Якорь - Наталья Караванова

Выбрав из трех машин ту, что показалась Майклу наиболее надежной, взлетели.

— Ну, куда теперь? — нетерпеливо поинтересовался Калымов.

— Мимо здания вокзала, на запад. Но не строго на запад, там такая вышка есть, вон она…

Майкл кивнул, разобравшись с курсом. Лететь двадцать минут, куча времени, чтобы подумать, что сказать при встрече. Спросить: «Помнишь меня?». Глупо. Прошла всего неделя. Даже меньше, пять дней. Сказать: «Я же говорил, что еще встретимся!». Тоже глупо. Ладно, с этим как-нибудь разберемся, лишь бы все оказалось нормально, лишь бы Сашка оказалась дома. Хотя, в ее состоянии, куда она могла уйти? Разве что на ее голову свалилась еще одна компания несчастных, которых надо спасать, и она помчалась спасать. Какие глупости в голову лезут!

Игорь приоткрыл окно, вытянул сигарету. Калымов покосился на него неодобрительно, но ничего не сказал.

Снизу плыли заснеженные леса. В лесах зияли заплаты и прорехи: маленькие поселки, заводы, санатории, станции техобслуживания, флаерные стоянки. Мирный пейзаж, свойственный многим планетам земного типа.

Искомый поселок показался вдали, флаер вильнул, слегка меняя курс. Ну, все. Почти долетели.

— Посажу машину не у дома, а на общей стоянке, — предупредил Майкл, — Придется немного прогуляться, но подстраховаться не помешает.

— Согласен, — Калымов начал спешно застегивать пальто. Это в салоне тепло, а снаружи, как-никак, метель.

Игорь молча кивнул. Любая задержка казалась роковой, самое маленькое промедление несет в себе заряд ошибки, неудачи.

Наконец, флаер замер в жиденьком ряду трех изрядно запорошенных машин. Ну, куда теперь?

Да вон он, крайний дом от леса. Совсем недалеко.

Хотелось перейти на бег, но Игорь сдерживался. И так Майкл и Валентин Александрович едва поспевали за его шагом.

Вот и то самое крылечко.

— Ну, чего стоишь, звони. — Нетерпеливо окликнул Калымов, еще даже не добравшись до крыльца.

Звонок. Раз, другой, третий. Надо трезвонить до упора, Она подойдет, только не сразу, в прошлый раз она тоже не сразу подошла.

— Ну, что? Никого?

Калымов поднялся на крыльцо и теперь дышал на пальцы, как будто тоже собрался позвонить, но если это делать замерзшими руками, то попытка наверняка обречена на неудачу.

Игорь молча еще раз вдавил кнопку.

Никакого ответа.

Мимо них протиснулся Майкл, дернул на себя дверь. Та тут же подалась, свозя в сторону нешуточный слой снега.

— Открыто, — прокомментировал очевидное Валентин Александрович.

— Вак, отойдите, я вперед.

Калымов без возражений отстранился. Игорь догадался, что слово Вак, которым Майкл временами именовал Калымова, происходит от инициалов — В.А.К. Валентин Александрович Калымов.

Через минуту Майкл вышел на крыльцо, сказал:

— Входите. Там никого нет. Но все перевернуто.

Игорь вошел в квартиру последним. В прихожей уже горел свет.

Первыми в глаза бросились костыли, бесхозно валяющиеся у стены. Тот, кто забрал отсюда Сашу, не подумал о них. Вполне может быть, костыли оставили, потому что некто был уверен, хозяйке они больше не пригодятся. Возможно, это Гилоис решил все-таки завершить трансформацию без согласия подопечной. Или же они ей больше не нужны… совсем.

Об этом думать не хочется, но упорно думается. Игорь как во сне поднял и поставил в угол Сашкины ходули. Так правильней.

Прошел в гостиную. Шкафы все открыты, какие-то тряпки на полу. Здесь что-то искали. Что-то или кого-то. Вот и новая версия. Тем, кто забрал девушку, было просто наплевать, что с ней будет потом. Когда они получат, или, что верней, не получат, желанные сведенья.

Игорь поднял с полу Сашкин домашний халат. Попытался вспомнить, в чем она была в тот день. Вспомнил: не в халате. В пижаме синего цвета. Она же летала в город, а потом начался приступ. Он сам переодевал ее в ту пижаму: когда кризис удалось снять, Сашка еще оставалась без сознания, а та одежда, в которой она бродила по улицам, категорически не годилась для постельного режима.

На лестнице показался Майкл, позвал:

— Поднимитесь сюда!

В кабинете все было почти так, как в момент их прощания. Только кресло опрокинуто, да терминал разбит. Грубо и навсегда.

— Это еще ничего не значит, — решительно высказался Калымов. — Будем искать. Теперь, пока своими глазами труп не увижу…

Игорь поймал себя на том, что у него до боли сжаты кулаки. Спокойно! И вправду, потеряно пока не все. Есть еще Гилоис…

— Это что, шутка? — спросил у Гилоиса пожилой хозяин сервисного центра.

— Ни в коем случае. Девушка только выглядит обычным пен-рит. Она справится, я уже говорил. Наш исследовательский институт постоянно пытается улучшить их приспособляемость к современным реалиям. Конечно, звезд с неба они хватать не будут никогда, но кое-что нам все же удается.

Ох, соловей, досвистишься. Улучшают они технологию… скоро, из чистого любопытства, будут людей с улицы хватать и переделывать на свой неподражаемый манер. А что? Как показывает практика, мы, пен-рит нового образца, вполне управляемы, непритязательны и исполнительны.

— Посмотрим. Как ее зовут?

— Са…

— Меня зовут Александра. Гилоис, прекращайте эту комедию. Вы обещали мне найти работу, а не быть моим импресарио.

— Саша. Мы уже не раз говорили, что грубость в общении с людьми никогда не дает положительного результата.

Вот урод.

— Понятно, — протянул господин работодатель. — Следуйте за мной.

Мы вошли в здание со стороны служебного входа, миновали стеклянный коридор и оказались, наконец, в приемном зале, на моем будущем рабочем месте. Одна стена прозрачная, снаружи снова снегопад. Внутри — уютный свет желтоватых ламп, искусственные цветы по углам, три конторки, оборудованные терминалами, и маленький столик в самом углу. Я сразу поняла — мой.

Девушка в красивой белой форме протирала лепестки каких-то крупных цветов, слишком ярких, чтобы быть живыми.

— Чилти, подойдите, пожалуйста!

Она отложила тряпочку, подошла не спеша. Нет, она здесь не уборщица.

— Чилти, вот ваша новая сотрудница. Введите, пожалуйста, в курс дела. Александра, познакомьтесь, это ваше непосредственное начальство…

Начальство поджало губки, и умоляюще произнесло:

— Послушайте, я же просила сотрудника, а не…

— Введите в курс дела. Первый день пусть присматривается, потом по обстоятельствам. Если будут какие-то претензии, сразу ко мне.

Через четверть часа меня снабдили такой же ослепительно белой униформой, что и у непосредственного начальства, и я оказалась в полном его — начальства — распоряжении.