Ветер над островами — 2 - Андрей Круз

Правда, с утра вчера выпитое вино немного дало о себе знать. Не сильно, нельзя сказать что перепил, но все же какие-то последствия были. Пришлось, как поднялся, замахнуть большой стакан воды с лимоном, а потом еще и крепкого кофе попросить. Аглая же благополучно осталась спать в каюте и вставать не собиралась, а я вынужден был встречать брата Иоанна, припершегося с самого ранья, да еще и в компании сразу четырех человек.

— Знакомься, — перешел он к ритуалу взаимных представлений. — Это Платон Вербин, географ и геолог, присоединяется к твоей экспедиции, — мне протянул руку невысокий, но плечистый и явно сильный мужик лет слегка за тридцать, с широким скуластым лицом, на котором выделялись маленькие, но цепкие и внимательные зеленые глаза, и рыжей бородой.

— Алексей Богданов, — пожал я ему руку.

На Паганеля Платон совсем не походил, хотя я почему-то совершенно подсознательно ожидал кого-то подобного.

— Это Макар Плотников, мастер, будет установкой приватирской пушки руководить, — представил брат Иоанн пожилого дядьку, жилистого и сутулого, с длинной бородой и в картузе вместо шляпы.

— Это брат Никанор, мой помощник и заместитель, отправимся вместе.

Брат Никанор был молодым, рослым, крепким, с обветренным загорелым лицом, с круглой бородкой вроде моей и бритым налысо черепом. На духовное лицо он похож был совсем мало, разве что сюртуком и крестом, а вот на бойца — куда больше. Особенно если глянуть на костяшки его кулаков. Ну да особой духовности от Особого отдела Синода я уже и не ждал, спецслужба — она и в этом мире спецслужба.

А вот четвертого спутника брата Иоанна я знал, даже представлять не потребовалось.

— Знакомы, знакомы, — сказал я, приобняв за плечи визитера. — Привет, Пламен, а ты как ко мне? — обратился я уже к сыну Евгена.

— На практику определили, — ответил за него Платон Вербин. — Я у него за полевого наставника буду.

А, ну все верно, Вера же говорила, что Пламен как раз на географа и геолога учится. И теперь, вот, практика.

— То есть ты со мной в экспедицию? — уточнил я у парня.

— Выходит что так, Алексей Петрович, — почему-то смутился он.

— Так, — оглядел я присутствующих. — Мне теперь с местами определиться… географам каюта есть, братьям… ладно, братьев устроим, люди вахты стоят, так что свободные койки будут. Ну и на самый крайний можно в грузовом трюме койки подвесить. Что сейчас от меня требуется?

— Мы с братом Никанором судно осмотрим, соответствует ли требованиям, а Макар пока с вашим плотником проверит укрепление под пушку, — ответил брат Иоанн, раскрывая брезентовый портфель с обшитыми кожей краями. — Если нормально, то завтра с утра будем устанавливать, а сегодня закончим все с бумагами и прочим. А географы просто на каюту свою глянут — да и все.

— Все так все, — кивнул я, после чего тихо спросил у Пламена: — Ты знаешь. Что Вера здесь?

— Здесь? — удивился он. — На судне?

— Нет, в гостинице "Бриз", но она со мной прибыла.

— Правда? Спасибо. А можно к ней?

— А я тебе что, начальник? — не понял я вопроса. — Застать ее только надо, она по работе. Да, да, признали совершеннолетней, — добавил я, ответив на невысказанный вопрос.

— Ой, спасибо! — обрадовался он.

Вот так, мужик, счастья тебе подвалило неожиданно. Я-то давно заметил, какими ты глазами на Веру смотришь. Ну, где ее искать, я тебе сказал, а дальше уже сам справляйся.

"Святые братья" судно принимали придирчиво, заглянули везде, сопровождаемые Игнатием и Глебом. Выспрашивали все, сколько воды может взять, на сколько топлива хватает, сколько можем в море без захода в порт пробыть, а плотник между тем со своим коллегой из команды, Романом Возницыным, возился в трюме.

Аглая проснулась примерно к обеду, явно довольная тем, что сбежала не только от работы, но и от распорядка дня. Перездоровалась со всеми новыми людьми, оделась к выходу, и известив меня о том, что пообедает, а скорее всего позавтракает, в городе, поймала коляску и отправилась на вторую серию шоппинга, явно одолеваемая какими-то планами.

Между тем в порт вошла и рядом с нами отшвартовалась еще одна яхта, подлиннее нашей метра на четыре, с белыми бортами и белыми же надстройками. Две пушки, стоят открыто, сзади "Гочкис" вроде того, что у нас пока в ящике лежит, а спереди другая, побольше, накрытая брезентом. Еще экипаж удивил многочисленностью, все сейчас толпились на палубе, слушая, как им что-то говорит невысокий сухощавый мужик с черной повязкой на глазу, который явно раздавал последние ценные указания перед тем, как команда рванет по кабакам.

— А, Исайя Одноглазый и "Молот Судьбы", — сказал подошедший сзади брат Иоанн. — Наследственный приватир, можно сказать, только ловлей пиратов и занимается. Таких как он больше и нет, наверное. "Мститель" еще был, ваш механик с ним ходил, но это давно, а вот Исайя уже лет пятнадцать в деле, и отец его этим же занимался.

— Что-то личное или профессия?

— Семья у отца Исайи погибла, у него личное было. А у сына уже профессия, не жизнь зарабатывает.

— Хорошо зарабатывает?

— Неплохо, — усмехнулся брат Иоанн. — Жить можно. Он, кстати, здесь, в Благовещенске, неплохой дом купил, а на двух отбитых шхунах его приказчики ходят, товар возят. Ты ведь, поди, главное забыл: важно не то, как Церковь платит за уничтоженных пиратов, а то, что захваченные суда переходят захватившему. А у Исайи и вся ватага в доле, вроде как кооператив. Кстати, — добавил он, — мы здесь закончили. Бери своего шкипера и пошли к нам, будем оформлять приватирское удостоверение, ну и вымпел получишь.

— Судно требованиям отвечает? — уточнил я.

— Вполне. Кстати, завтра тебе кое-какое добро подвезут, будь готов принять и освоить.

— Что за добро?

— Увидишь. Ты когда-нибудь с дыхательным аппаратом нырял?

— Приходилось, не раз.

— Вот и получишь пару таких. Могут пригодиться в будущем.

10

Вернулись мы в тот день с Игнатием на яхту часов в шесть, с подписанным патентом, извещавшим, что отныне мы являемся законно приватирским судном и выполняем задачи, порученные нам церковью и властями, и свернутым шелковым вымпелом — белым, с синим христианским крестом, точно таким же, какой развевался на мачте "Молота Судьбы". Подняли его с гиканьем и свистом, а не будь мы в порту, так и стрельбу в небо устроили бы.

На следующее утро на ломовой телеге подвезли разобранную пушку и только сейчас я ее, наконец, нормально рассмотрел. Тоже ничего неизвестного, что-то подобное я, насколько помню, видел в артиллерийском музее в Финляндии, трехдюймовая горная пушка, переделанная в морскую, на поворотной тумбе, с простеньким оптическим прицелом, установленным не на самой пушке, а на станине. Нет, не совсем уж такая, отличий много, но принцип, так сказать, соблюден.