалея, что не может забиться в щель обивки, как какой-нибудь таракан. В следующее мгновение луч мощного ручного фонаря скользнул по спинке сиденья и ободу рулевого колеса.