Наполеоновские войны - Виктор Безотосный

После сражения при Ла–Ротьер Шварценберг не организовал эффективного преследования, даже упустил из виду и потерял соприкосновение с неприятелем. Он все робко выжидал и постоянно оглядывался назад. Лишь под упорным нажимом Александра I он решился атаковать главные силы Наполеона под Труа. Только тогда, 25 января (6 февраля), сначала была произведена рекогносцировка, затем написана подробная диспозиция для штурма города на следующий день. Но 26 января (7 февраля) штурмовать уже не было надобности, французы оставили Труа без боя, поскольку Наполеон уже готовился перебросить свои основные силы к Шампоберу. Французский император очень рисковал и ориентировался на нерешительность Шварценберга. Во время проведения «шестидневной кампании Наполеона», громившего по частям войска Блюхера, основные силы Богемской армии стояли вокруг Труа и не проявляли особой активности. Лишь некоторые корпуса за десять дней после Ла–Ротьер продвинулись вперед примерно на 100 верст. И то это произошло после того, как были получены известия о неудачах Силезской армии и Александр I потребовал активизировать действия. Но и в данном случае Шварценберг ограничился полумерами, мало того, он широко разбросал свои передовые корпуса на фронте в 100 верст. Маршалы Виктор и Удино, имевшие слабые корпуса, вынуждены были перейти Сену и занять оборону за рекой Йерр. Это уже была прямая угроза Парижу.

Именно поэтому Наполеону не хватило времени полностью разобраться с армией Блюхера, нужно было спасать французскую столицу. Оставив для преследования Блюхера корпус Мармона, французский полководец примерно с 30 тыс. человек 3 (15) февраля двинулся в Мо через Ла–Ферте–су–Жуар и за полтора суток, преодолев свыше 90 верст, соединился с войсками маршалов (Виктора, Удино и Макдональда), прибыв 5 (17) февраля в район Гинь. Под рукой у него оказалось примерно 50 – 60 тыс. солдат. Правда, в Богемской армии насчитывалось свыше 100 тыс. человек. Но это обстоятельство отнюдь не остановило Наполеона, и он начал бить по частям разбросавшего свои силы Шварценберга.

Освободители Европы – император Александр I, австрийский император Франц I и король прусский Фридрих Вильгельм II. Гравюра 1814 г.

Новые победы Наполеона

Уже 5 (17) февраля французская кавалерия у Мормана фактически разгромила авангард корпуса Витгенштейна под командованием генерала графа П. П. Палена. Пален под давлением численно превосходящего противника начал отступление от Мормана к Нанжи, построив свою пехоту в несколько каре. Но после нескольких удачных атак французы расстроили эти построения, солдаты вынуждены были бежать к лесу и стали легкой добычей французских кавалеристов. Потери Палена составили свыше 2 тыс. человек, а также 11 орудий. Причем австрийские войска генерала графа А. Хордегга, стоявшие в Нанжи, отказались прийти на помощь Палену и начали отступление, правда, при отходе досталось и им, французская конница их изрядно потрепала. 6 (18) февраля при Монтеро Наполеон нанес новый удар против австро–вюртембергского корпуса под командованием наследного принца В. Вюртембергского. Правда, этот бой оказался достаточно тяжелым для французов, их убыль составила около 2,5 тыс. человек, но их противник потерял примерно 4 – 6 тыс. человек, из них свыше 3 тыс. пленными, в том числе два генерала.

Эти неудачи привели в трепет Шварценберга. Богемская армия, насчитывавшая более 100 тыс. человек (почти в два раза превышавшая по численности своего противника), начала отступление к Труа. Кроме того, Шварценберг очень опасался движения маршала Ожеро от Лиона по долине р. Сона. Он боялся, что это наступление могло отрезать его от своих коммуникаций в Германии, хотя Лион находился в 250 верстах от Лангра, а силы Ожеро были достаточно слабы, да и предприимчивость старого маршала была уже не та. Тем не менее Шварценберг обратился за помощью к Блюхеру, просил его начать наступление и примкнуть к правому флангу Богемской армии, что тот и сделал. Его войска, оттеснив Мармона, вышли к реке Об и даже заняли г. Мери–сюр–Сен. Совместная атака двух армий намечалась на 10 (22) февраля. Но вместо этого Шварценберг отступил от Труа, где были сосредоточены его главные силы! Богемская армия стала отходить к Шомону и Лангру. 12 (24) февраля французские войска во главе с Наполеоном вступили в Труа. Кроме того, незадолго до этого главнокомандующий Богемской армией отправил письмо маршалу А. Бертье с просьбой заключить перемирие, убедил в разумности такого шага союзных монархов, а 11 (23) февраля в ставку Наполеона с таким предложением был направлен австрийский генерал князь В. Лихтенштейн. Правда, последовавшие переговоры о перемирии в Люзиньи военных уполномоченных (велись независимо от Шатийонского конгресса с 12 (24) февраля) не достигли успеха, стороны не смогли договориться даже о демаркационной линии. 21 февраля (5 марта) эти переговоры были прерваны.

Раздел Европы. Карикатура на участников Венского конгресса. 1815 г.

13 (25) февраля в Бар–сюр–Об состоялся военный совет союзников, где разгорелись жаркие споры о дальнейших действиях. Австрийцы упорно настаивали на отступлении обеих армий. Да и среди других совещавшихся сторонников отступления хватало. Главными их доводами являлись распространение болезней в войсках, недостаток продовольствия, враждебность жителей в тылу армии. Их главным противником выступал Александр I, он даже вынужден был заявить: «В случае отступления, я отделюсь от Главной армии со всеми находящимися при мне русскими войсками, гвардиею, гренадерами и корпусом графа Витгенштейна, соединюсь с Блюхером и пойду на Париж. Надеюсь, – присовокупил он, обращаясь к прусскому королю, – что Ваше Величество, как верный союзник, явивший мне многие опыты дружбы своей, не откажетесь идти со мною». Король отвечал, что он не расстанется с Государем и давно уже предоставил свои войска в распоряжение Его Величества. «Для чего же меня одного оставлять? – сказал император Франц»[558]. Это заявление российского императора и поддержка прусского короля в некоторой степени остудили австрийское упрямство, правда не до конца. В случае реализации угрозы австрийцы, помимо репутационных потерь (а реноме их уже и так было подорвано), рисковали остаться в одиночестве против войск Наполеона, а исход подобной встречи нетрудно было предсказать. На совете также было высказано предложение поделить силы союзников на две части, исходя из государственной принадлежности воинских формирований: правый фланг составить из русско–прусских войск, а левый – их австро–германских контингентов. Но оно было отвергнуто по политическим соображениям и из–за опасности окончательно разделить армии ввиду такого предприимчивого противника, как Наполеон[559].

В результате споров союзники приняли следующие решения. Блюхер, крайне раздосадованный на Шварценберга, вновь получил разрешение от союзных монархов действовать самостоятельно, наступать в направлении Парижа опять же по долине р. Марны. Необходимо сказать, что его армия, получив пополнения, очень скоро восстановила боеспособность. Кроме того, в его распоряжение передавались два свежих корпуса из бывшей Северной армии – русский корпус Винцингероде и прусский корпус Бюлова, прибывшие к Реймсу и Лаону. Фактически Силезская армия увеличивала свою численность в два раза, и она становилась почти сопоставимой с войсками Шварценберга. Правда, Блюхеру предстояло еще собрать все корпуса вместе, а это была не простая задача. Главная (Богемская) армия в случае наступления Наполеона должна была продолжить отступление к Лангру (робкий Шварценберг смог убедить в этом совет), но если противник перебросит войска против Блюхера, незамедлительно атаковать оставшиеся французские части заслона. Наконец, для противодействия войскам маршала Ожеро и, как считалось, ликвидации потенциальной угрозы с левого фланга была создана Южная армия (из австро–германских войск) под командованием наследного принца Ф. Гессен–Гомбургского численностью в 40 – 50 тыс. человек.

Второе наступление на Париж Силезской армии

Союзники вновь, второй раз, наступали на одни и те же грабли. Они опять разъединяли две свои основные армии, а Главную армию еще и ослабляли, направляя дополнительные силы на второстепенное, ничего не значившее направление. Они не концентрировали войска для решающего броска или удара, а, наоборот, распыляли их. Действия же Главной армии ставились в прямую зависимость от активности против нее противника. Армия Шварценберга фактически являлась лишь пугалом, а ставка делалась на активность Блюхера. С такой постановкой задачи добиться окончательного результата было проблематично, даже обладая численным преимуществом, да еще с таким робким главнокомандующим во главе, откровенно боявшимся своего гениального противника. Нетрудно было предположить, как дважды два четыре, что французский полководец в ответ сделает попытку повторить свои недавние удачные маневры на внутренних операционных линиях противника и еще раз воспроизвести «шестидневную кампанию». Что он и не преминул сделать, учитывая хорошо известную бездеятельность и инертность Шварценберга.