Александр Македонский: Сын сновидения. Пески Амона. Пределы мира - Валерио Массимо Манфреди

Тут луна скрылась за тучами, и агриане исчезли из виду. Александр направился в ущелье, за ним последовал Птолемей с телохранителями. Притаившись там, они стали дожидаться.

Прошло не так много времени, и послышался шум от падения тела, а потом еще и еще – это агриане сбрасывали трупы дозорных.

– Они свое дело сделали, – заключил Птолемей. – Войску можно двигаться.

Но Александр подал ему знак подождать. Вскоре послышались другие точно такие же шлепки тел о землю, а потом сухой стук падающих камней, отскакивающих от скалистых склонов.

– Что я тебе говорил? – сказал Птолемей. – Они свое дело сделали. Это народ умелый, и в подобных ситуациях они не знают себе равных.

Александр велел ему передать по отрядам приказ тихо двигаться через ущелье. Тем временем агриане спустились с утесов, по пути сматывая веревки.

Проводники и передовые дозоры вскоре обнаружили слева от ущелья ведущий на плоскогорье путь. Еще до наступления рассвета войско в полном составе выстроилось под стенами города, однако почва там оказалась такой неровной, что невозможно было разбить лагерь.

Как только на небольшом свободном от камней клочке земли поставили шатер, царь велел созвать товарищей на совет. Но пока глашатай обходил войско, разыскивая их, Гефестион объявил о другом визите: какой-то египтянин просил позволения как можно скорее поговорить с царем.

– Египтянин? – спросил удивленный Александр. – Но кто это? Ты его видел когда-нибудь?

Гефестион покачал головой:

– Сказать по правде, нет, но он утверждает, что знает нас. В свое время он работал на царя Филиппа, твоего отца, и видел, как мы играли во дворике дворца в Пелле. С виду похоже, что он пришел издалека.

– И чего он хочет?

– Говорит, что разговор может состояться только с глазу на глаз.

В это время пришел глашатай:

– Государь, военачальники пришли и ждут у шатра.

– Пусть войдут, – велел Александр и обратился к Гефестиону: – Распорядись, пусть его накормят, напоят и дадут где-нибудь отдохнуть, пока шатры не готовы, а потом возвращайся сюда – я хочу, чтобы ты присутствовал на совете.

Гефестион удалился, и вскоре вошли царские друзья: Евмен, Селевк, Птолемей, Пердикка, Лисимах и Леоннат. Филота находился вместе со своим отцом в глубине Фригии, там же были Кратер и Черный. Каждый из пришедших поцеловал царя в щеку, и все уселись.

– Город вы видели, – начал Александр, – и видели местность – скалистую, неровную. Если мы захотим построить осадные машины из лесных деревьев, их не удастся выдвинуть на позиции, а если захотим сделать подкоп, придется зубилом и кувалдой пробиваться сквозь сплошную скалу. Это невозможно! Единственное решение – осадить Телмесс, но неизвестно, как долго может продлиться эта осада: могут потребоваться дни и месяцы…

– Под Галикарнасом у нас не возникало подобных проблем, – заметил Пердикка. – Мы тратили столько времени, сколько было нужно.

– Навалим у стены целую гору дров, разожжем огонь и выкурим их оттуда, – предложил Леоннат.

Александр покачал головой:

– Ты видел, на каком расстоянии лес? И сколько человек мы потеряем, отправив их с дровами к стене без защитного навеса и заградительной стрельбы? Я не пошлю моих людей на смерть, разве что и сам подвергнусь такому же риску. Кроме того, время поджимает. Нам совершенно необходимо соединиться с основными силами Пармениона.

– У меня идея! – вмешался Евмен. – Эти варвары ничем не отличаются от греков: постоянно режут друг друга. У жителей Телмесса наверняка есть враги, остается лишь договориться с ними. А потом можем идти дальше на север.

– Неплохая идея, – сказал Селевк.

– Совсем не плохая, – согласился Птолемей. – Если только мы их разыщем, этих врагов.

– Хочешь сам заняться этим? – спросил Александр секретаря.

Евмен пожал плечами:

– Придется, если не найду никого другого.

– Значит, договорились. Однако, пока мы здесь, установим блокаду города, не будем никого ни впускать, ни выпускать. А теперь идите и займитесь своими войсками.

Один за другим товарищи разошлись, а вскоре появился Гефестион:

– Вижу, вы уже закончили. И к чему же вы пришли?

– К тому, что у нас нет времени брать этот город. Подождем, пока найдется кто-то другой, кто сделает это за нас. Где гость?

– Он тут, снаружи, ждет.

– Тогда впусти его.

Гефестион вышел и вскоре ввел довольно пожилого человека лет шестидесяти, с бородой и седыми волосами. Он был одет как обычный житель плоскогорья.

– Входи, – приветствовал его Александр. – Я знаю, что ты хотел поговорить со мной. Кто ты?

– Меня зовут Сисин, и я пришел от Пармениона.

Александр посмотрел в его черные бегающие глаза.

– Я никогда тебя не видел, – проговорил он. – Если тебя послал Парменион, у тебя должно быть письмо с его печатью.

– У меня нет никакого письма: это было бы слишком опасно, попади я в руки врагов. У меня приказ передать тебе на словах то, что мне было сказано.

– Ну, говори.

– С Парменионом находится один твой родственник, командующий конницей.

– Это мой двоюродный брат Аминта. Он отличный боец, потому я и поручил ему возглавить фессалийскую конницу.

– И ты доверяешь ему?

– Когда убили моего отца, он без колебаний встал на мою сторону и с тех пор хранит мне верность.

– Ты уверен в этом? – настаивал пришелец.

Александр начал терять терпение:

– Если у тебя есть что сообщить мне, говори, вместо того чтобы задавать вопросы.

– Парменион перехватил персидского гонца с письмом Великого Царя твоему двоюродному брату.

– Можно увидеть это письмо? – спросил Александр, протягивая руку.

Сисин с легкой улыбкой покачал головой:

– Оно представляет собой особо деликатный документ, и мы никак не могли рисковать его потерей в случае, если меня схватят. Я уполномочен Парменионом пересказать его содержание.

Александр сделал знак продолжать.

– В письме Великий Царь предлагает твоему двоюродному брату Аминте македонский трон и две тысячи талантов золота, если он тебя убьет.

Царь ничего не сказал. Он вспомнил слова Евмолпа из Сол об огромной сумме, посланной из Суз в Анатолию, но задумался также о подвигах своего двоюродного брата и о его верности. Александр ощутил, будто попал в сети, против которых отвага, сила и мужество бессильны; в такой ситуации его мать была в тысячу раз ловчее его. А сейчас от него требовалось немедленное решение.

– Если это неправда, я велю разорвать тебя на куски и брошу твои кости собакам, – пригрозил царь.

Дремавший в углу Перитас поднял голову и облизнулся, показав розовый язык; пса как будто заинтересовал неожиданный поворот беседы. Но Сисин не проявил ни малейшей тревоги:

– Если бы я лгал, тебе не составило бы труда выяснить это при встрече с Парменионом.

– Но какие у вас есть