Гремучий Коктейль 5 - Харитон Байконурович Мамбурин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наш короткий и не слишком-то приятный разговор с Захаром Кадавари, официальным лицом, через которое со мной говорил Гарамон, был неприятным именно из-за того, что цели, преследуемые мной и гоблинами, были диаметрально противоположны. Зеленокожие желали каких-то гарантий выживаемости, а заодно и иметь влияние на хранителя Эрго, а сам он клал на их хотелки свой большой половой орган и требовал тишины и подчинения. Однако, ситуация обострилась только в последнее время, когда вся моя бухгалтерия оказалась в цепких зеленых лапах.
Как они думали.
— Захар, ответь мне на один вопрос. Только подумай над ним получше, его простота может тебя обмануть, — протянул я, тоже закидывая руки за голову, — Почему я ни разу не потребовал у тебя показать мне ваши столицы?
— Хм, — гоблин думал недолго, — Потому что тебе насрать?
— Именно. Мне насрать, — медленно и холодно проговорил я, — Каждый час на Сердечнике такие парни как я закрывают очередной портал. Миллионы и миллиарды жизней на мирах-неудачниках отправляются в Пустоту. Я сам, лично, уже закрыл три портала. Уничтожил три мира. Смекаешь?
— Да как-то не очень, — гоблин снова оскалился, но явно бравируя, — Что ты этим хочешь сказать?
— Что я, изначально, шёл гробить Гарамон, — пояснил я, — И могу попытаться доделать эту работу в любое время. Могу перенести портал за город, а потом шарахнуть по нему, по порталу, Шаром Ашара. Даже если вы правы в том, что Эрго любит вас, даже если моя гребаная книга захочет закрепить портал — вам потом придётся иметь дело с императором Петром Третьим. Если же нет… то я от вас избавлюсь. То есть — в любом случае избавлюсь, но… в общем, намек ты понял.
— Ты…
— Я не договорил, — оборвал я начавшего возбуждаться засранца, — Далее. Мы можем обойтись и без этого. Я просто могу сейчас встать, приказать вам вернуть весь мой архив в этот мир, а самим убираться прочь. Тут, на Сердечнике, останутся только те, кого я отправил служить другим людям. Когда мне будет надо — я буду приходить на Гарамон и объявлять свою волю. Вы утратите малейшее влияние на ситуацию.
— Эрго тебе не позволит! — насупился гоблин.
— Единственный способ это узнать наверняка — попробовать, — улыбнулся я, — Итак, Захар, за всю твою верную, хоть и совсем не устраивающую меня службу, за весь этот шум, за всех девок, которых моя жена выкидывала из нашей спальни, за все ваши попытки пролезть туда, куда вас не звали, о которых ты, конечно, знал, я отдаю право выбора тебе — первое… или второе? Что мы попробуем первым делом?
Пару минут мы мерялись взглядами, а затем гоблин психанул, заорав, что я — совсем безумный тип. Они мол, могут вручить всю мощь своего мира, все ресурсы, знания и силы, а мне лень ежедневно по пять минут подёргаться на своей самке и взять еще хотя бы еще трех-четырех до кучи, чтобы наклепать по-быстрому детей, которым они, народ Гарамона, будет также верно служить…
— Вот поэтому вы и придурки, — мне быстро надоели эти крики, — Вы достали своими схемами и суетой моего императора, а теперь решили достать и меня. Забирай всю свою ораву, Захар Кадавари, и прочь из моего мира. Архив же сложите вокруг портала. Аккуратно.
— Ты меня слышал⁈ — гоблин, всё же, не был достаточно стар, чтобы удержать себя в руках.
— Это приказ.
Зеленокожих можно понять. Представители этой сверхплодовитой расы страдают от высокой смертности на разных этапах своего взросления и эволюции, поэтому видят определенные извращенные жестокость и эгоизм в моем отказе срочно и бешено размножаться для гарантий существования их мира. Надо сказать, что их назойливость нарастала очень постепенно, пока не дошло до того, что вот этот вот Захар стал буквально провоцировать меня на конфликт, может быть, ради какой-то откровенности. Ему было невдомёк, что мне банально… нет никакой нужды ради их зеленых жоп ссориться с Кристиной. И уж тем более принуждать её к деторождению.
То есть…? Понять можно, но не нужно.
— Аа… Эрго… — гоблин, раззявив рот, пялился то на меня, то на свисающую у меня с пояса книгу.
— Говорю же, вы — придурки, — развёл я руками, — Не знаю, как вашему Эрго, но моей книге совершенно насрать на чьи-либо желания. Если она что-то хочет — то она это просто делает. Ей не нужны помощники, верующие, зрители. Да кто бы то ни было. А уж с вами так вообще всё просто. Вы уходите, все, кроме тех, кого я лично отдал служить людям. А я, вскоре, через недельки две-три, прибуду на Гарамон. На экскурсию. И во время путешествия, Захар, я наберу себе новых слуг. Там, где изволю, таких, каких изволю. Понял? А теперь — выполняй приказ.
Время игр уже прошло. Старый добрый Кейн, топавший в болота Польши по указке императора, и Кейн-сегодняшний — это совершенно разные в плане самоощущения люди. Быть князем — это не в тапок пёрнуть, и не по мишеням после литра пива пострелять, это значит «быть». Дышать как князь, думать, как князь, принимать решения, как князь, даже пердеть — тоже по-княжески!
Что это значит, дорогая редакция? Что проблемы гоблинов — князя не сношают.
Провожать изгоняемых вышли все. Зевающий Курв, строгая и хмурая Кристина, её кот, Станис и Фелиция материализовались прямо в подвале, откуда-то нарисовалась встрепанная Пиата. Даже сама Анна Эбигейловна Розеншварц изволила спуститься, притащив с собой ничего не понимающего Мао Хана. Увидев последнего, я пообещал себе в самое ближайшее время устроить слуге выволочку — бурно растущий молодой человек в очередной раз постеснялся обратиться ко мне за новым гардеробом.
Гоблины и гоблинши собирались медленно и нехотя, пришлось их буквально понукать, так что, в конечном итоге, я с большим удовольствием увидел полный бессильной злобы взгляд Захара, а затем, после того как гоблин шагнул в свой мир замыкающим, я… отправился за ним. В неплохо освещенное сухое подземелье, где раньше
