Социальное прогнозирование - И. Бестужев-Лада

Ничего подобного и представить себе нельзя было в 60‑х гг., когда авторитет Белла и Кана как наиболее видных футуро­логов был на Западе абсолютно непререкаемым.

В своей последней книге – «Противоречия культуры капитализ­ма» (1976) – Белл предостерегал, что при дальнейшем стихийном развитии событий «капитализм может уничтожить сам себя». В. поисках «оптимизации» социальных процессов автор обращается к религии, как это уже неоднократно делали антисциентисты. Его но­вое произведение можно понять только в контексте дискуссий, выз­ванных концепциями, которые появились в начале 70‑х гг. и которые нам предстоит рассмотреть в следующем разделе.

Сказанное относится не только к Беллу и Кану. Та же участь по­стигла конвергенционистское течение. Представители апокалипси­ческого течения просто растерялись перед лицом бурного потока событий конца 60‑х гг. и отошли на задний план в глазах обществен­ности Запада. Их сменили новые, малоизвестные или даже вовсе неизвестные прежде люди. В центре внимания оказался «Футурошок» А. Тоффлера (1970).

Тоффлер ярким, образным языком публициста рассказал о том, как социальные последствия научно‑технической рево­люции развеивают в прах мир современного буржуа, все при­вычные каноны его социального времени и пространства, его социальной среды, социальных ценностей.

Бешено ускоряется темп жизни. Одежда, домашняя обстанов­ка, все вещи, окружающие человека, сами по себе теряют пре­жнюю престижную ценность. Чем чаще человек может позво­лить себе их менять, тем выше его престиж в глазах «общества массового потребления». Начинается царство «вещей одноразо­вого пользования». Исчезает прежнее обаяние «отчего дома». Каждая пятая американская семья в среднем ежегодно меняет место жительства! Для «современных кочевников» жилой дом превращается в «жилье одноразового пользования».

Разваливается социальный институт семьи и брака, тесный круг друзей. На каждые две свадьбы – один развод! «Друзей» меняют, как перчатки, по мере надобности в «нужных людях» для продвижения по службе или успеха в обществе. Растет не только проституция, но и просто число безобразных оргий почти совершенно незнакомых друг другу людей. Появляется и тут же распадается множество «брачных коммун». Порнография становится «обычной» литературой, фотографией и кинематографией. Супругу, возлюбленную, друзей заменяют «знакомые одноразового пользования». Преступность, наркомания, массовая деморализация людей растут как на дрож­жах.

Вместо привычного стиля жизни появляется множество разно­образных «стилей жизни», один другого экстравагантнее и возмути­тельнее, по прежним понятиям. Вместо привычных «солидных» фирм со строгой иерархией престижа и сфер компетенции служа­щих раскручивается калейдоскоп возникающих и исчезающих ко­митетов, центров, комиссий, институтов, корпораций, по‑разному (иногда очень значительно) влияющих на развитие экономики, поли­тики, культуры. Вместо стабильной «профильной» организации уп­равления по отраслям возникает «проблемная» организация, каж­дый раз новая для решения каждой новой проблемы. Вместо при­вычной бюрократии и плутократии появляется невиданная прежде «адхократия» – «комитеты ад хок» (для данного случая), «калифы на час», которые на этот час оказываются важнее самых важных пре­зидентов и директоров.

Средства массовой информации – пресса, радио, телеви­дение, поглощающее кино и театр, – становятся средствами массового оглупления людей, бесцеремонной и бессмысленной манипуляции личностью человека. Искусство превращается в стремительно сменяющие друг друга модные кривлянья, в «по­теху одноразового пользования». Наука, подбираясь к секре­там управления развитием физического и психического обли­ка человека, готовится поставить массовое оглупление людей и манипуляцию личностью на «научную» основу, ускоряет процесс превращения гомо сапиенс в какой‑то кибернетичес­кий организм.

Все более неуютно чувствует себя человек в этом «безум­ном, безумном мире». Все чаще оказывается он в состоянии шока. А ведь все это, доказывает автор, только начало. Потому что это – не просто шок, а футурошок, шок от столкновения с будущим. Как же встретить этот «вызов будущего»? Тоффлер предлагает рецепты: во‑первых, срочно развивать «исследования будущего», интегриро­вать прогнозирование – целеполагание – планирование – про­граммирование – проектирование – управление в единую систе­му; во‑вторых, начать «обучение будущему» в школах, университе­тах, по каналам массовой информации, знакомя людей, особенно молодежь, с социальными последствиями научно‑технической революции, облегчая их «приспособление» к будущему; в‑третьих, расширять практику социальных экспериментов, искусственно со­здавая «плацдарм для наступления на будущее».

Слов нет, и то, и другое, и третье немаловажно. Но столь же ясно, что одним лишь исследованием, преподаванием и социальным экс­периментом беде не поможешь. Без изменения образа жизни лю­бые попытки «наступления на будущее» остаются заведомо утопи­ческими. Тем самым еще более усиливается впечатление безысход­ности «футурошока».

Все это, вместе взятое, произвело впечатление разорвавшей­ся бомбы. Динамика ВНП на душу населения, радужные ми­ражи «постиндустриального общества», «конвергенция», эк­зистенциалистские стенания по поводу «отчуждения личнос­ти» – все это показалось сущим вздором по сравнению с об­рисовавшейся угрозой надвигающейся катастрофы. Почти два года вокруг книги Тоффлера кипели споры на тему о том, ре­альна ли грядущая катастрофа, и если да, то как ее избежать. Однако прошло лишь немногим более года – и появились книги, по сравнению с которыми Тоффлер выглядел таким же оптимистом, как ранее Белл и Канн по сравнению с ним самим.

РИМСКИЙ КЛУБ И ЕГО РОЛЬ В ИССЛЕДОВАНИИ ПРОБЛЕМАТИКИ БУДУЩЕГО

В 1971 г. вышла книга, которой было суждено сыграть осо­бую роль в эволюции футурологии на протяжении 70‑х гг., явиться как бы первым межевым знаком между современным и предыдущим этапом этой эволюции. Поначалу она, в отличие от книги Тоффлера, прошла незамеченной. Книга называлась «Миро­вая динамика» (русский перевод 1979). Автор ее – Дж. Форрестер, специалист по теории управления, профессор Массачусетского тех­нологического института (США) – был известен своими книгами «Индустриальная динамика: основы кибернетики предприятия» (1961, рус. пер. 1971) и «Динамика развития города» (1969, рус. пер. 1974), по общему мнению, никакого отношения к футурологии не имевшими. Третья книга Форрестера имела предысторию, без кото­рой трудно понять ее сложную судьбу: она была написана в связи с деятельностью так называемого Римского клуба.

Римский клуб, получивший название по месту своей штаб‑квартиры, был создан в 1968 г. по инициативе А. Печчеи, итальянского промышленника, члена правления фирм «Оливетти» и «Фиат», пред­седателя Комитета Атлантической экономической кооперации (од­ной из экономических организаций НАТО). Печчеи пригласил око­ло полусотни видных ученых, бизнесменов и общественных деяте­лей Запада (впоследствии их число было увеличено) регулярно со­бираться для обсуждения проблем, поднятых экологической и тех­нологической «волной». Члены клуба объехали столицы многих стран мира, стремясь обратить внимание правительств и обществен­ности – прежде всего ученых – на серьезность этих проблем. Кро­ме того, клуб располагал достаточными средствами (через поддер­живающие его фирмы), чтобы заказать специальные научные ис­следования по данной проблематике.

В июле 1970 г. на заседании клуба был обсужден очеред­ной доклад, на этот раз – профессора Форрестера о его опы­те моделирования социальных систем. Доклад произвел боль­шое впечатление и был развернут в монографию, а группе мо­лодых коллег Форрестера во главе с Д. Медоузом заказали исследование проекта по «глобальному моделированию» (в развитие положений Форрестера) с использованием ЭВМ.

Спустя год монография вышла в свет, исследование было завершено, и журнальный отчет о нем опубликован. Однако информация Форрестера и Медоуза на первых порах осталась попросту непонятой. Потребовалось около года, пока вышла книга группы Медоуза «Пределы роста» (рус. пер. 1971) и пока, наконец, до общественности дошло, что выводы Форрестера – Медоуза сенсационны, что по сравнению с ними апокалипси­ческие сентенции Тоффлера—сущая идиллия. Вот тогда‑то, в конце 1972 г., взорвалась еще одна «футурологическая бомба».

Между тем Форрестер с самого начала говорил об очень серьез­ных вещах. Он предложил вычленить из сложного комплекса гло­бальных социально‑экономических процессов несколько решающих для судеб человечества, а затем «проиграть» их взаимодействие на кибернетической модели с помощью ЭВМ совершенно так, как уже «проигрываются» противоречивые технологические процессы при определении оптимального режима работы какого‑нибудь предпри­ятия.