Джонатан Стрендж и мистер Норрелл - Сюзанна Кларк

— Ха! — Издатель скрестил на груди руки и гордо взглянул на Чилдермаса единственным зрячим глазом. — Вы думаете, что я отчаянно нуждаюсь в деньгах, но это не так. Весь вечер я получаю от друзей мистера Стренджа предложения о пожертвованиях. При желании я мог бы открыть новую типографию! Передайте мистеру Норреллу вот что. Заплатить ему, конечно, придется. Однако не на его условиях, а на наших собственных. Мы заставим его оплатить новое издание. А также рекламную кампанию книги его соперника. Думаю, что это окажется для него чрезвычайно неприятно.

— О, разумеется! Если это вообще когда-нибудь случится, — сухо заметил Чилдермас и повернулся к двери.

Потом остановился и, разглядывая ковер, о чем-то задумался, словно рассуждая сам с собой.

— Вот что я вам скажу, — наконец произнес он. — Как бы ни казалось в настоящий момент, окончательно книга не уничтожена. Я гадал на картах и спросил у них, сохранилось ли что-нибудь из тиража. Так вот, один экземпляр сохранился у автора, мистера Стренджа, а второй — у мистер Норрелла.

Весь следующий месяц Лондон только и говорил, что об удивительном поступке мистера Норелла. Однако винить ли в происшедшем порочность книги Стренджа или зависть мистера Норрелла — на этот счет мнения разделились. Те, кто покупал книгу, не могли смириться с ее утратой. Мистеру Норреллу не удалось уладить дело, даже когда он послал к ним своих слуг с гинеей (именно столько стоила книга) и письмом, в котором объяснялись причины ее исчезновения. Многие почувствовали себя еще более оскорбленными, а некоторые читатели немедленно обратились к своим адвокатам и возбудили против мистера Норрелла судебное разбирательство[130].

В сентябре члены кабинета вернулись из загородных поместий, и, естественно, из ряда вон выходящие действия мистера Норрелла стали одной из первых тем их заседаний.

— Когда мы впервые наняли мистера Норрелла для употребления магической практики в наших интересах, — заявил один из министров, — мы и не думали, что он начнет распространять колдовство на дома граждан и наносить урон их собственности. Даже жаль, что мы не учредили того магического суда, о котором он столько говорил. Как он, кстати, называется?

— «Пять драконов», — ответил сэр Уолтер Поул.

— Полагаю, мистера Норрелла можно обвинить в магическом преступлении?

— О, разумеется! Однако я не имею ни малейшего представления, в каком. Джон Чилдермас, возможно, знает, однако вряд ли согласится сказать.

— Не важно. Против Норрелла и так выдвинуто несколько обвинений в краже — иски лежат в обычных судах.

— В краже! — изумился другой министр. — Возмутительно, что человека, столько сделавшего для блага страны, обвиняют в столь низменном преступлении!

— А что? — возразил первый. — Он сам его на себя навлек.

— Загвоздка в том, — заметил сэр Уолтер, — что в свое оправдание он неизбежно заговорит о природе английской магии. Кроме Стренджа, компетентных в этом вопросе людей нет. Считаю, необходимо потерпеть. Мы должны дождаться возвращения мистера Стренджа.

— Да, но здесь возникает и другой вопрос, — вставил свое слово еще один министр. — В Англии всего два волшебника. Как между ними выбрать? Кому дано решить, кто из них прав, а кто виноват?

Члены кабинета озадаченно взглянули друг на друга. И только лорд Ливерпуль, премьер-министр, казался совершенно уверенным в себе.

— Мы сможем рассудить их точно так же, как судим других людей — по плодам[131].

Наступила пауза. Министры размышляли о плодах мистера Норрелла: вражде, воровстве и злобе.

Решили, что министр внутренних дел побеседует с мистером Ласселлзом наедине и передаст мистеру Норреллу крайнее недовольство премьер-министра и всего кабинета.

Казалось, больше обсуждать нечего, однако министры не могли отказать себе в удовольствии посплетничать. Все слышали, каким образом лорд Портишед отмежевался от мистера Норрелла. Сэр Уолтер рассказал о том, как Чилдермас, который до последнего времени казался тенью хозяина, также дистанцировался от волшебника и разговаривал с друзьями Стренджа как независимый человек, заверив их, что книга уничтожена не полностью. Сэр Уолтер глубоко вздохнул.

— Не могу удержаться от мысли, что во многих отношениях этот знак хуже любого другого. Норрелл всегда плохо разбирался в людях, а теперь его оставляют лучшие друзья. Ушел Стрендж, потом Меррей, а теперь вот и лорд Портишед. Если и Чилдермас отвернется, то останется один лишь Генри Ласселлз.

В тот вечер все друзья Стренджа написали ему полные негодования письма. Письмам требовалось две недели, чтобы достичь Италии, а поскольку Стрендж постоянно переезжал с места на место, то еще две недели — чтобы найти его самого. Поначалу друзья Стренджа не сомневались, что тот, пылая праведным гневом, устремится в Англию, чтобы сразиться с Норреллом в судах и в печати. Однако новости, пришедшие в сентябре, наводили на мысль, что с этим придется повременить.

По дороге в Италию Стрендж, казалось, пребывал в благодушном расположении духа. Письма его наполнял разнообразный жизнерадостный вздор. Однако с приездом в эту чудесную страну настроение его резко переменилось. Впервые со смерти Арабеллы дни не заполняла работа, и ничто не отвлекало от собственного вдовства. Увиденное не радовало душу, на протяжении нескольких недель он находил утешение лишь в перемене мест[132]. В начале сентября путешественник приехал в Геную. Город привлек его несколько больше, чем остальные, и он провел там целую неделю. Как раз в это время в отеле, где он остановился, поселилась английская семья. Хотя мистер Стрендж ранее заверял сэра Уолтера в намерении избегать за границей общества англичан, он все-таки познакомился с соотечественниками, и вскоре уже он писал на родину восторженные письма, в которых без устали восхвалял манеры, ум и доброту Грейстилов. Примерно через неделю он отправился в Болонью, но там ему не понравилось, и он очень скоро вернулся в Геную, где и остался с Грейстилами до конца месяца. Впоследствии они собирались вместе отправиться в Венецию.

Естественно, друзья мистера Стренджа обрадовались, что он сумел найти приятную компанию, однако больше всего их заинтриговали частые упоминания о некой молодой особе — дочери четы Грейстилов. Судя по всему, ее общество доставляло мистеру Стренджу особое удовольствие. Нескольким друзьям одновременно пришла в голову мысль: а что если мистер Стрендж соберется жениться снова? Молоденькая жена лучше чего-либо другого сумеет излечить меланхолию, а главное отвлечь его от интереса к темной, опасной магии.

Мистер Стрендж оказался не единственной неприятностью мистера Норрелла. Некий джентльмен по фамилии Найт основал на Генриетта-стрит, неподалеку от Ковент-гардена, школу волшебников. Мистер Найт не выдавал себя за волшебника-практика. Его объявление предлагало молодым джентльменам «обстоятельное обучение теоретической магии и английской магической истории, основанное на принципах, коими руководствовался наш выдающийся чародей, мистер Норрелл, в обучении своего блистательного ученика, мистера Джонатана Стренджа». Мистер Ласселлз послал мистеру Найту сердитое письмо, в котором утверждал, что школа никак не может основываться на указанных принципах, поскольку принципы эти известны исключительно мистеру Норреллу и мистеру Стренджу. Ласселлз пригрозил новоявленному учителю, что если тот немедленно не закроет школу, против него будет выдвинуто обвинение в мошенничестве.

В ответ мистер Найт написал очень вежливое письмо, в котором просил пересмотреть позицию. Он утверждал, что система мистера Норрелла, напротив, прекрасно известна, и обращал внимание почтенного мистера Ласселлза на страницу сорок семь осенней книжки журнала «Друзья английской магии» за 1810 год, где лорд Портишед заявлял, что мистер Норрелл одобряет лишь один подход к обучению новых волшебников: тот, который сформулировал Фрэнсис Саттон-Гроув. Мистер Найт (провозгласивший себя ярым поклонником мистера Норрелла) купил и тщательно проштудировал «De Generibus Artium Magicarum Anglorum» Саттон-Гроува. Автор письма воспользовался случаем спросить, не окажет ли мистер Норрелл великую честь его школе и не согласится ли стать приглашенным профессором, читать лекции, проводить консультации и так далее. Изначально мистер Найт планировал обучать всего четырех студентов, однако желающих оказалось так много, что он вынужден был арендовать другой дом, побольше, и пригласить еще несколько преподавателей. Он планировал также организовать подобные школы в Бате, Честере и Ньюкасле.

Еще хуже школ оказались лавки. Сразу несколько лондонских заведений начали продавать магические фильтры, магические зеркала и серебряные чаши, которые, как утверждали изготовители, предназначались специально для видений. Мистер Норрел на страницах «Друзей английской магии» всячески выступал против этой торговли. Он убедил издателей других магических журналов, среди которых имел вес, опубликовать статьи о том, что не бывает магических зеркал и прочих магических предметов. Если некоторые чародеи и прибегают к помощи зеркал (впрочем, таких совсем немного и мистер Норрелл их крайне не одобряет), то пользуются обычными зеркалами. Тем не менее магические предметы продолжали появляться в продаже и расходились так быстро, что хозяева лавок не успевали пополнять запасы. Некоторые наиболее предприимчивые торговцы всерьез задумались, не оставить ли в стороне все прочее и не сосредоточиться ли исключительно на магических принадлежностях.