Бледная Холера - Иоанна Хмелевская

Я открыла сумочку и запустила в нее руку. Так, запасные ключи от автомобиля, ключ от мусоросборника (он же — помойка), ключ от багажника на крыше машины (более известного под прелестным названием «гроб»). Ага, вот и ключи пана Теодора. Я открыла замок, щелкнула выключателем и вошла. То есть попыталась войти.

Остолбенела я прямо на пороге.

Конечно, я предполагала, что мой визит к пану Теодору не обойдется без эмоций. Радость, торжество, ну, может быть, легкое огорчение... Но такое!

Передо мной в прихожей лежал человек. Пол вроде бы мужской. Покойник, уж тут никакого «вроде бы»! Человек лежал ногами ко мне, то бишь к двери. Подозрений насчет инфаркта у меня не возникло. Тут тоже сомнений быть не могло.

Господи боже мой, пан Теодор!

У меня перехватило дыхание, я замерла в открытых дверях и простояла так, наверное, не меньше полминуты. Сердце бешено колотилось. Пан Теодор убит! Видно, что убит, не от гриппа же он помер! Нет, это слишком. Такого потрясения я не переживу. Сейчас вот как упаду рядом с ним...

А вдруг это не он? Какой-то этот мертвец толстый... Разве можно так разожраться за два дня? Но кому еще, как не хозяину, лежать в собственной прихожей? Меня захлестнуло возмущение: ну как он мог позволить убить себя в столь ответственный момент?!

И тут я, как полная дура, вошла в квартиру и прикрыла за собой дверь. И мгновенно сообразила, какую глупость совершаю. Хотя я смотрела со стороны ног, разбитую голову покойного было отчетливо видно, не говоря уже о том, что натекло на пол вокруг головы. Бедолаге раскроили череп. Может, конечно, и сам он затылком так неудачно приложился, но обо что? А если умер он недавно, то потом доказывай, что это не ты лупила его по темечку. Доказывай, что не сидишь здесь уже часа два, садистски дожидаясь, пока жертва испустит дух. Теперь я — главная подозреваемая. Дурында! Ну что мне стоило попасться на глаза соседке или хотя бы пошуметь, когда входила?

Я сделала два шага, присела на корточки и, борясь с отвращением, пощупала ногу покойника. Холодный вроде бы... Уж точно холоднее, чем живой человек. Но не ледяной. Ага, а вот и орудие преступления — большой кусок розового кварца, формой напоминающий лошадь. Точнее, пол-лошади. Правда, сейчас кварц был не такой уж розовый... Обычный необработанный камень, из бесформенных нагромождений проступает силуэт коня. Любимая вещь пана Теодора. Скульптура, созданная самой природой.

Статуэтку я знала прекрасно. Иначе вряд ли бы догадалась, что это такое. Решила бы -— окровавленный булыжник, вот и все. Впрочем, кровища меня не очень впечатлила. Дело-то привычное. Говядину ведь частенько приходится размораживать.

Прошло еще полминуты, а может, и минута, — шок есть шок. Затем до меня дошло, что я так и не проверила, пан Теодор это или нет. А вдруг все-таки не он? Во мне еще теплилась надежда. Да и по натуре я оптимистка.

Я видела лишь нижнюю часть лица, да и та искажена... Тщательный осмотр лиц мертвецов — это не по моей части. Только-только я собралась с духом, как дверь у меня за спиной щелкнула.

— Да сделайте же наконец что-нибудь, чтобы она тут больше... — прокричал возбужденный дамский голос и оборвался. Потом донесся шепот: — Езус-Мария...

Дверь хлопнула. Я вскочила на ноги. С лестницы донесся страшный крик. Что-то вроде «ааа-х-ааа-х-ааа-х-ааа!». В общем, на веселый смех не очень походило.

Крик вернул меня к жизни, и я засуетилась. Что сейчас будет, я прекрасно понимала. По стеночке (не наступать же на человека, живой он или мертвый) я прошла в квартиру, поборола отвращение и рассмотрела как следует лицо лежащего.

Нет, это не пан Теодор. Господи, какая радость! Лицо незнакомое... Нет, минуточку, вроде бы я его где-то видела... А где тогда пан Теодор, убитый ведь лежит у него в доме? Полиция!!! Тетка, которая орала на лестнице, уже, наверное, им звонит! Надо ее опередить...

Я быстренько натыкала номер полиции на своем сотовом. Пока из меня лились слова, мысли скакали как оглашенные.

— Девушка, в квартире Теодора Бучинского лежит неживой человек с разбитой головой... — Интересно, а в глубине квартиры никто больше не лежит?.. — Похоже, его ударили сзади, не сам же он себя шарахнул по голове? Ничего не могу сказать про преступление, он уже был такой, когда я его обнаружила... Нет, я здесь не живу, я только что пришла, мы с хозяином квартиры должны были встретиться... — А приперлась-то я сюда зачем, морда холерная? Позавчера я оставила здесь материалы... нет, этого я сказать не могу. — Нет, я не родственница. — Я ДОЛЖНА найти распечатки, все до последней бумажки... — Чья фамилия? Ах, моя. Ну да. Пожалуйста. Нет, покойный мне незнаком. — Ой, брешешь, зараза ты такая. Знаком, и еще как. И человек этот тебе неприятен, только хорошо бы вспомнить, кто он... — Я не знаю точно, мертвый он или живой. Он холодный, так что, похоже, мертвый. Нет, «скорую» я еще не вызывала. — Сейчас здесь будет страшная толпа, надо бы дверь закрыть... — Нет, осматривать я его не буду, исключено. Я не специалист. Конечно, подожду. Ничего не трогать, понятно.

Едва я успела защелкнуть замок, как в дверь начали ломиться соседи. Как же, не буду я ничего трогать. Вот к кварцевой лошади — да, не прикоснусь. Все придурковатые свидетели почему-то сразу хватаются за орудие преступления. Дались им эти кинжалы и револьверы. Лично мне ни к чему лишняя морока. Я и без того главная подозреваемая.

Пан Теодор занимал четверть дома на четыре семьи в Саской Кемпе. Квартира находилась на первом этаже, и я испугалась, что люди заберутся через окно. Бросив покойника на произвол судьбы, я ринулась в глубь квартиры. Черт с ними, со следами, я тут была позавчера, никакая это не тайна. Да, я прошла по квартире, ну и что? В шоке была и беспокоилась, что с хозяином. Может, он в виде трупа в ванне валяется?

В ванне пан Теодор в виде трупа не валялся. И в других местах тоже. Квартира была пуста. Все распечатки, включая позавчерашние, обнаружились в кабинете. Часть лежала бесформенной кучей на столе, часть валялась на полу. Некоторые листы были скомканы. Пока я сгребала бумаги, руки у меня так и тряслись. Куда же их деть? Лучше всего, конечно, сжечь, потом можно распечатать по новой. Но как я их сожгу? Камин, правда, в наличии, но если я сейчас ни с того ни с сего затоплю камин, то как стану объясняться с полицией? Была, мол, в состоянии аффекта? Если же бумаги оставить, попробуй потом что-нибудь растолкуй следователю. Попадешь по полной программе...

На глаза попалась большая мусорная корзина, в которую был вставлен пустой пластиковый мешок. Вот туда и отправлю бумаги!

Кто же этого типа грохнул? Не сам же пан Теодор? Никогда не поверю. И кто он, этот покойник, уж больно рожа его мне знакома... Круглая, улыбочка глупая, на лбу кудряшки... Кудряшек-то, если честно, уже и не распознать, зато застывшая улыбочка налицо.

И тут я вспомнила. Даже дух захватило. На секунду я замерла, а потом в душе моей просто гейзер забил. Все сразу: восторг, недоверие, безграничное удивление, радость... И ужас. Сколько же будет подозреваемых! И вообще странно, что это не я его убила. Но кто бы его ни кокнул, дай ему бог здоровья! Просто поверить не могу, это слишком здорово!

Но что же сказать полицейским?!

В дверь заколотили, когда я наконец упихала бумаженции в мешок для мусора и нечеловеческим усилием втиснула его на самый верх антикварного книжного шкафа. Вполне нейтральное место: и глаза не мозолит, и вроде никто специально и не прятал. Да еще карнизом прикрыто. К тому же пакет такой тяжеленный, что я практически вне подозрений. Тут сила нужна...

Я бросилась в прихожую.

— Полиция! Откройте!

Открываю. Добро пожаловать. Всегда рада полиции. Хотя сейчас-то, в общем, не очень. Вот как наденут на меня наручники...

Полицейских оказалось двое. Оба в форме. Наверное, на патрульной машине прибыли. Подозрения мои не оправдались, повели они себя вполне вежливо. В квартиру врываться с топотом не стали, остановились на пороге, осмотрели мертвеца и меня. Мне они уделили больше внимания. Ничего удивительного: какая бы старая и страшная я ни была, смотреть на меня приятнее, чем на труп. За спиной полицейских толпились соседи.

Полицейские закрыли дверь, осторожненько ощупали труп и предложили пройти в комнату. Не только для того, чтобы ознакомиться с местом преступления целиком. Три человека плюс мертвец — многовато для прихожей. Тесно ужасно. Один полицейский ухватился за телефон, а другой обратился ко мне с сакраментальными словами:

— Ваши документы, пожалуйста.

Если бы я не упрятывала в таком темпе ворох бумаг, паспорт был бы уже у меня в руках. А так пришлось копаться в сумочке. Впрочем, никаких плохих предчувствий у меня не возникло.

— Ваша фамилия?

— Иоанна Хмелевская.

— Как?

— Я непонятно говорю? Иоанна Хмелевская. Там написано.