Игра Арканмирра - Петр Верещагин

— Увы, — вздохнул Роберт, — взаимопомощь в этих землях почетом не окружена. Ладно, идем, только поосторожнее. О Миражах я немного наслышан; черти, бесы, демоны и дьяволы по сравнению с некоторыми из них — дети малые.

Стекло разбитой витрины слабо хрустело под нашими ногами. В округе не было заметно никого и ничего — и это настораживало. Весь Лимб в целом и Сумеречный Лес в частности, разумеется, не числятся среди самых оживленных мест, но «Рок о Трех Клинках» находился в весьма известном месте, у границ Полого Холма — самой известной гладиаторской арены в младших кругах Преисподней. Что могло удержать любопытных от того, чтобы явиться на шум схватки?

Ответ, как обычно, появился у меня в голове почти мгновенно. И понравился мне еще меньше всей этой ситуации.

— Их отозвали, — проговорил я.

— Но куда? — удивленно спросил Ллир.

— Неверный вопрос, Орм, — заметил Роберт. — Я бы сперва поинтересовался, откуда это известно нашему приятелю. И только потом — какая причина заставила командира Миражей дать отбой.

— Черный Трон атакован, — быстро произнес я, заставив собеседников пораженно застыть на месте. — Враг собирается проникнуть в реальный мир именно здесь, где понятие реальности весьма растянуто — в первую очередь стараниями местных же обитателей.

— Но Армагеддон не был объявлен! — возмущенно заявил Роберт. — Это же против всяких правил…

— И когда это Его останавливали правила? — риторически вопросил Ллир. — Ты прав, Йохан: медлить нельзя. Если б только нейтрализовать Дахут и ее Сумеречных Миражей… Игроки и Арбитры объединенными усилиями совладают с прорывом, как и в прошлый раз — однако как быть с Нереальностью… Карнак!

— Что? — воскликнул Роберт. — Ты спятил, Орм? Вызывать охотника на демонов в ад?

— До того, как получить имя Охотника-на-Демонов, Карнак дважды сражался с чарами Белой Ведьмы и дважды одолел ее. Сделает это и сейчас — тем более что выбора у него (как и у всех нас) нет. Где здесь ближайший Путеводный Камень?

— В Полом Холме, — указал Роберт, которому затея явно не нравилась. — Все же прошу, подумай как следует!

— Уже подумал. Идем. Ваша помощь не будет лишней, однако основную работу проделает именно Карнак.

Ведьма склонилась над зеркальной гладью чаши и прошептала нужную формулу. Прозрачная вода тут же отразила тех, кто посмел задать вопрос о Нем и Его соратниках.

Двое были ей неизвестны, однако третьего Дахут узнала сразу же, несмотря на носимую им личину нага. Из ее груди вырвался короткий полувсхлип-полустон. Владыка Морей Ллир!

Мобилизовав отряд особого назначения, болтавшийся неподалеку от Преисподней, Белая Ведьма дала ему цель. Миражи исполнили приказ, однако несколько минут спустя поступила Его директива, отменяющая все ранее полученные указания, — и Ллир с союзниками остались целы и невредимы. Дахут сильно подозревала, что на сей раз ее муж допустил ошибку, но сделать ничего не могла.

Или могла?

Парой слов она заставила чашу отразить не только зрительные образы, но и звуки. Это произошло вовремя — ведьма успела услышать произнесенное Ллиром имя Карнака. Ее глаза наполнились слезами.

Это имя до сих пор заставляло Царицу Теней ощущать себя простой женщиной. Искры былой любви не угасли даже после того, как Собиратель-в-Пирамиде, Алкар-Аз, взял ее в жены…

Воспоминания вспыхнули огненной бурей, на миг вернув Дахут ощущение жизни. Нет, гневно подумала она, теперь это должно кончиться иначе! Больше Карнак не предаст ее, не обманет своей любовью, которая всегда повергала ее во мрак!

В тот мрак, который владел Принцессой Иса безраздельно…

— О чем ты задумалась, Дахут? — прозвучал мягкий голос.

— Ни о чем, повелитель, — промолвила Сумеречная Леди, поспешно закрывая свое сознание.

Алкар-Аз, рожденный во тьме Старого Мира из крови, боли и страха, никогда не понимал людей. Для общения с поклонниками, необходимыми каждому из Богов (в особенности — столь древних), требовались те, кто служил бы Ему добровольно. Ни для чего иного, по Его мнению, люди не были пригодны.

У Царицы Теней некогда был выбор: уйти навсегда или присоединиться к Нему. Иногда она начинала жалеть, что проявила малодушие. Но теперь выбора у нее не было.

Или все же был?..

Ведьма не знала.

Когда-то Дахут по праву считалась одной из самых могущественных волшебниц, чародеек и колдуний (как бы ни называли смертные владеющих различными отраслями Искусства, оно не перестает быть единым). Когда-то она полагала, что надежно держит собственную судьбу (да и не только собственную…) в своих руках, и в критической ситуации всегда сможет сделать правильный выбор или хотя бы просчитать все имеющиеся варианты. О, силой Царица Теней обладала и теперь. Имелась у нее и власть, равной которой нет ни у одного мага-смертного. Среди Богов, и то не каждый был столь же могуч.

Но за всякое могущество надо платить.

И Дахут заплатила. Жизнью и душой.

Что это значит, способны понять только те, кто лишился их…

7. Игра Смерти

Я не то чтобы боюсь. Я просто предпочел бы оказаться где-нибудь в другом месте!

Эй, рыбак, скажи скорей,Царица из страны тенейНе проезжала ль здесь верхомНа черном жеребце своемСо сворой призрачной у ног?Ее не видеть ты не мог.Конь ее мчится, словно теньОт облака в ненастный день,Как тучи сумрачной копье.Дахут Белая — имя ее. [А. Мерритт «Ползи, тень, ползи!»]

Тихая и печальная мелодия сопровождала слова Ллира. Он говорил речитативом, на том самом, неведомом мне древнем языке, очевидно, на священном наречии Эйниранде. Тем не менее смысл этих слов я отлично улавливал. Впоследствии я подтвердил свою догадку о том, что помогали мне в этом свойства самого Полого Холма — строители Арены заранее предусмотрели ситуацию, когда прибывшие из самых разных земель Гладиаторы, не владеющие даже Общим, должны будут общаться между собой. Даже если несколько минут спустя обоим предстоит погибнуть — лучше, если перед схваткой бойцы откровенно побеседуют и заверят друг друга в том, что тут нет ничего личного…

Но мысли о Гладиаторах исчезли, когда Путеводный Камень, подчинившись Ллиру, с грохотом отошел в сторону. В общем-то я обходил его кругом — валун как валун, ничем не выделяющийся кусок светлого мрамора или известняка, которого никогда не касался инструмент каменотеса. Однако теперь он не выглядел обычным: красно-оранжевое пламя окружило его двойной кольцевой стеной, превратив в подобие указывающего путь маяка.