Банда гиньолей - Луи Селин

Начались подозрительные намеки… Он уперся на своем, слышать ничего не хотел. Непорядочно вел себя.

— Не я же тебя разбудил, слюнтяй паршивый! Неужели объяснять нужно? Ты лезешь на рожон, а ведь знаешь, что из-за Вирджинии я оказался в трудном положении… Похоже, она забеременела.

— Это не повод, не повод!.. Глупая скотина!..

— Тупоголовый осел! Ничего не соображаешь!

Он выводил меня из себя своими плутовскими подходцами… ничего не мог с собою поделать.

— Ну, так что у тебя, выкладывай! Что случилось?

— А то случилось, что мы спеклись!.. — последовал ответ. — По-твоему, этого мало, радость моя?

— Что-то я не заметил! Все небылицы рассказываешь, цену себе набиваешь… Разбудишь меня как-нибудь в другой раз!

— Да ты под носом у себя ничего не замечаешь! Все же подстроено! Мечта! Впереди у нас тюряга. Приходи и бери нас тепленьких! Неужто не понял?..

— Чушь несешь, лопушок! Чушь собачью!

Меня распирало от оптимизма, а такое случалось со мной не часто.

Сотен приходил от меня в отчаяние:

— Не знаю, забеременела она или нет, а только ты совсем туго соображаешь!

Кровать ходила под ним ходуном. Он был словно макака в нервном припадке. Я довел его до исступления.

— Давай колись! Выкладывай!.. Зря я, что ли, просыпался? Ну, давай!.. Слушаю тебя!..

Я хотел знать все, раз уж это было так увлекательно, а потому продолжал:

— Посмотри на часы: два часа ночи!.. С тобой это всегда случается именно в эту пору? Раньше не мог поплакать? А плясать, случаем, не собираешься? Тебе подать твое платье? Хочешь, чтобы я тебе стучал? Опять будешь куролесить? Может, тебе льда принести?

Я набивался на ссору…

Он едва мог разлепить веки, глаза заплыли багрово-синими подтеками, вспухли подушками. Он тер их пальцами, сочилась кровь. Здорово его отдубасили!.. Я встал, намочил салфетку, принес ему.

— Ну же, давай! Может быть, тебе приснилось?

Пусть он решится наконец, пусть объяснит, что и как, чтобы с этим было покончено. Глядишь, ему полегчает, и он уснет…

— Ах, если бы ты знал! Если бы ты знал!

Похоже было, что у него язык не поворачивался высказать то, что засело у него в голове. Он сидел, скрестив ноги по-портновски, раскачиваясь из стороны в сторону и прижимая салфетку к глазу.

— Ну?.. Ну?..

Наконец он решился открыть рот:

— Я уверен, что он сдаст нас фараонам!..

Так вот что его мучило, вот что занимало его мысли!..

— Ну, ты смекалист! — бросил я ему в ответ. — Как же ты до этого додумался, хитрец?

Мне-то не было от этого ни тепло ни холодно.

— И ради этого ты меня разбудил, негодник? Хватает же у тебя нахальства!..

Я глядел на него, и меня разбирал смех… Худющий, кожа да кости… Живот густо зарос кирпично-рыжими волосами… Все ребра можно было пересчитать… Смахивал малость на Ганди, только вот нос вздернутый, почти курносый…

Значит, он был уверен, что полковник с его заскоками выдаст нас полиции… Озарение сошло на него среди ночи, отбив сон.

— С какой стати ему сдавать нас?

Ему тошно было слушать такие дурацкие вопросы!

— Господин Тупенький говорит по-английски! — Его раздражало, что я говорю по-английски. — Вот я не говорю по-английски, но я знаю Англию с 1870 года, сударь мой! Знаю Индию, Белуджистан, Бенгалию, Египет, Палестину!.. Я поездил по свету, молодой человек!.. Малакка… Фолклендские острова… Так что можете мне поверить, я знаю людей, в том числе и полковников с гербом Британии на погонах… Знавал и незаурядных артистов, которые выступали с аншлагами! И Коротышку Тича, и Берримора-старшего! И лордов, и премьер-министров! И Торникрафта — да, да, инженера Торникрафта, вы не ослышались! И генерала Бота!.. Так вот, сударь мой, я утверждаю, что ваш полковник — кровопийца! В эту самую минуту он пьет нашу кровь, а завтра спровадит нас к легавым!

— Какой же он мой? Ты же сам отыскал его в газете!

Я был решительно не согласен. Ишь, надумал ставить меня с ним на одну доску!

— Ведь ты обожаешь его, правда? Добрый папочка!

— Плетешь ты невесть что! Откуда ты взял, что он нас продаст? Из сонника, что ли?

— Хорошо, сутенер, допустим! А можешь ты, наглец, сказать, где сейчас находится полковник О'Коллогем?.. Ну-ка, угадай, умник!

— В загуле он — я же тебе говорил… Завил горе веревочкой! Развлекается!.. Прикатит в такси… Сейчас он наслаждается жизнью и валяется под столом. Приедет в повозке молочника… Н-н-о-о, милок!..

— Вы проницательны, молокосос! А теперь послушайте, что я вам скажу… Конечно, полковник развлекается, но не так, как вы воображаете!.. Так развлекается, что вам расхочется смеяться! Разумеется, сидит за столом и уписывает за обе щеки, но в обществе господина инспектора! И рассказывает ему презабавные случаи! Соловьем заливается, заслушаешься! Скоро сами убедитесь… Занятная история!.. Вот уж отводит душу наш рогоносец! Знатную свинью подкладывает наш пузан, прегнусную пакость готовит! Струхнул наш зловредный скрытник и заложил нас, как последняя сволочь… Если бы вы были поопытнее, вы пришли бы к тому же заключению. Нет нужды обладать даром провидения и владеть английским языком… Дело обстоит именно так, а не иначе… Господин инспектор не скучает!..

Мне представлялось иначе. Я воображал загулявшего полковника, пытавшегося забыться в вине, немного поднять настроение перед испытаниями. Не такой уж он был псих, каким его считали… Испытывал страх, как и все…

— Не согласен! Это все Скотланд Ярд! Приходили вынюхивать, чем мы дышим… На простачков рассчитывали!.. Неужели не расчухал?

Моя безмозглость возмущала его.

— Занимаешься любовью — и занимайся на здоровье! Только не суйся в серьезные дела! Петушишься, а сообразить ничего не можешь. Хуже нет, когда как снег на голову! Я-то чую, что затевается! Я ведь с девицами не возжаюсь!..

— Пойду скажу малышке…

— С ума сошел? Тогда пиши пропало! Хочешь, чтобы мы загремели с треском?..

— Одного не пойму: зачем ему нас закладывать? Мне хотелось разобраться до конца.

— До чего же ты, бедняга, туго соображаешь! Да тебя всего искалечило, даже рассудок отшибло! Ты никогда не работал на них, не знаешь их повадок!.. А я работал, и не год, а десять, двадцать лет! И вечно бедствовал. «Господин де Роденкур — мошенник!» Вот так обо мне отзывались, если угодно знать!.. Ногами и головой я зарабатывал для них целые состояния. Ради этих джентльменов, этих бычьих морд я мотался по пустыням, рылся на дне гибельных пропастей… Это поймешь, лишь когда поработаешь на них… Я обладал бы несметными сокровищами — хоть лопатой греби, — если бы всякий раз они не обирали меня до нитки как разбойники на лесной дороге. Я оставил в Индии миллионы: геологическая разведка, мюзик-холл… И везде та же петрушка: тебя облапошивают, как маленького! И спихивают тебя легавым… Как только они загребли жару твоими руками, ты остаешься без копья… Идешь по дешевке… А что ты воображал?.. Ты не член Клуба! Ты для них просто барбос… Апорт, апорт, Джек! Трах сапогом по зубам — вот и вся плата. В конуру! Лежать тихо!.. Приходишь к ним дураком лопоухим, а тебя за решетку — и весь сказ!.. «Он бешеный! — утверждают они с полной уверенностью. — Он foreigner. Он сумасшедший!» Вот так они разговаривают, стоит им задолжать тебе. Такой крик поднимают, что без памяти бежишь от них, как можно дальше!.. При расчете концы никогда не сходятся, ты получаешь кукиш с маслом и перебиваешься с хлеба на воду. Гол как сокол! Просыпаешься на сырой соломенной подстилке, а на тебя заведено такое дело, что страшно взглянуть на себя в зеркало: трудился в поте лица, а оказался просто куском говна! По тебе плакала тюремная параша!.. Шакалья стая! Уж я знаю цену и себе, и им! Я отсюда до самого Вестминстера чую, что они замышляют!.. Этот из того же теста, что и все прочие: только о том и мечтает, как бы получше напакостить. Знаю я их как облупленных! И, заметь, все одного пошиба и в Пондишери, и в Сохо, и в Плимуте… «A… Ты… У тебя здорово получается…» Кровопийцы и предатели все до единого! Ты горишь синим пламенем, джентльмен! С тебя спускают шкуру — шкура для их сапог, вот что для них иностранец! Имею опыт, на себе испытал. Вот такой исход я и предчувствую. Страшно делается!

— Какие же гроши он собирается, по-твоему, прикарманить? Премию за противогазы? Да у него денег — куры не клюют!

— Просто не желает видеть нас более!.. А тебя, юбочник, он вообще терпеть не может! Взревновал, но прикидывается, что твой Фреголи. Ни сном ни духом!.. А потом — раз! — и вытащит эдакий вот ножище! Говорю тебе со знанием дела: душа у них — мрак кромешный!.. Помнишь хлыст? Как он девчонку отлупцевал? Так воспитывается характер! Семейная черта!

— Это в каком смысле?

— А ты не пытайся понять. Извращенность — и все тут! Я бы на твоем месте поостерегся, а ты сам нарываешься на неприятности своим беспутством! Дерешь его племянницу! Только не все коту масленица! Ты еще горько раскаешься! Ты еще не знаешь всех их подвохов!..