Дочь для трона - Ханна Уиттен

– Я всегда возвращаюсь, – прошептала Нив.

– Доброе утро! – Арик. Он остановился на середине лестницы, растрепанный, с сияющей улыбкой и все тем же взглядом, говорящим, что он понятия не имеет, кто они все такие. Его зеленые глаза из жизнерадостных стали встревоженными, когда он увидел Рэд. – Или не доброе?

– Все в порядке, Арик, – махнула рукой та, вытирая слезы.

Казалось, это его не убедило – даже потеряв память, Арик по-прежнему тонко чувствовал эмоциональные состояния Рэд, что крайне озадачивало Эммона, – но он кивнул.

– Я собирался позавтракать. Помню я немногое, но, кажется, припоминаю, как печь блины. – Он внимательнее всмотрелся в Нив. – О. Ты уходишь.

Та закусила губу. Кивнула.

Арик спустился к ним, и на мгновение Раффи ошарашило то, что они собрались здесь одновременно – что они снова вместе, все четверо, хотя узы между ними изменились до неузнаваемости.

– Что мне им сказать? – спросил он. – Я о том, что раньше врал, будто ты больна.

– Так скажи, что я умерла, – фыркнула Нив. – Даже не соврешь, ну или не совсем.

– Это уже что-то. – Раффи провел рукой по коротким волосам. – А то я слишком приноровился врать ради собственного удобства.

Арик поджал губы.

– С нетерпением жду возвращения воспоминаний. Кажется, у вас были те еще приключения.

– Можно и так сказать, – буркнула Рэд.

Ненадолго повисла тишина. Потом Арик двинулся к дверям кухни.

– Тогда до встречи.

– До встречи, – шепнула Нив.

И выскользнула за дверь, в лес. В мир, который она спасла. Рэд и Раффи долго стояли на пороге, молча глядя ей вслед.

– Если ты готов поделиться, то я бы тоже хлебнул вина. Мне даже все равно, что ты пил из бутылки.

Голос Арика, уверенно вошедшего в королевские покои, будто в свои, выдернул Раффи из воспоминаний. Его друг теперь одевался как прежде, в камзол и брюки, сменившие просторный белый наряд, который был на нем, когда он воскрес из мертвых. Или почти мертвых. Рэд пыталась объяснить Раффи, как это вышло, но тот так до конца и не понял. Точно не настолько, чтобы пересказывать Арику.

Так или иначе он был здесь. Во Флориане его поджидало семейное имение – насколько знали при дворе, он его не покидал и в скором времени должен был принять бразды правления своей небольшой страной – но ему, похоже, хотелось оставаться рядом с Раффи, в Валлейде.

Раффи до сих пор не знал, как лучше себя вести и стоит ли рассказывать Арику о его прошлой жизни. Пока он ограничился небольшими отрывками: Арик был помолвлен с только что почившей королевой и стал жертвой несчастного случая, лишившего его памяти. Говорить о том, что этой королевой была Нив, Раффи не стал, а о Рэд упоминал лишь как о сестре этой прежней королевы. Когда-нибудь он все ему расскажет. Как-нибудь.

Случались вещи и пострашнее, чем жизнь с чистого листа.

А пока он просто налил старому другу бокал вина.

Рэд

Она бы никогда не подумала, что именно Эммон предложит снова поехать к морю.

Небольшой домик по странному стечению обстоятельств принадлежал Каю. Крошечная постройка с одной комнаткой стояла на сваях прямо у полосы прибоя – единственное жилье на многие мили во всех направлениях – и нависала над водой широким дощатым настилом, а большую часть пространства внутри ее занимала громадная кровать. После обстоятельного использования этой кровати по назначению Рэд вышла на веранду, облокотилась на перила и подставила морскому ветерку лицо и влажные от пота волосы.

– О чем думаешь?

Эммон, все еще без рубашки, появился из дверей с бутылкой вина – медусийского, полученного от Раффи, – и двумя сколотыми кружками. Он налил в каждую по солидной порции и протянул одну Рэд.

Та взяла ее, не отводя взгляда от волн.

– О том же, что и всегда.

Эммон не стал любопытствовать дальше. Он кивнул, взъерошил ей волосы и отпил из кружки.

Рэд закрыла глаза. За месяц, прошедший с тех пор, как они с Нив уничтожили Диколесье и Тенеземье, она почти свыклась с ощущением пустоты в груди, свыклась так, что уже не замечала его, если не прислушивалась нарочно. А кроме этой пустоты жизнь без души, кажется, мало чем отличалась от прежней.

У нее ушла неделя на то, чтобы подробно объяснить Эммону, что они с Нив сделали и чего это стоило. Она и не представляла, как сильно боялась говорить с ним об этом, пока посреди рассказа не стала захлебываться слезами, тщетно пытаясь помешать им прервать ее откровения и отчаянно страшась того, что он может ее разлюбить, когда узнает, что у нее больше нет души. Люди ведь любят именно это? Душу?

Но он обхватил ее руками и прижался к ее лбу своим.

– Я люблю тебя, – сказал Эммон просто и пылко, будто произнес молитву. – Больше ни до чего мне дела нет.

А потом он доказал это, и возражений у нее не нашлось. Рэд надеялась, что и у Нив есть тот, кто сможет ее так утешить, если ей это потребуется.

Но боялась, что единственный человек, способный на это, давно ушел.

– Думаешь, надо было заставить ее остаться? – пробормотала Рэд в краешек кружки.

Стоявший рядом Эммон вздохнул, не столько досадливо, сколько сочувственно. Она задавала этот вопрос снова и снова, никогда не удовлетворяясь ответами.

– Я думаю, – осторожно сказал он, – что тебе нужно позволить Нив делать то, что ей кажется правильным. – Эммон еще раз отхлебнул из кружки, ветер разметал его спутанные черные волосы по покрытым шрамами плечам. – И, если она решила странствовать по всему континенту по неведомым причинам, тебе нужно суметь это принять.

Но причины были не такими уж неведомыми. Может быть, сама Нив и считала, что отправляется путешествовать, просто чтобы унять зуд в груди, но Рэд знала сестру и знала, что в глубине пустоты, оставшейся на месте души, Нив хочет найти Солмира.

Чего Рэд до сих пор не знала, так это как к такому относиться.

Она повернулась, взяла руку Эммона, положила ее себе на плечи и прижалась к его боку. Он издал удивленный довольный звук, коснулся поцелуем ее волос и отпил еще вина.

Воздух вокруг них замерцал, вскипая на столь краткий миг, что это могло бы показаться игрой света, если бы не слабое покалывание в пальцах Рэд.

– В тот раз ты это почувствовал?

– Ничуть, – ответил Эммон, похоже, совсем не раздосадованный.

Теперь он двигался совершенно иначе. Раньше Эммон шагал тяжело, словно ему на плечи непрерывно давил невидимый груз, даже после того, как они с Рэд разделили