Я один, ты одна… - Лора Патрик

— Конечно нет.

— Ну, вот, вы сказали…

— Я сказала то, что сказала, потому что чувствую, что между нами что-то происходит. Однако это не означает, что я хочу только переспать с вами.

— Тогда, черт возьми, что вы имели в виду?

Хэлен долго рассматривала свои руки, лежащие на коленях, потом подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.

— А вы как думаете?

6

— Нет! Только не это.

Хэлен не поняла, догадался ли Николас о том, что она имела в виду, но, посмотрев на него, она уверилась, что да.

— Жениться? — хрипло прошептал Николас. — Вы думаете о женитьбе?

— Возможно.

— Хм, хм. — Он покачал головой. — Вы говорите о том, чего не может быть.

— Откуда вы знаете?

Николас недоверчиво уставился на нее.

— Вы серьезно? Вы думаете, что Юлиус свел нас вместе на этом ранчо для того, чтобы мы поженились?

— Нет. Этого в завещании не было.

— Значит, если бы вы не унаследовали половину Горного Ранчо, вы все равно неожиданно появились бы, чтобы сделать мне предложение?

— А я не делаю вам предложения.

— Но прозвучало это именно так, — пробормотал Николас. Жениться на Хэлен Хэмфри?! Он не мог этого себе представить.

— И все-таки согласитесь, что после такого поцелуя…

— Поцелуй — это не предложение!

— Нет. Но вы — мужчина, я — женщина. И мы подходим друг другу… по возрасту.

— Вы думаете, что этого достаточно?

— Конечно нет. Любовь тоже необходима.

— Любовь, — фыркнул Николас. Ковбой давно сомневался в ее существовании. — А что это такое?

— А вы не знаете?

— Я спрашиваю, что это означает для вас?

— Для меня? Это желание разделить жизнь с любимым человеком, заботиться о нем. Если человек любит, то счастье его избранника значит для него больше, чем его собственное.

— Вы прочли это в том поцелуе?

— Его нельзя назвать безразличным.

— А разве вы никогда не слышали об обыкновенной, откровенной похоти?

— Конечно, но…

— Так вот, это была похоть.

— О, Николас, — выдохнула Хэлен и покачала головой.

— Я вообще не собираюсь жениться.

— Вы уже говорили это.

— Когда?

— В тот день, когда Бринкмиллеры…

Хэлен осеклась. Теперь он вспомнил. Даже слишком хорошо. Лицо Николаса исказилось.

— Мое мнение не изменилось.

— Почему?

Он сердито взглянул на Хэлен. Проклятье. Почему она не может оставить его в покое?

— Некоторые люди не рождены для брака. И я в их числе.

— Откуда вы знаете?

— Почему, черт возьми, вы устроили мне этот допрос?

— Я просто любопытна. Что заставило вас принять такое решение? Из религиозных соображений? Вы дали обет?

— Хэлен, это смешно.

— Нет, — быстро сказала она. — Я не знаю, что и думать, Николас. Я пытаюсь понять.

— Это семейная история. — Николас помолчал, ожидая нового вопроса. Однако Хэлен только вопросительно смотрела на него, и он решил объяснить сам.

— В моей семье не было удачных браков.

— Ваши родители развелись? — тихо спросила Хэлен.

— Нет. Они оставались вместе до смерти моей матери, но это не означало, что мои родители были счастливы в браке.

Николас крепко сжал руль, вспоминая, как после очередной ссоры с отцом мать отсылала его с сестрой то к одним, то к другим родственникам. То же самое случалось, когда отец получал очередную травму, неудачно выступив на родео.

— Моя мать умерла, когда мне было десять. Отец женился второй раз. Потом третий. Эти браки тоже не были удачными. Один продлился шесть месяцев, другой — два года. Едва ли не мировые рекорды. А потом отец стал просто жить с разными женщинами. Идеальный образчик брака, не правда ли?

— Нет, — сказала Хэлен и серьезно посмотрела на него. — Это была его жизнь, Николас. А у вас своя.

— Может быть. Однако я не в состоянии забыть прошлое. Вы знакомы с моей сестрой Лиззи? Тогда она работала прислугой на ранчо Каттеров.

— Длинные волнистые темные волосы, большие карие глаза. Она замечательно пела. И у нее, кажется, был ребенок?

Николас грустно улыбнулся:

— Да. Пэтси. А кроме нее еще двое. Все от разных мужчин, а Лиззи никогда не была замужем. — Он насмешливо приподнял одну бровь. — Понимаете, к чему я все это говорю? Это в крови. Поэтому не говорите мне о женитьбе. — Он нажал на газ.

Хэлен промолчала.

Широкая и прямая дорога вела вверх вдоль восточной кромки Скалистых Гор. Они ехали молча. Время от времени Николас поглядывал на Хэлен, пытаясь угадать, о чем она думает. Он надеялся, что она не думает о нем слишком плохо, хотя его это не удивило бы. Лучше, если Хэлен будет знать о нем все. Может быть, тогда она выбросит из головы свои более чем странные мысли.

— Если вы захотите улететь обратно из Денвера, я вышлю вслед ваши вещи.

— Улететь обратно? — Хэлен озадаченно посмотрела на него. — А почему я должна улететь?

— Но вы же не можете здесь остаться!

— Почему?

— Во имя всех святых, женщина, мы только что обсудили это! Ничего не получится!

— Вы имеете в виду брак? — улыбнулась Хэлен. — Не беспокойтесь, Николас, я не буду на вас давить. Обещаю. Я просто хотела посмотреть, куда это нас приведет. И если это не приведет нас к браку, ну, что ж поделаешь. — Она небрежно пожала плечами и отвернулась.

Николасу захотелось ее хорошенько встряхнуть.

— Вы такая же непробиваемая, как ваш надоедливый дед.

— Большое спасибо.

Возможно, он решил, что она сумасшедшая. Может быть.

В конце концов, что он мог сделать? Выгнать ее? Едва ли. Ей принадлежит половина ранчо.

Конечно, зная, что она думает, Николас будет чувствовать себя неважно. Но она рискнет.

Было бы глупо открыть ему все свои козыри, а потом притворяться, что все, чего она хочет, — это заняться любовью с Николасом Лэнджем где-нибудь на сеновале.

Хэлен даже слегка покраснела, подумав, что это могло бы быть незабываемо. Но далеко не все, чего, она хотела от жизни.

Если честно, Хэлен еще сама не знала, хочет ли она выйти замуж. Но, по крайней мере, она допускала такую возможность. Хэлен повернулась к Николасу.

— Что вы будете делать, когда мы доберемся до Денвера?

— Сначала устрою скот, потом найду комнату в отеле, пообедаю с Сэмом и Мэлом, немного выпью, потом вернусь к себе и засну сном праведника. А вы, черт бы вас побрал, можете делать все, что вам нравится!

Хэлен вздрогнула от его грубости, но не стала спорить.

— Отлично. Я так и сделаю.

Она услышала тихое ругательство и взглянула на него.

— Что такое?