Жила-была девочка, и звали ее Алёшка (СИ) - Танич Таня

— Шутишь? — весело переспросила Инга, подмигивая мне и показывая большой палец тайком от Вадима, с явным намеком на то, что я своей старой выходкой исполнила мечту многих завсегдатаев местной богемы. — И она до сих пор жива? Как так, Вадим? Теряешь хватку!

— Ничего-ничего, я в долгу не остался, можешь не волноваться! — смеясь и привлекая меня к себе, заявил Вадим, в то время как я чувствовала — страх потихоньку отступает. Казалось, в его крепких объятьях таился волшебный источник энергии, та самая неукротимая жизненная сила, которая потихоньку проникала и в меня, вселяя уверенность. — Но имей в виду — все это время Алексия без шума и пыли выносила все мое самодурство. Ну, обозвала как-то извергом — но пару раз, не больше. Так что я подогнал тебе крепкого и зубастого автора, заранее предупреждаю — не вздумай купиться на ее наивную мордашку!

Старания Вадима не прошли даром: к началу презентации мне почти удалось успокоиться. Именно его безграничная вера и незримая поддержка помогли мне в беседе с очень настойчивой прессой, от внимания которой, конечно же, не укрылась история с интернет-публикацией отрывков романа. Журналисты бывшие в курсе резонанса, который они вызвали в сети, устроили мне настоящий допрос с пристрастием. В то время как Кирилл и Адриан, мило улыбаясь и позируя прессе, спокойно попивали свой сок и воду, отвечая на несложные вопросы, я выдерживала настоящую осаду.

— Вы получаете процент от консультаций на созданном вами сайте? Есть ли у вас профессиональное право оказывать людям психологическую помощь? — подозрительно блестя стеклами очков, поинтересовалась представительница одного из еженедельников.

— Я не зарабатываю на этом, мне не за чем, — ответила я, стараясь, чтобы предательски дрогнувший голос не выдал моего волнения. Вадим, аккредитованный как свободный журналист, находился рядом, в зоне для прессы, но не вмешивался в происходящее даже словом. Однако, именно его взгляд — прямой, поддерживающий, будто надежное плечо, на которое всегда можно опереться, придавал мне уверенность в своих силах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Как же вы поддерживаете и развиваете сайт?

— Мы сделали его на бесплатной площадке, для работы вполне хватает обычного функционала. Дорогой дизайн и прочие премудрости нам не нужны. Главное — это общение с людьми, постоянная поддержка обратной связи. Это некоммерческий проект, был, есть и я, надеюсь, будет, — доносился до моих ушей собственный голос, звучащий на удивление уверенно. — Всю основную работу ведет специалист-невролог, а недавно мы нашли еще и хорошего психолога. Не могу сказать, что у меня достаточно знаний для профессионального консультирования, но одно знаю точно — я не могу оставаться в стороне от проблемы, быть равнодушной. Поэтому стараюсь просто не навредить. И почаще бывать на связи, чтобы просто выслушать и поддержать. По-дружески, вот и все.

— Вам не кажется, что своей книгой вы популяризируете психоз и депрессивные настроения? — допытывался один из репортеров, автор недавно нашумевшей статьи о загубленной идейной роли литературы, призывавший писателей стать кем-то вроде пасторов неразумных читателей, сея вокруг чистый свет и напутственно-высокую мораль.

— Нет, не кажется, — в тон ему, прямо ответила я. — Потому что популяризировать депрессию нельзя, ней можно только заболеть — и выздороветь. Или не выздороветь, если молчать об этом из боязни показаться ненормальным. Одна из целей книги — подтолкнуть людей говорить о своих проблемах, без страха быть осужденными. Если нужно, искать помощи у специалистов, не считая себя ущербным и не обращать внимания на пересуды. Лучше быть здоровым, чем пытаться казаться им. В беду может попасть каждый, главное не ставить на себе крест, и не прикрываться неискренней бравадой, лишь бы тебя не заподозрили в чем-нибудь эдаком. Никому она, эта бравада не нужна. И прежде всего тому, кто в нее играет. Мой герой играл в игру «все хорошо» всю свою короткую жизнь. Его хватило на целых девятнадцать лет. Некоторых хватает и на того меньше.

— Вы не боитесь, что молодежь заразится всеми этими мазохистскими формами самовыражения? Что станет просто модным наносить себе увечья, позиционируя себя как часть творческой элиты, обладателя ранимой души? — полюбопытствовала представительница одного из глянцевых изданий, не в состоянии обойти модный аспект даже в отношении моей далеко не гламурной книги.

— Я, если честно, не представляю себе, как можно заразиться "мазохистскими формами самовыражения". А вы можете себе это представить? Если какой-нибудь сумасшедший кутюрье вполне способен заставить женщин носить на голове кастрюли вместо шляпок, — тут в зале раздался негромкий смех, — то нанесение себе травм и увечий все-таки тормозится инстинктами. Очень сильно тормозится. Попробуйте сейчас, просто ради моды, сделать глубокий порез во всю руку. Поверьте, вы остановитесь спустя несколько секунд, не причинив себе серьезного вреда. Это болезнь, понимаете? Болезнь и зависимость. Этим нельзя увлечься за компанию. Этим можно только заболеть из-за… из-за разных причин. И относиться к этому нужно так же, как болезни: не вешать ярлыков и не высмеивать. Самое лучшее — просто поддержать в желании выздороветь, быть рядом без чувства брезгливой жалости, и с полной уверенностью, что все получится. Вот тогда шанс на выздоровление есть.

— Вы прошли это на собственном опыте? Из-за этого платье под горло, длинные рукава? Можете предъявить свои шрамы, чтобы доказать, что вам знакомо не понаслышке то, о чем пишете? — выстрелил вопросом еще один журналист, держащий наготове камеру, очевидно для съемки тех самых доказательств, которые я под шумок и ради сенсации должна была предоставить всем собравшимся.

— Я думаю, можно обойтись и без демонстраций, просто поверьте мне на слово, — после секундного колебания ответила я, пытаясь подавить старую привычку рассеянно дотрагиваться к шрамам в минуты сильного волнения и сглаживая улыбкой неловкую паузу, повисшую в воздухе после этого вопроса. — Вы совершенно правы, я переболела тем, о чем пишу. Поэтому, надеюсь, многие читатели воспримут эту историю как своеобразную исповедь, несмотря на то, что она лишь отчасти автобиографична. В блоге и на нашем сайте я постоянно пишу — если я смогла решить проблему, освободиться от зависимости, то, значит, сможет каждый. Я не лучше и не сильнее любого из тех, кто попал в ту же ловушку. Мне повезло только в одном: меня не высмеял и понял очень близкий человек, не посчитал кем-то вроде прокаженной, с которой неприятно общаться. Только в ней, в этой поддержке я смогла найти силы и жить дальше уже без необходимости причинять себе боль. Вы знаете, моя жизнь не стала сразу же беспроблемной и безоблачно прекрасной. В ней было много всего — и хорошего и плохого, как у каждого из нас. Было большое горе — смерть лучшего друга, смерть на самом пороге его жизни, которая могла быть такой яркой, увлекательной… — тут я запнулась.

Горло будто бы сдавило невидимой рукой, и я потянулась к стакану воды, за спасительным глотком. Повисла небольшая пауза, которой, по всем законам удачной презентации, не должно быть, но все присутствующие в зале, журналисты и читатели молчали, ожидая, когда я закончу — и это дало мне силы заговорить.

— Так вот… Если я смогла не сорваться — то только благодаря поддержке, которая у меня была… и той книге, которую вы сейчас держите в руках. Она основана на полностью реальной истории. И эта история не только о саморазрушении, это еще короткая жизнь одного маленького человека и его большая трагедия. Именно о нем, о моем герое мне хотелось бы сказать несколько слов… — я опять умолкла, на пару секунд прикрыв глаза, и вспоминая последний разговор с Яром. Пришло время озвучить наш своеобразный уговор, обернуться к человеку, в чье истинное лицо при жизни избегали смотреть даже родители. Пришло время вновь произнести его имя, и оживить хотя бы на несколько мгновений, пусть только для присутствующих здесь — но таким, какой он был на самом деле.