Дело о прекрасной эльфийке (СИ) - Евгения Ивановна Лифантьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Для Буригага же было важно то, что герцогиня Вольмар занимала в столице положение негласного лидера некого закрытого кружка светских львиц, называвших себя «охранительницами». Что они охраняли, не знал никто, но эти аристократки, в большинстве своем далеко не молодые, были, тем не менее, были большими охотницами до всего нового, законодательницами мод и безусловным центром притяжения на любом балу или приеме. От того, какое мнение составят о ней «охранительницы», зависела судьба любой молодой дебютантки даже из самых знатных и богатых родов Империи. Ни одна свадьба не обходилась без их участия, случайно брошенное «охранительницей» слово могло разрушить любую репутацию или, наоборот, сделать чью-нибудь карьеру легкой и приятной.
Лорд Сунитурос сумел понравиться герцогине еще и тем, что не рвался в столицу, занимаясь хозяйством и привнося в жизнь Кнакка новые веяния.
— Вы кажетесь мне олицетворением Кнакка, — как-то сказал герцогиня лорду Буригагу. — Ваш город похож на вас: такой же простодушный и такой же живой, жадный до перемен. Это настоящее чудо!
Впрочем, связывали герцогиню и Буригага дела и более прозаические, чем простая симпатия.
Вручив Астралии рекомендательные письма, лорд Буригаг сказал:
— Теперь тебе нужно поторапливаться. Не ждите Пфалирона, мастрис, он наверняка немало времени проведет в детской. Мои мальчишки от него без ума, а его единственная дочь пока слишком мала, чтобы он мог потратить на нее всю свою энергию. Я задержал отбытие дирижабля до вашего приезда. Это не критично, погодники обещают устойчивый южный ветер на ближайшие три дня, но леди Вольмар не любит ждать. Идите к своему деду и скажите ему, что будете сопровождать рассаду для столичных оранжерей. Пусть для вас заложат коляску и отвезут в воздушный порт. В столице вас встретят люди герцогини. Думаю, она будет довольна, что ее приобретение находилось в дороге под охраной внучки самого Бооти…
Астралия обомлела. Она несколько раз видела дирижабли, похожие на толстых ленивых рыб с плавниками-пропеллерами, когда приезжала к деду к Кнакк, но не ожидала, что ей самой придется отправиться в воздушное путешествие. Говорят, что дирижабли теперь стали удобны, как почтовые кареты, но намного быстрее, в их гондолах перевозят самые ценные и скоропортящиеся грузы и срочные депеши, но сама мысль о том, что можно оторваться от земли и воспарить, словно птица, вызвала у девушки необъяснимый ужас.
Лорд Сунитурос по-своему понял ее молчание:
— Не беспокойтесь, мой «Безрассудный» имеет достаточную грузоподъемность. Я понимаю, молодой особе неудобно прибыть в столицу, где она намерена провести не один день, без всякого багажа. Но, если вы не собираетесь везти с собой всю лавку модистки Пеги, то места хватит и вам, и вашим вещам.
Астралии оставалось только кивнуть. Потому что «поторапливаться» в понимании лорда Буригага — это гнать лошадей галопом, не разбирая дороги. Примерно так, как это делал конюх, которому старый садовник Бооти передал указание доставить свою внучку в воздушный порт. Астралии хватило времени лишь на то, чтобы попрощаться с бабушкой, сунувшей девушке в руки корзину с едой:
— Эти дирижабли — просто жуть! — запричитала старушка, когда Астралия сообщила ей, что собирается лететь в столицу. — Высокий лорд — настоящий сумасшедший, впрочем, как все, кому по нутру эти новомодные штуки. Ты будешь целый день болтаться между небом и землей, не имея возможности даже толком присесть!
Впрочем, последнее оказалось ложью. В продолговатой гондоле с высокими бортами, доходившими почти до оболочки шара, хватало места и для тщательно упакованной в фанерные ящики рассады, и для двух матросов, и для девушки, и для ее вещей.
— Вы бы прилегли, мастрис, дорога не близкая, — посоветовал один из воздухоплавателей, коренастый гном с наполовину седой бородой и носом картошкой, который представился мастером Персефоном. — Ящики крепкие, можно на них и вещички поставить, и самим приткнуться.
Второго, помоложе и повыше, звали Анлусом, он был, похоже, полукровкой — не таким кряжистым, как его товарищ, и по-мальчишески серьезным.
— И то дело, — кивнул он, не отрывая взгляда от приборов на механизме управления дирижаблем. — Маги обещали нужный ветер, но, не ровен час, что пойдет не так, вы, мастрис, только под ноги не попадайтесь.
— Не пугай человека, — нахмурился старший. — Все будет так.
Как оно должно быть «так», Астралия не имела ни малейшего представления. Она уселась на ящики с рассадой и с замиранием сердца следила, как гномы регулировали нагрев воздуха, добиваясь, чтобы дирижабль плавно поднялся на высоту птичьего полета. Гондолу довольно сильно покачивало, и девушку даже начало мутить.
Старший матрос заметил ее бледность и посоветовал:
— Будет плохо — вон там есть ширмочка, а под ней дырка. Ну, сами разберетесь.
Однако вскоре Астралия справилась со своим желудком, успокоилась и принялась с любопытством оглядываться.
Длинная узкая гондола была загружена ящиками так, что свободным оставались лишь пространство в несколько шагов почти посередине, ближе к мотору. В передней части борта были сделаны из заключенных в металлическую раму мелких стекол, так что у сидевшего у механизма управления матроса был широкий обзор. Сам механизм был связан и с большим «огненным кристаллом», нагревавшим воздух в оболочке шара, и с лопастями пропеллеров. Один из матросов следил за показаниями приборов, временами что-то меняя поворотом одного из колес, похожих на гигантские баранки, вроде тех, что целыми связками продают на ярмарках. Второй в это время сидел у обзорного окна, бросая ленивые сквозь стекло.
Преодолев слабость в ногах, Астралия сделала над собой усилие и подошла к окну.
Сначала она не увидела ничего, кроме бескрайнего неба с редкими облаками. Затем, сообразив взглянуть вниз, рассмотрела красно-бурые кочки, словно на болоте, которые перемежались неровными полосатыми прямоугольниками, словно кто-то прошелся по тем кочкам граблями, содрав мох и оставив следы от зубьев. И лишь потом девушка сообразила, что видит холмы и вспаханные поля. Дорога сверху казалась тоненькой ниточкой. Речка Берестянка, протекавшая, как знала Астралия, в добром десятке миль к северу от Кнакка, угадывалась лишь по полосе растущих вдоль нее золотистых ив, между которыми изредка блестела узкая полоска воды.
Бывшую монастырскую послушницу снова замутило, но это был не приступ дурноты, а внезапное ощущение единства и с дирижаблем, и с обтекавшим
