Ленинград действует (Том 1) - Павел Лукницкий

В ответ, 18 сентября, наши войска нанесли противнику сильнейший контрудар на всем фронте от Финского залива до Колпина, и во многих местах позиции были улучшены. Взбешенное гитлеровское командование, решив деморализовать мирное население Ленинграда, 19 сентября подвергло город одной из самых жестоких за время войны бомбежек. В четырех дневных и двух ночных налетах на Ленинград участвовало 280 самолетов. Сброшено на город 528 фугасных бомб и 1435 зажигательных...

Но сломить дух ленинградцев воздушными налетами гитлеровцам не удалось. Достаточно двух-трех маленьких штрихов, чтобы доказать это. 14 сентября композитор Д. Шостакович опубликовал в "Известиях" заметку, в которой сообщал:

"...Несколько дней тому назад я поставил точку на последней странице первой части своего нового симфонического сочинения. Работаю сейчас над второй частью. Этот факт не очень значительный, однако я о нем упоминаю для того, чтобы все знали, что в Ленинграде продолжается нормальная жизнь. Работают ученые, писатели, художники, композиторы, артисты..."

17 сентября, во время сильнейшей бомбежки, Д. Шостакович выступал по радио.

А 19 сентября весь город затаив дыхание слушал по радио клятву мести ленинградской женщины, за час до этого потерявшей под развалинами дома на Стремянной улице своих детей.

В те дни ленинградцы слушали по радио гневные стихи А. Прокофьева, Н. Тихонова, О. Берггольц и еще многих поэтов. А музыка Чайковского и других классиков всегда наполняла эфир.

К середине сентября наши отступившие к Ленинграду части переформировались, пополнились и, в строгой решимости не пустить врага в город, заметно активизировались. С 15 по 20 сентября войсками Ленинградского фронта было нанесено семь решительных контрударов в районах: Невской Дубровки (где на левом берегу Невы создан был плацдарм - знаменитый впоследствии "пятачок"); Усть-Тосна; на юг от Колпина; в направлении на Пушкин; в сторону Петергофа (Петродворца); от Ораниенбаума (Ломоносова) - и штурмом взят Белоостров.

В эти дни я находился в действующих частях 23-й армии на Карельском перешейке, и моим впечатлениям от боев за овладение Симоловом, Троицким и Белоостровом посвящены следующие главы дневника.

Здесь, на Карельском перешейке, к середине сентября наши части не только прочно закрепили за собой линию фронта, но и вели наступательные бои, выбивая финнов с выгодных для них позиций, срезая их выдавшиеся вперед клинья и нанося контрудары везде, где замечалось сосредоточение сил противника. К этому времени наши части вполне оправились от тяжелого отступления и, укомплектованные молодежью, изучая полученный в кровопролитных боях опыт, укрепляя надежные оборонительные рубежи, превращались в монолитный боевой организм. Образовавшаяся здесь линия фронта оказалась незыблемой на все время блокады и обороны города.

НЕОЖИДАННАЯ ПОЕЗДКА

14 сентября. Утро. Блиндаж у хутора Вуолы

Позавчера я приехал в передовые части 461-го полка 142-й дивизии, на правый фланг Карельского перешейка. Вчера, на случайной машине, неожиданно выехал на левый фланг: там происходил бой за Белоостров, город нужно было вырвать из рук врага, неожиданно захватившего его.

Три часа назад я вернулся сюда, на правый фланг, и пишу эти строки в блиндаже КП 461-го полка.

В районе Белоострова, в лесах, протянувшихся от станции Песочное к Дибунам и Каменке, обороняемых частями 291-й стрелковой дивизии, я застал следующую обстановку: бой под Белоостровом к вечеру уже кончился, взять Белоостров не удалось, с поля боя в санчасти Каменки, расположенной вдоль опушки леса, и глубже в тыл - в Дибуны - на санитарных машинах непрерывным потоком поступали раненые. Настроение на командных пунктах 291-й дивизии было невеселым.

Что же здесь произошло?

Я знал следующее.

Новый Белоостров, захваченный было противником 4 сентября и отбитый нами на следующий день, снова три дня назад, 11 сентября, оказался в руках врага. Создался опасный клин, угрожающий всей линии обороны 291-й дивизии. Следовало немедленно восстановить положение. 13 сентября в шесть утра от опушки леса у Каменки и от товарной станции Белоостров был брошен в наступление отдельный особый батальон морской пехоты, поддержанный артиллерией 838-го артполка (подполковника С. С. Васильева) и подразделениями 1025-го стрелкового полка.

Батальон морской пехоты, сформированный 1 сентября и занявший оборону под Белоостровом, в Каменке (куда пришел 9 сентября, после перехода из Сестрорецка и стояния на болоте), не имел никакого боевого опыта и впервые шел в наступление.

По неопытности и, как все признают, по глупости своего командира, полковника, батальон был брошен с полукилометрового расстояния по болоту в лобовую атаку на финнов, занимавших хорошо укрепленные позиции в городе и в том числе мощный Белоостровский дот - не пробиваемую снарядами крепость. Подчиняясь приказу, храбрые люди пошли бесшабашно, в рост, по совершенно открытой местности под пулеметы, минометы и снаряды врага. Конечно, город взять не удалось, две передовые роты батальона подверглись почти катастрофическому разгрому, третья, поддерживавшая наступление, рота также понесла большие потери, и, таким образом, батальон потерял половину своего состава...

Командир батальона, полковник, разжалован в рядовые, пойдет под суд. Батальон понес бы еще б льшие потери, если бы не замечательное поведение его комиссара, старшего политрука А. И. Трепалина. Он начал этот день, командуя минометной ротой (вместо выбывшего из строя ее командира). В разгаре боя он принял на себя командование батальоном, сумел предупредить растерянность разбившихся на мелкие группы уцелевших людей и к концу дня умело и хладнокровно вывел их из боя.

На КП дивизии стали известны подвиги многих моряков, в том числе главстаршин Цыбенко и Захарикова, а также командира батареи артполка лейтенанта Г. И. Липкина, который, корректируя огонь всего полка, расположился со своим передовым наблюдательным пунктом впереди пехоты, в ста метрах от противника, и по сие время находится там...

Вот, собственно говоря, и все.

В полночь той же машиной, под гром методического артогня, я выехал обратно на правый фланг, приехал в Матоксу затемно и к рассвету другой попутной машиной добрался сюда, в 461-й стрелковый полк.

ВЗЯТИЕ СИМОЛОВА

18 сентября. День. КП 1-го дивизиона 334-го КАП. Лес у Озера Сарко-Ярви

Новые, на этот раз уже незыблемые до начала грядущего нашего наступления рубежи! Враг окончательно остановлен!

И что же?

За всю войну 334-й конноартиллерийский полк полковника Кривошеенко потерял только три орудия!.. Все цело. Все в боевом порядке. Сегодня полк сражается лучше, чем вчера, а завтра будет сражаться лучше, чем сегодня. И так, наращивая опыт, умение, силу, сражаются и будут сражаться дальше все полки, дивизии и армии нашего народа на всех фронтах Отечественной войны... Пока не возьмут с бою победу!

Это и будет конец борьбы советского народа нашего с жесточайшей несправедливостью. И тогда снова станет русский человек мягок душою и добр. А до тех дней кипи в сердцах, жги, не давай покоя душе, святая и неумолимая ненависть!..

Слева - Лемболовское озеро, справа - маленькое озерко Гупу-Ярви, спереди - соединяющая их водная протока. С трех сторон обведенная водой, земля образует как бы полуостров, на котором расположены деревни Троицкое и Симолово, занятые финнами.

Финны хотят отсюда прорваться к Васкелову.

Что ж! Мы опередим их, мы сами ударим от Васкелова, да еще и с востока - с фланга, от Гупу-Ярви. Финский клинышек решено срезать, финнов вежливо, с музыкой, проводить из Симолова и Троицкого. Для этого два стрелковых батальона завтра на рассвете пойдут в наступление, а прощальный концерт финнам будет устроен тремя батареями артдивизиона Андрейчука.

Старший лейтенант Герман Афанасьевич Андрейчук до сих пор воевал неплохо. Под Кирконпуоле, когда его дивизион поддерживал стрелковый батальон Шутова, Андрейчук заслужил орден Красного Знамени, пять недель круглосуточно отбивая атаки финнов и немцев. А когда получил приказ перейти на новый рубеж обороны, вывел свой дивизион в полной сохранности, не потеряв ни одного орудия.

Вот я и приехал сегодня к Андрейчуку, в его дивизион, чтоб понаблюдать, как завтра он будет вести бой.

Андрейчук - чистенький, аккуратный, пожалуй, даже излишне франтоватый, полон молодого задора, ему все представляется простым и легким.

18 сентября. 9 часов вечера

Наблюдательный пункт 1-го дивизиона 334-го КАП. Блиндаж на опушке мачтового леса, выдающегося клином в болото. На кроне высокой сосны - гнездо наблюдателя. Перед НП - болото, за которым позиции финнов. По этому болоту нашей пехоте завтра предстоит наступать.

А позади нас - дорога. По которой мы только что, минут десять назад, пришли сюда из штаба дивизиона, где Андрейчук устроил совещание с командирами батарей, обсуждал с ними план завтрашней операции.