Том 4. Белая гвардия - Михаил Афанасьевич Булгаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алексей. Хорошо-с. (Перед ним двое санитаров с повязками Красного Креста.) В цейхгаузе ящики с медикаментами, вскройте их, выньте сумки, наденьте на себя. Артиллеристам раздайте по два индивидуальных пакета и объясните, как с ними нужно обращаться в случае надобности.
Санитар. Слушаю, господин доктор.
Алексей. Так не козыряют, голубчик. (Показывает). Ступайте.
Санитары уходят. Гул и стук. Весь дивизион выравнивается в две шеренги с винтовками и со штыками.
Мышлаевский. Первая батарея, смирно...
3-й офицер. Вторая батарея, смирно...
Мышлаевский. Господин капитан, дивизион готов.
Тишина.
Студзинский. Отставить. Вольно. Дайте им отдохнуть. Господ офицеров попрошу ко мне.
Мышлаевский, 1-й, 2-й, 3-й офицеры подходят к Студзинскому.
Впечатление?
Мышлаевский. У меня в батарее человек сорок понятия не имеют о винтовке. Трудновато.
Пауза.
1-й офицер. Студенты...
Студзинский. Настроение?
Мышлаевский. Сегодня утром гробы с убитыми офицерами пронесли как раз мимо гимназии. Дивизион в это время был на плацу и видел. Студентики смутились. На них дурно влияет.
Пауза.
Студзинский. Потрудитесь поднять настроение.
Офицеры козыряют, расходятся.
Мышлаевский (кричит). Юнкер Павловский.
Крики: «Павловского! Павловского! К командиру первой батареи».
Павловский (выбегая). Я.
Мышлаевский. Алексеевского училища?
Павловский. Так точно, господин капитан.
Мышлаевский. А ну-ка, двиньте нам песню поэнергичнее, так, чтоб Петлюра умер, матери его черт.
Павловский. Слушаю. (Убегает.)
Среди юнкеров на сцене и за сценою движение. Поет.
Артиллеристом я рожден.
Тенора подхватывают.
В семье бригадной я учился.
Грандиознейший хор внезапно подхватывает.
Огнем шрапнельным я крещен
И черным бархатом обвился.
Студзинский (манит к себе). Прапорщик, пожалуйте сюда.
К нему подбегает 2-й офицер.
Помогите мне сорвать кисею с портрета.
2-й офицер. Слушаю-с.
Поднимается со Студзинским наверх к портрету, шашками срывает кисею. Появляется громадный Александр I. Скупой зимний, последний луч падает на портрет. Гул. Удивление. Отдельные выкрики: «Александр Первый. Александр Первый...», «Императору Александру Первому ура...» Страшный рев: «Ура».
Студзинский (2-му офицеру). Скажите командирам батарей, чтобы вывели дивизион на прогулку, пусть разомнутся.
2-й офицер. Слушаю-с. (Убегает.)
За сценою звуки марша постепенно приближаются.
Юнкер (появившись возле Студзинского). Господин капитан, оркестр подошел.
Студзинский. Превосходно. Ведите его к дивизиону.
Звуки марша ближе. Марш обрывается.
Мышлаевский. Дивизион, смирно. Первая батарея, левым плечом вперед.
3-й офицер. Вторая батарея, шагом марш.
Оркестр начинает марш — мотив Николкиной песни. Дивизион поет оглушительно вместе с оркестром:
Идут и поют юнкера гвардейской школы,
Трубы, литавры, тарелки звенят.
Модистки, кухарки, горничные, няньки
Вслед юнкерам проходящим глядят.
Гей, песнь моя, любимая,
Буль, буль, буль, бутылка казенного вина.
Грузный топот марша постепенно стихает, удаляясь. Студзинский и Алексей на площадке.
Алексей (указывая на портрет). Правильно, капитан. А гляньте-ка, и солнце, как нарочно, вышло. Воистину — се дней Александровых восходящее солнце[78].
Студзинский. Да, немножко взвинтились, а то совсем скисли.
Санитар (появляясь). Господин доктор, большие и малые ящики вскрывать?
Алексей. Сейчас я посмотрю. (Уходит с санитаром.)
Юнкер. Господин капитан, командир дивизиона!
Студзинский, поправляя пояс, бежит навстречу.
Малышев (выходит). Здравствуйте, капитан.
Студзинский. Здравие желаю, господин полковник.
Малышев. Дивизион одет?
Студзинский. Так точно, все приказания исполнены.
Малышев. Какие ваши впечатления?
Студзинский. Драться будут, но полная неопытность. На сто двадцать юнкеров — сто человек студентов, не умеющих в руках держать винтовку. (Пауза.) Великое счастье, что хорошие офицеры попались, в особенности новый — Мышлаевский. Как-нибудь справимся.
Малышев. Так-с. Ну-с, вот что. Потрудитесь после моего осмотра весь дивизион, за исключением офицеров и человек шестидесяти опытных юнкеров, коих вы оставите на охране здания и у орудий, распустить по домам с тем, чтобы завтра на рассвете в семь часов весь дивизион был в сборе здесь.
Студзинский (поражен). Господин полковник! Разрешите доложить. Это невозможно. Единственный способ сохранить дивизион хоть сколько-нибудь боеспособным — это задержать его на ночь здесь.
Малышев. Капитан Студзинский, я вам прикажу в ведомости выписать жалованье не как старшему офицеру, а как лектору, читающему командирам дивизионов, и это мне будет неприятно, потому что в вашем лице я предполагал иметь именно старшего офицера, а не штатского профессора. Ну-с, так вот: лекции мне не нужны. Попрошу вас советов мне не давать. Слушать, запоминать, а запомнив — исполнять.
Студзинский. Слушаю, господин полковник.
Малышев. Эх, Александр Брониславович, я вас знаю не первый день как опытного и боевого офицера. Но ведь и вы меня знаете. Стало быть, обиды нет. Обида в такой час неуместна. Я неприятно сказал — забудьте. Ведь вы тоже...
Студзинский. Точно так. Я виноват.
Малышев. Ну-с, и отлично. Словом, все на завтра. Завтра будет яснее видно. Во всяком случае, скажу заранее, на орудие — внимания нуль. Имейте в виду, лошадей не будет, снарядов тоже. Стало быть, завтра утром — стрельба из винтовок. Стрельба и стрельба. Как хотите, а к полудню выучите их стрелять.
Студзинский. Слушаю. Господин полковник, разрешите спросить.
Малышев. Знаю, что вы хотите спросить. Можете не спрашивать, я сам вам отвечу. Погано-с. Бывает хуже, но редко. Понятно?
Студзинский. Так точно.
Слышится пение дивизиона.
Малышев. Они с прогулки?
Студзинский. Точно так.
Малышев. Отлично. Знаете что, поставьте их внизу, я отсюда с ними буду говорить.
Студзинский. Слушаю.
Пение гремит ближе. Дивизион пост на мотив солдатской песни:
Дышала ночь восторгом сладострастия,
Неясных дум и трепета полна. (Свист.)
Я вас ждала с безумной жаждой счастья,
Я вас ждала и млела у окна[79].
Топот. Голос Мышлаевского: «Дивизион, стой». Тишина.
Студзинский. Смирно! Господа офицеры!
Малышев (с площадки). Здравствуйте, артиллеристы.
Дивизион (рев). Здравия желаем, господин полковник!
Малышев. Бесподобно. Артиллеристы! Слов тратить не буду, говорить не умею, потому что на митингах никогда не выступал. Скажу коротко: на город наступает Петлюра. И вот мы будем его, сукина сына, встречать. Среди вас — юнкера лучших и славных артиллерийских училищ. Орлы их еще ни разу не видали сраму от них. А многие из вас — воспитанники этой гимназии. Старые ее стены смотрят на вас. Артиллеристы мортирного дивизиона! Отстоим город в час осады бандитом. Если мы обкатим этого милого
