Соблазнительный ангел - Мэри Бэлоу

Такова природа человеческая…

Стивен поставил тарелку перед Кассандрой и уселся напротив. Кто-то уже успел налить чай.

— Надеюсь, — сказал он, — хоть что-то из того, что я принес, придется вам по вкусу.

Кассандра опустила взгляд.

— Мне по вкусу вы, — сказала она низким обольстительным голосом.

Интересно, она всегда говорит столь возмутительные вещи?

Ничего не скажешь, леди Паджет была самой привлекательной и чувственной женщиной из всех его знакомых. Когда они вальсировали, жар ее тела окутывал его, хотя она танцевала по всем правилам и ни разу не попыталась сократить расстояние между ними.

— Боялись, что я не вернусь? — спросил он. — Вам было не по себе? Очень смущались?

— Потому что все здесь ждут, что я вытащу топор из-под юбок, покручу им над головой и испущу вопль, от которого кровь застынет в жилах? — спросила Кассандра, вскинув брови. — Нет, я не замечаю подобной чепухи.

Она слишком прямолинейна. Может, давно усвоила, что лучшее оружие — это нападение?

— Сплетни, как правило, вздор и чепуха, — согласился Стивен.

Презрительная улыбка по-прежнему таилась на ее губах. Взяв с тарелки пирожок с омаром, Кассандра поднесла его ко рту.

— Как правило, — согласилась она. — Но есть и исключения, лорд Мертон. Вам, наверное, любопытно знать…

Ему оставалось лишь следовать ходу ее мыслей.

— Действительно ли вы убили мужа? Это не мое дело, мадам.

Она рассмеялась — и несколько голов повернулись в их сторону.

— В таком случае вы очень неосмотрительны. Если собираетесь позволить мне обольстить вас, следует хотя бы из чувства самосохранения опасаться, что я убью вас.

Это уже переходит всякие границы!

Стивен надеялся, что краска не бросилась ему в лицо.

— Вы не принимаете в расчет, мадам, что я могу не позволить вам сделать это? Уверяю, я никогда ничего подобного не допускал. Всех своих содержанок и случайных любовниц я выбираю сам, потому что сам захотел этого и был уверен, что женщина тоже не против. Вряд ли я буду бессловесной добычей хищной обольстительницы.

Он вдруг понял, что вовсе не хочет есть. Зачем он нагрузил тарелку с верхом? И почему затеял этот разговор? Неужели это он только что произнес в присутствии женщины такие слова, как «содержанка» и «любовница»?! Или совершенно забыл о приличиях? Пусть она слишком дерзка и откровенна, но все же перед ним леди, а он все еще считается джентльменом.

— И я вовсе вас не боюсь, — добавил он.

А может, бояться как раз и стоило? Может, все его речи не более, чем попытка обороняться? У него никогда не было содержанки, хотя девственность он давно потерял и немного завидовал Кону, который, приезжая в город, всегда умел найти респектабельную вдовушку, способную его утешить. А их связь при этом неизменно оставалась тайной. Несколько лет назад у него была некая миссис Хантер, в прошлом году — миссис Джонсон. Стивен не знал, выбрал ли кого-то Константин в этом сезоне и надумает ли он сам взять содержанку или любовницу. Боже, помоги ему, отчего он вдруг стал размышлять на подобные темы?! И к тому же в самый разгар бала. Или к решению его подтолкнула женщина, не скрывавшая своих намерений?

Стивен напомнил себе, что леди Паджет вовсе не в его вкусе.

Но внезапно представил ее, обнаженную, раскинувшуюся на постели, и ощутил предательскую тяжесть внизу живота.

С него довольно!

— Леди Паджет, — твердо объявил он, — нам пора сменить тему. Расскажите о себе. О своем детстве. Где вы росли?

Она выбрала маленькое пирожное и, подняв голову, улыбнулась Стивену.

— В основном здесь, в Лондоне, и на различных курортах. Мой отец был игроком и часто разъезжал вместе со своими приятелями по маленьким приморским городкам, там, где ставки были выше. Мы жили на съемных квартирах и в отелях. Но на случай, если вы считаете мою историю весьма печальной и предназначенной для того, чтобы вызвать у вас жалость, могу заверить, что отец очень любил меня и брата. Почти так же сильно, как игорные столы. И ему, как он выражался, сопутствовала дьявольская удача. Под этим подразумевалось, что он всегда ухитрялся выигрывать больше, чем проигрывать. Матушки я не помню, но у нас с ранних лет была гувернантка, ставшая для меня второй матерью. Мы с мисс Хейтор повидали и познали мир и в реальности, и по бесчисленным книгам. Возможно, ваше воспитание было строже и правильнее моего, зато мое детство было счастливее и познавательнее.

Стивен впервые ощутил, что она лжет, хотя было невозможно сказать, в каких именно деталях своего повествования. Уж слишком она напористо высказывалась, чтобы все оказалось правдой. Скорее всего такая жизнь лишает ребенка чувства безопасности и вселяет в душу тревогу. Ведь каждый ребенок нуждается в постоянном доме.

— Правильное воспитание? Возможно, — кивнул он. — Сначала я рос в доме викария в одной из шропширских деревушек: мой отец был священником. А после его смерти наша семья перебралась в домик поменьше. Я жил с сестрами. Старшая, Мэг, теперь графиня Шерингфорд, как и ваша мисс Хейтор, заменила нам мать. Несси, средняя, теперь герцогиня Морленд, а Кейт стала баронессой Монтфорд. Я у них самый младший. И мое детство было счастливым, да и юность тоже, пока в семнадцать лет я не унаследовал титул. Это явилось для нас полнейшим потрясением, поскольку никто не знал, что я могу стать прямым наследником графа. Но я не сожалею о своем незнании, ведь все это время я готовился к тому, что мне придется много работать и поддерживать сестер. По крайней мере я считаю, что это закалило мой характер. Я понимаю все преимущества и недостатки привилегий куда лучше, чем если бы с самого начала рос среди аристократов изнеженным и избалованным наследником титула и состояния.

— Леди Шерингфорд ваша сестра? — удивилась Кассандра.

— Да.

— И она вышла замуж за пресловутого графа Шерингфорда, сбежавшего с чужой женой в день собственной свадьбы? Той, которая родила ему ребенка?

Стивена всегда раздражало, что он не мог рассказать правду о том, что произошло до и после того, как Шерри увез из Лондона миссис Тернер в ночь перед своей женитьбой на сестре Тернера. Но он обещал Шерри, что будет молчать.

— Тоби, — кивнул он. — Нежно любимый член нашего семейства. Мэг относится к нему точно так же, как к своим двум детям. Да и Шерри, то есть граф Шерингфорд, — тоже. Он их сын. Мой племянник.

— Я задела больное место, — покачала она головой. — Почему ваша сестра вышла за него?

— Полагаю, потому что он ее попросил. А она не прочь была согласиться.

Кассандра поджала губы, но в глазах светилась все та же слегка презрительная усмешка.