Владимир Высоцкий без мифов и легенд - Виктор Бакин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гайдай выбрал Александра Белявского. Режиссер был очень суеверным и в первый день съемок с Белявским предложил ассистенту разбить о штатив камеры тарелку «на счастье», но она не разбилась. Гайдай сокрушался: «Не пойдет! Фарта не будет!»
И действительно, Бендер Белявского на фоне Сергея Филиппова смотрелся бедно. Киса Воробьянинов получался внушительнее комбинатора. Тогда Гайдай позвал на роль Высоцкого. И снова фаянсовая тарелка не разбилась...
В.Высоцкий: «Когда я должен был играть в фильме роль Остапа Бендера, один человек очень остроумно сказал: «Ему и так хватает популярности, а мы еще будем повышать ее кинематографом!..»
Остап Бендер, созданный Арчилом Гомиашвили, для многих зрителей был как «настоящий». Кого-то, может быть, герой разочаровал. Ну, а каким получился бы фильм, если бы эту роль играл Высоцкий, трудно сказать...
ДАЕШЬ ГУЛЯЙПОЛЕ!
В августе Высоцкий вместе с Д.Карапетяном, и на его же «Москвиче», отправляются в Запорожскую область. Карапетян уже давно бредил сценарием о Гражданской войне и роли в ней батьки Махно. Предполагалось, что фильм будет ставить Андрей Тарковский, а роль Нестора Махно сыграет Высоцкий. Идею Давида Высоцкий воспринял с восторгом, тем более, что в финальной сцене (после перехода остатков разгромленной махновской армии через Днестр) Высоцкий поет свою песню «Охота на волков», которую он считал гимном Анархии. Главная цель поездки — расспросить тех, кто знал пресловутого атамана, приблизить сценарий к местам давних событий. Тему Гражданской войны Высоцкий знал по любимым рассказам И.Бабеля и фильму «Служили два товарища». Кроме того, ему обещали неплохой заработок на студии звукозаписи в Донецке.
Из Москвы выехали ранним утром 21 августа. Ночевали в Харькове, а в полдень следующего дня были в Донецке. Человека, с которым договаривались о записи, не нашли. Затея с заработком провалилась.
Поехали дальше. Машину все время вел Карапетян. Настроение Высоцкого было подавленным, на красоты украинского пейзажа он не обращал внимания и только подгонял водителя: «Жми! Обгоняй! Быстрее!» Когда до Гуляйполя было рукой подать, он попросился за руль. Утреннее шоссе было пустынным, и плохое настроение воплотилось в скорость, но ненадолго... Через пять минут лихой езды — не обозначенный знаками крутой поворот. Высоцкий резко тормозит, машина, кружась на мокрой после дождя обочине, останавливается у края оврага, переворачивается и уже внизу встает опять на колеса. К счастью, ни ушибов, ни царапин... Зато престижной в то время машине в экспортном варианте с четырьмя фарами досталось: помят кузов, из двигателя капает масло... Тормознули «Победу» и с ее помощью вытащили беднягу на шоссе. Решили вернуться своим ходом в Донецк и там ремонтироваться. По дороге посадили двух голосующих женщин, которые обещали организовать ночлег и ремонт, но не в Донецке, а в Макеевке.
Чувствуя свою вину в случившейся аварии, Высоцкий решает дать концерт, чтобы оплатить ремонт машины. В профкоме самой большой шахты «Бутовская Глубокая» договорились о двух концертах: один бесплатный — для утренней шахтерской смены, другой платный — во Дворце культуры, для всех желающих. Весь чистый сбор от концерта предполагалось пустить на ремонт машины, бензин и мешок белгородских яблок для Аркаши и Никиты.
Ну, как не воспользоваться возможностью побывать в «преисподней», и Высоцкий уговорил начальство шахты спустить его в забой. Побывав на глубине 1012 метров, где через пять минут друзья задыхались от нехватки воздуха, и увидев работу шахтеров, Высоцкий сказал: «Теперь я песню «Черное золото» немножечко по-другому написал бы».
На следующее утро Высоцкий пел в помещении нарядной, прямо на шахте. Горняки опускались в забой под песню:
Любой из нас — ну чем не чародей:
Из преисподни наверх уголь мечем,
Мы топливо отнимем у чертей —
Свои котлы топить им будет нечем!
Растроганные слушатели подарили артисту шахтерские каску и фонарь.
А в это время группа умельцев занималась косметическим ремонтом злополучного «Москвича».
На следующее утро на служебной «Волге» директора шахты путешественники отправились в Гуляйполе. Нашли по адресу двух племянниц Махно. Двоюродные сестры рассказали, что помнили о своем легендарном родственнике, показали фотографии, письма...
...Вечерний концерт в Доме культуры прошел успешно.
До Москвы доехали без приключений, и там Высоцкий сразу же пристроил машину Давида на станцию техобслуживания — по блату, через знакомого замминистра. Но министерский блат не очень-то помог: мастера дали понять, что по госрасценкам они стараться не будут. И запросили грабительскую сумму — триста рублей. Узнав об этом, Высоцкий на следующее же утро приехал к Карапетяну, выложил требуемые триста и, улыбаясь, сказал:
— Теперь ты видишь, кто твой единственный друг?
5 сентября состоялось распределение ролей в «Гамлете». Высоцкий будет играть Гамлета, Золотухин — Лаэрта, Демидова — Королеву, Смехов — Клавдия, Сайко — Офелию... Впереди год интересной, но и очень сложной работы. Результат — событие в театральной жизни страны и главнейшая роль в театральной судьбе Высоцкого.
« СМЕРТЬ САМЫХ ЛУЧШИХ НАМЕЧАЕТ..»
Огромной потерей для компании Большого Каретного стала в этом году смерть Левона Суреновича Кочаряна.
Еще в 1965 году Кочарян задумал снять приключенческий фильм о моряках-катерниках. Фильм задумывался как экспедиция друзей, как фильм, снятый и сыгранный силами компании Большого Каретного. К работе над сценарием Кочарян привлек Артура Макарова, а чуть позднее к ним присоединился Андрей Тарковский.
С приходом Тарковского история о лихих торпедниках постепенно превратилась в рассказ о группе десантников, попавших в глубокий тыл противника. Все больше и больше увлекаясь сценарием, Тарковский порой предлагал такие трюковые эпизоды, что ставил в тупик даже Кочаряна — одного из лучших специалистов в кино по постановке трюковых сцен. «Один шанс из тысячи» должен был стать первым советским трюковым фильмом. «Это должна быть наша, советская «Великолепная семерка», — говорил Тарковский, — только не на лошадях, а на автомашинах, велосипедах, самолетах и катерах!»
При утверждении сценария директор Одесской студии Геннадий Збандут предложил Тарковскому стать еще и художественным руководителем постановки. Тот дал согласие, подписал договор, получил аванс, связав себя, таким образом, с фильмом не только материальными, но и моральными обязательствами.
