Романтика. Вампиры - Триша Телеп

Линия его губ искривлена недовольством, но он отступает, приоткрывая дверь ровно настолько, чтобы впустить меня. Произнесенное вслух приглашение гораздо лучше, но его я, кажется, не дождусь. Стискиваю зубы и, с болью преодолевая невидимое сопротивление, переступаю через порог. Немого разрешения достаточно, чтобы вампир вошел в дом, но, чтобы вход был легким, этого маловато. К счастью, либо я оказалась неплохой актрисой, чтобы скрыть свое затруднение, либо он просто не заметил, каких усилий потребовал от меня один шаг.

— Ждите здесь, — велел он, и мне тут же захотелось дать ему пинка. Да кто он такой, чтобы мне приказывать?! Я ему не наемный работник! Тут в моей голове мелькнула мысль о пай-мальчике Джеффри, и я невольно улыбнулась. В каком-то смысле я ведь действительно наемный работник.

Блэкбурн отсутствовал недолго. Не дав мне даже возможности осмотреться, он появился из (по моим предположениям) ванной комнаты, неся пушистое белое полотенце. Только сейчас до меня дошло, как прелестна обитая светлыми дубовыми планками прихожая и что с меня, мокрой, капает на лежащий у дверей половичок.

Полотенце я беру с искренней благодарностью. И не могу винить Росса за то, что он не позволил мне испортить великолепную обстановку.

— Спасибо, — говорю я, вытирая голову.

— Без мобильного телефона и без зонтика, — бормочет он. — Плоховато вы подготовились к вечерней прогулке.

Бросаю на него взгляд из-под челки, искренне не понимая, издевается он или добродушно подшучивает. Обычно я лучше разбираюсь в людях.

— А еще я не прихватила запасную машину, фен и презервативы, — саркастически докладываю я. — Я плохо подготовилась ко всему, за исключением тихого вечера дома.

В первый раз за все время в его глазах мелькнула искорка все же имеющегося у него чувства юмора. А глаза его, надо заметить, такого дымчато-серого оттенка, который надо казаться голубым, если мистер Блэкбурн наденет синюю рубашку… Мммням.

— Машины или фена я предоставить вам не в состоянии, но если потребуются презервативы — только попросите.

Шутка сорвалась с губ, сложившихся сейчас в слабую, но воистину сексуальную улыбку. Хотя, судя по моим наблюдениям, он так и не удостоил вниманием зрелище, предоставленное мокрой футболкой.

Я набросила полотенце на плечи и уставилась на мужчину, пытаясь определить, что же у него все-таки на уме. Заметила золотой ободок на безымянном пальце Росса. Спросить Джеффри, давно ли умерла его мать, я не удосужилась, хотя горе мальчишки было столь свежим… Примечательно, однако, что Блэкбурн так и не снял обручального кольца. Если он женился и убил ради денег, логично было бы расстаться с колечком, тем паче в уединении собственного дома.

Он поймал мой взгляд, и улыбка исчезла.

— Пожалуйста, простите мои… манеры. Месяц назад скончалась моя жена, и я еще не пришел в себя.

— Ох! — притворно удивилась я. — Мне так жаль! — Я потянулась к нему, коснулась руки — жест, так сказать, женского сострадания.

Выглядел он грустным, как и приличествует случаю, но шуточку о презервативах иначе как флиртом не назовешь, так ведь? Конечно, некоторые мужчины заигрывают чисто инстинктивно. И это может ничего не значить.

— Спасибо. — Он осторожно освободил руку. — Телефон там.

Я стащила промокшие кеды, оставив их на коврике у двери, и босиком прошлепала за Блэкбурном через столовую на кухню. Он указал на телефон на стене, а сам уселся прямо на стол напротив меня, невозмутимо и внимательно наблюдая, как я набираю номер.

— Неприятности с машиной для вас, должно быть, не редкость, — заметил он.

Я нахмурилась, слушая гудки в трубке.

— Почему вы так решили? — Впрочем, едва слова сорвались с уст, я поняла свою оплошность и уже знала его ответ.

— Вы отлично помните номер эвакуатора.

Я печально усмехнулась. Что-то мистер Росс Блэкбурн чересчур взбудоражил меня. Гормоны и способность соображать плохо уживаются друг с другом.

— Моя машина — дерьмо, — признала я. — Извините за мой французский.

Наконец-то Майлз ответил — своим обычным бесцеремонным:

— Ну?

— Привет, — говорю. — Это Джемма Йохансон. Мне нужен эвакуатор к… — бросаю взгляд на Блэкбурна, и он сообщает мне адрес, который я послушно повторяю.

— А что так? — интересуется Майлз.

Он привык к подобным звонкам, хотя обычно я заранее предупреждаю его, что буду звонить и какова его роль.

— Сколько на это потребуется времени?

— А сколько ты хочешь, чтобы потребовалось? — хихикает он.

— Час?! — с ужасом охаю я, и Майлз фыркает, наслаждаясь спектаклем. — Уже за полночь, я застряла в чужом доме. Нельзя ли как-нибудь побыстрее?

— Час, да? Полагаю, некто вскорости умрет с улыбкой на устах?

Я удрученно вздыхаю, мысленно проклиная чувство юмора Майлза. Впрочем, и мое, кажется, не лучше.

— Ну ладно, — как бы смиряюсь я. — Но я не собираюсь досаждать хозяину целый час.

Очередной смешок:

— Уверен, ты вполне на это способна.

— Придется ждать снаружи, на крыльце. Под дождем. Так что, если эвакуатор появится поскорее, буду весьма благодарна.

Я была актрисой еще в те далекие времена, когда под этим словом часто подразумевалось нечто совершенно иное. Однако сейчас моего актерского мастерства хватило ровно настолько, чтобы не расхохотаться в ответ на намеки Майлза.

Вешаю трубку, пока тот не отпустил очередную остроту. Все прошло удачно, но я не уверена, что смогу вечно скрывать накатившее на меня веселье.

А Блэкбурн все наблюдает за мной со странной полуулыбкой на губах и огоньками в глазах, как будто слышит обе части разговора. Хотя я уверена, речь Майлза была для этого недостаточно громкой. А полуулыбка хозяина дома тем временем становится полноценной улыбкой.

— Думаю, вы полагаете, что меня захлестнет чувство вины и я ни за что не заставлю вас ждать на крыльце свой буксир?

Хм, да. Если он собирается выставить женщину за дверь во тьму и под ливень, тогда мне придется поиграть с едой дольше обычного. А игры мои отнюдь не забавны.

— Что ж, мистер?…

— Блэкбурн, — любезно представляется он.

Что? И никакого предложения обращаться к нему по имени? Женоубийца или нет, но он тот еще типчик.

— Что ж, мистер Блэкбург, — начинаю я заново, явственно слыша раздражение в собственном голосе, — едва ли я стану рассказывать всем о вашем добросердечии и великодушии, если вы и впрямь выгоните меня на улицу. Однако здесь ваш дом, и вы вправе поступать как пожелаете. — Награждаю его вызывающим взглядом — пусть только посмеет повести себя не как джентльмен.