Аламут - Владимир Бартол
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он не задумывался о том, какое наказание может ожидать его за это убийство, и не понимал, насколько тяжкое преступление он совершил в глазах исмаилитов. То, что Хусейн Алькейни намеревался бросить его, сына верховного главнокомандующего, в цепи, показалось ему настолько большой несправедливостью, что он не мог отреагировать на это иначе. Более того, он считал, что в силу своего знатного происхождения ему позволено больше, чем другим. Если бы он только мог, он поступил бы так же с шейхом ибн Аташем, который в конце концов посадил его в цепи. Теперь он был в ярости от того, что его бросили в эту камеру, вместо того чтобы немедленно отвести к отцу.
Абу Али сообщил Хасану, что его сын доставлен в крепость.
"Хорошо. Я поговорю с ним. Пусть они пришлют его ко мне".
Абуна и его люди пришли за пленником.
"Вставай! Быстрее! Сайидуна увидит вас".
Хосейн дико ухмыльнулся, показав все свои зубы.
"Хвала Аллаху! Скоро я завяжу все ваши спины ленточками".
За пределами здания верховного командования Абуна передал его людям из телохранителей Хасана. Его охватил странный, инстинктивный страх. Он видел, что с тех пор, как он уехал, жизнь в замке сильно изменилась. Он чувствовал повсюду холодную, железную дисциплину. Все указывало на то, что замком управляет твердая и властная рука.
Евнухи-великаны в коридорах и у дверей вызывали у него недоверие. Огромный булавоносец, неподвижно стоявший на вершине лестницы, чьи глаза следили за каждым его движением, показался ему каким-то злым предвестником его дела. Он никогда бы не подумал, что его отец станет защищать себя так решительно.
Он вошел в комнату Хасана, но упрямо остался стоять у порога. Его отец сидел на возвышенном диване и был явно погружен в изучение каких-то документов. Только через некоторое время он поднял глаза на сына. Он встал. Он кивнул охранникам, чтобы они удалились. Затем он осмотрел Хосейна с головы до ног.
"Сначала снимите с меня эти цепи!"
Голос Хосейна был полон непокорности.
"Что такое преступник без цепей?"
"И когда это сыну приходилось представать перед отцом в цепях?"
"Для всего есть первый раз".
"Ты боишься меня".
"Даже бешеные собаки должны быть на привязи, пока их не усыпят".
"Какой замечательный отец!"
"Ты прав. Теперь я должен искупить грех, который совершил, когда породил тебя".
"Значит, вы не собираетесь освобождать меня?"
"Думаю, вы даже не представляете, что вас ждет за ваше преступление. Я установил законы, и я буду первым, кто их исполнит".
"Твои угрозы меня ничуть не пугают".
"Ты идиот! Ты олух!"
"Называйте меня по имени. Мне все равно".
"О небеса! Неужели вы до сих пор не поняли, какое преступление вы совершили?!"
"Никто не посадит меня в цепи и не уйдет от ответственности".
"И за это ты убил моего ближайшего друга и помощника, когда он пытался выполнить мой приказ?!"
"Для вас друг значит больше, чем сын?"
"Увы, боюсь, что так".
"Весь Иран может гордиться таким уникальным отцом! Что ты собираешься со мной делать?"
"Какое наказание я назначил за убийство начальника?"
"Я не изучал ваши законы".
"Это не имеет значения. Я сам скажу вам. Закон предписывает отрубить преступнику правую руку, а затем обезглавить его на глазах у верующих".
Хосейн был ошеломлен.
"Вы же не хотите сказать, что это случится со мной?"
"Вы думаете, я писал свои законы просто так?"
"Это правда. Мир содрогнется при виде такого отца".
"Вы меня не знаете".
"Наверное, нет".
"Ты все такой же наглый, как и раньше".
"Чего вы ожидаете? Как отец, как сын".
"У меня нет времени тратить время на ваши остроты. Завтра вы предстанете перед судом . Вы знаете, что вас ждет. Ты больше не будешь со мной разговаривать. Что мне сказать твоей матери?"
"Спасибо ей за то, что она дала мне такого примерного отца. Любое животное относилось бы к своему потомству лучше".
"Вот почему это животное. У людей есть разум и строгие, но справедливые законы. Вы хотите сказать что-нибудь еще?"
"Что еще нужно сказать? Неужели вы думаете, что я поверю в то, что вы избавитесь от своего единственного сына и наследника? Кто же тогда станет вашим преемником?"
Хасан громко рассмеялся.
"Ты, Хосейн, мой преемник? Неужели ты думаешь, что сможешь когда-нибудь возглавить это учреждение, построенное на превосходстве разума и чистого разума? Ты, который не понимает ничего, кроме того, как запрягать осла? С каких это пор орлы стали оставлять свои возвышенные царства телятам? Поэтому ты думаешь, что можешь делать все, что захочешь?"
Хосейн разорвал его на части взглядом.
"От собак рождаются собаки, от быков - телята. Как отец, так и сын".
"Если бы это было правдой, то ты не мой сын!"
"Вы хотите этим опозорить мою мать?"
"Вовсе нет. Я просто хотел показать, что ваше утверждение может быть справедливо для собак и быков, но не для людей. Иначе королевства, которые отцы создали благодаря своему уму и мужеству, не рухнули бы от глупости и неумелости сыновей".
"Хорошо. Но мир еще не знал султана или шаха, который оставил бы свое королевство чужаку, когда у него был сын из собственной плоти и крови".
"В этом отношении я тоже буду первым. Так вам действительно больше не о чем меня попросить? Никаких просьб к матери?"
"Только тот, который я уже сделал".
"Отлично".
Он позвал стражников.
"Отведите пленника в темницу!"
Хосейн скрипнул зубами.
"Только попробуйте заставить своих лакеев отдать меня под суд! Я буду кричать о твоем позоре так, что весь мир услышит".
На следующее утро был созван высший суд даиса. Председателем его стал Абу Али.
"Изучите законы, а затем судите строго по ним". Так приказал Хасан.
Когда
