Цветы на камнях - Сергей Байбара

— Вроде нет…

— Если что, не стесняйся.

— О-кей!

Крайтон снизошел до того, что лично поблагодарил Сергея и пообещал, что напишет на него представление к боевой награде. Да и другие американцы впоследствии как-то подобрели к нему. Кстати, прозвище «рашен Сердж» к Сергею с этого момента приклеется намертво.

Сергей протянул Крайтону найденный в электричке журнал. Тот повертел его в руках, передал одному из своих бойцов, который унес журнал к бронемашине. А теперь настал черед принимать поздравления от грузинской половины.

Согласно старой доброй традиции на Сергея накинулись, подхатили на руки и с криками подбросили его в воздух. Усерднее всех старался Тенгиз, сопровоздая действо криками:

— Мой сосед и брат! В одном поселке живем! Вот такой мужик! Серго, молодец!

— Молодец, Серго! Сразу видно, наш человек!

Крайтон, поставив ногу на камень, со скукой наблюдал за радостью своих подчиненных. Затем хлопнул себя рукой по колену и направился к куче-мале, которая, казалось, сейчас пустится в пляс:

— Хватит! Как дети малые! Путь только начался, а у нас уже один раненый! Немного повода для радости!

— За земляка радуемся, сэр! — пожал плечами грузин.

— А что с детьми делать? — вдруг спохватился Сергей.

— С какими детьми?

Эйфория исчезла, как будто ее и не было…

… В пятнадцати метрах от мертвого поезда появилась неглубокая яма. Копали молча, саперными лопатками, в двадцать рук, подавляя навязчивое желание сорвать опостылевшую защитную маску и вздохнуть свободно. Копали грузины и несколько американцев.

Когда яма была готова, к ней начали сносить останки детей, чьей могилой стал ржавый вагон поезда. Все кости сложили в пластиковые пакеты, которых у американцев хватало. Какие-то фрагменты клали наугад, ибо понять, где чьи останки, было невозможно.

Даже Крайтон не был против этой незапланированной церемонии. Да он, зная традиции грузин, и не посмел бы перечить. Только распорядился сделать все побыстрее.

Маленькие черепа, косточки, рассыпающиеся в руках, обрывки кофточек, рубашек, брюк, юбочек… У некоторых бойцов дрожали руки, кто-то тер глаза, вытирая пылинку, кто-то тихо читал молитву. А один постоянно приговаривал:

— Ничего, ребятки, вот сейчас… Уже недолго осталось… Не потревожит вас больше никто…

Он гладил обрывки одежды кончиками пальцев, как будто это были живые люди. И трясся, из последних сил сдерживая слезы. Было жутко смотреть на это…

Когда первый пакет вынесли из вагона, воцарилось молчание. Даже ветер, казалось, стих… Было жутко и стыдно, перед памятью веселых, безгрешных ребятишек, радовавшихся каждому лучику солнца, верящих в своих отцов, старших братьев, что пока они с ними, ничего плохого не случится, и все будет радостно и хорошо.

Увы, напрасно! Взрослые не поделили этот прекрасный мир, и косточки детей, растерзанных хищниками, остались лежать в ржавом вагоне навеки замершего поезда.

Первый пакет опустили в яму. Второй… Третий… Крайтон, до того старательно делавший вид, что изучает найденный журнал, закрыл его и подошел ко всем. Ему нечего было сказать. Только сейчас ему открылся новый смысл выражения, так часто слышимого от грузин: «Чужих детей не бывает».

— Теперь я знаю, что чувствовал Иуда, когда захотел удавиться, — сказал сорокалетний лысый мужчина, бывший моряк и контрабандист из Западной Грузии.

Кто-то из страших грузин читал молитву, время от времени осеняя себя крестным знамением. Его примеру следовали другие его соплеменники. Американцы, стоявшие рядом, молчали, кто-то крестился, как умел. Танкисты из люков также молча наблюдали за страшным зрелищем.

В этой же яме нашел покой и машинист.

Когда все пакеты положили в яму, люди разошлись в стороны. Крайтон подал сигнал одному из танкистов. Тот козырнул капитану, исчез в люке. Одна из бронированных туш вздрогнула, заревела мощная турбина. Танк медленно въехал на край ямы и принялся крутиться на месте, зарывая могилу.

Потом танк отъехал в сторону, оставив на месте холмик из песка и глины. Появился Тенгиз. Он и Сергей несли крест, собранный из каких-то обломков, схваченных быстрой сваркой. Крест водрузили над могилой, укрепили. Сергей и Тенгиз отошли, глядя на свою работу, перекрестились по православному обычаю справа налево. Тенгиз приладил к кресту фанерную, неизвестно где найденную табличку, где было нацарапанно:

«5 класс школы № 2 города Мцхэты».

Американский солдат повесил рядом армейский жетон на цепочке.

Крайтон посмотрел на часы. Много же они потеряли времени!

— По машинам, господа, — распорядился он. — Мы должны ехать дальше.

— Простите нас, дети… — послышался чей-то сдавленный голос.

Люди разошлись, заняли свои места в машинах. Стальные монстры заревели, продолжая свой путь дальше, через мост, оставляя за спиной первую могилу и проклятый ржавый поезд.

…Крайтон листал журнал железнодорожника. Иногда он поглядывал на обзорные щели в броне могучей машины, слушал переговоры бойцов, иногда отдавал указания. Настроение у людей было не самое радужное.

На этот раз экспедиция двигалась на север, обратно к разрушенному автомосту, но уже по другому берегу. Автодорога была частично засыпана упавшими с гор камнями, частично заставлена старыми автомашинами. Поэтому танки шли впереди, прокладывая дорогу, сбрасывая преграды вниз, в реку. Хотя в любой момент на трассу могла обрушиться еще более внушительная каменная масса и похоронить все надежды экспедиции проникнуть к Тбилиси.

Оползни и лавины сделали свое дело — прямая дорога к бывшей столице Грузии была разрушена. Поэтому и приходилось наворачивать зигзаги, снова вылезать на равнину и двигаться в обход.

— Волки, сэр! — вдруг оживился водитель. — У воды, примерно в полусотни ярдов от нас!

— Ненавижу волков! — Крайтон натянул респиратор, открыл верхний люк, вылез на броню. Пока еще они могли позволить себе такую роскошь.

Капитан посмотрел в бинокль. Действительно, внизу у самой реки, задрав морды, наблюдали за колонной техники четвероногие хищники. Их было около десятка, или чуть больше.

Крайтон вытащил из машины свою винтовку. Поймал в прицел одного из зверей, самого крупного. Нажал на спуск. Хлесткая очередь, будто хлыст, скасила зверя, тот упал. Крайтон даже услышал его визг. Раненый зверь пытался встать, но пули, видимо, перебили ему суставы, и волк вновь валился на землю. А его соплеменников тут же пустились бежать вдоль берега в сторону железной дороги.

— Приятного аппетита, ублюдок! — выругался Крайтон и снова вернулся на свое место.