На Темной Стороне - Юрий Никитин

Кроме того, он ясно видел по глазам этого матерого волка, что тому известны и такие расценки: неохраняемый объект стоит от 5 до 30 тысяч, понятно, в зависимости от его статуса, хотя горло дворника и директора одинаковые, но брать за дворника неловко, как за директора. Если охраняет кто-то из неизвестных, знакомый или родственник, то за такую помеху накидывается еще несколько тысяч, зато если уже охраняют детективы из частного агентства, то заказчик раскошеливается от 20 до 50. Дмитрию приходилось иметь дело с тузами, которых охраняла собственная служба безопасности, а это от 30 до 70 тысяч. Правда, если охрана от МВД, то расценки те же, зато если у объекта профессионально подготовленная государственная охрана из бывшего 9-го управления КГБ, то расценки выполнения заказа взлетают от 50 до 200 тысяч. Выше всего ценится дичь, которую взяла под охрану сама государственная организация, это уже от 100 до 500 тысяч.

– Неплохие заработки, – сказал мужчина с насмешкой. – У нас академики столько не получают. Что скажешь?

Он обращался на «ты», но сейчас это не коробило. Дмитрий ответил так же холодно:

– Академики живут дольше.

Улыбка исчезла мгновенно. На Дмитрия смотрели холодные серые глаза, а губы сдвинулись, обозначив твердые бугорки, словно кожу натянули на каменную глыбу:

– Это верно. Особенно, если учесть, что часть работы выполняешь бесплатно. По своей, так сказать, инициативе. Этакий городской Робин Гуд. А почему не скажешь, что заработанные... гм... ладно, заработанные таким образом, отдаешь вдове Коровича и своему другу Болотникову, что в госпитале?

Дмитрий напрягся, кровь бросилась в лицо:

– А вот это не ваше дело.

Мужчина сказал почти поспешно:

– Да я только сказал, что ты поступаешь... ну, непривычно благородно для нынешнего времени. Вдвойне благородно, что не трезвонишь об этом на каждом углу.

Дмитрий подумал, что здесь мужик ляпнул глупость, как же он стал бы трезвонить о своей помощи, если даже валютную икру маскирует под браконьерскую, сказал уже враждебно:

– Вы пришли, чтобы мне рассказывать мою биографию?

Он подобрал под себя ногу, уже зацепил носком за ножку, готовясь метнуть ногой... гость, конечно же, отобьет или увернется, но до полки со швыряльными ножами подать рукой. Что бы там не рассказывали о сверхчеловеках из ВДВ, но он сам был не последним в «с любых высот в любое место», и знает, что если они и сверхчеловеки, то разве что для хилых очкариков, а не для старлея-сверхсрочника.

– Напомнить не мешало, – спокойно ответил мужчина. – К твоему послужному списку стоит добавить и невероятную удачливость. Ты одиночка, а таким втройне труднее. И почтовые ящики, через которые работаешь, не спасение...

Дмитрий поинтересовался:

– У вас есть варианты лучше?

Мужчина усмехнулся:

– Ты их знаешь. Работать от криминальных структур. Они предоставляют информацию, выводят на цель, сами доставляют к указанному месту оружие... где ты его попросту бросаешь... Да-да, я знаю, ты стандартным брезгаешь, но зато какая безопасность!.. Нет, тебе просто сказочно везло. Удачливость – есть удачливость. В других подразделениях такой графы отбора нет, но в нашем есть.

Дмитрий тут же спросил:

– В вашем?

– Нашем, – отметил мужчина без усмешки. – Где ты недавно попал в поле зрения. Я предлагаю тебе вернуться на службу.

Глава 7

– В ВДВ?

Мужчина ответил с некоторой заминкой:

– Почти. Но покруче.

Внезапно Дмитрий ощутил, что гость давно заметил как он зацепил ножку стула, но лишь стрельнул глазом, тут же посмотрел ему в глаза. Дмитрий покачал головой:

– Спасибо. Служат только собачки, а я – человек.

– Но ты служил, – напомнил мужчина.

– Все служили, – огрызнулся Дмитрий. Он расслабил сведенные напряжением мышцы, однако ногу не убрал. – С пеленок уже служим... Но как только удалось вырваться, теперь все. Это сволочные сытые твари, что командовали мною только потому, что им папочки из ЦК сумели обеспечить звание повыше того, которое я потом и кровью...

Он скрипнул зубами, кулаки сжали. На миг мелькнула мысль, а что он теряет? Все равно пришел конец. И как бы не выглядел этот козел крепким, но еще посмотрим. Мужчина кивнул понимающе, сказал так, словно изучал жука, наколотого на булавку:

– Повышенное стремление к самостоятельности, гордость, неприятие авторитетов... гм... что там еще?.. Ну, зуботычину генеральскому сынку пропустим... Повышенная реактивность, импульсивность в приятии решений... Вообще-то отвратительно, но это как раз тебя и спасало... Опять же назовем это удачей.

Дмитрий угрюмо молчал, на этот раз пожал плечами как можно картиннее, стараясь за счет этого движения вместе со стулом придвинуться к шкафу с метательными звездами. Идиоты называют удачей любой успех, причины которого по тупости не понимают, равняя заслуженный успех – результат огромной работы мозга, тщательной подготовки и безукоризненного исполнения – с выпавшей нужной цифрой на бочоночке лото.

– Жаль, – сказал мужчина. – Ты по всем статьям подходил бы нам. Подумай еще раз.

Дмитрий сказал твердо:

– Если я могу отказываться, то – нет!

Мужчина поднялся:

– Как хочешь. Тогда забудем о нашем разговоре.

Дмитрий недоверчиво смотрел, как этот волк, что не должен был выпускать добычу, обронил пару слов, явно кодовых, а микрофон в какой-нибудь из пуговиц, после чего преспокойно, направился к двери. По его каменному лицу было видно, что этот бывший десантник вычеркнут из сферы его высоких интересов, есть масса других дел...

– А что вы сказали, – спросил он вдогонку этому здоровяку, – что несколько преждевременно...?

Мужчина от двери оглянулся:

– Да просто тобой уже заинтересовались и другие. Кольцо сжимается. Как бы ты не маскировался, но от... скажем, выстрела с вон той крыши ты в этой комнате нигде не спрячешься. Мой совет на прощанье... хотя я не имею права этого делать – меняй квартиру уже сегодня. Лучше – прямо сейчас.

Он открыл дверь бесшумно, оглянулся, впервые улыбнувшись, почти дружелюбно, старый матерый волк молодому волчонку, переступил порог. Дмитрий слышал как он прошел по длинному коридору, свернул на площадку, затем донеслось мерное на грани слышимости жужжание всползающего снизу лифта. После долгой паузы щелкнула отжатая кнопка лифта.

Лифт двигался ровно, без остановок, но когда добрался до первого этажа, звякнул, неспешно раздвинул узкие створки, со стороны лестницы прогремела частая дробь кроссовок. Человек с серебряными висками вышел из кабины лифта, а из боковой двери в вестибюль выбежал Дмитрий.

Брови матерого волка чуть приподнялись, а твердые губы дрогнули в усмешке: