Миры Роберта Хайнлайна. Книга 10 - Роберт Хайнлайн

— Просто берете, значит, пригоршню и идете?

— Ну да, конечно, милый. О, я понимаю… Но здесь никого, кроме нас, нет. Если приходят друзья или гости, — а они приходят почти к каждому из нас, — то там внизу есть другие комнаты, они привычнее для наших гостей, там мы их и принимаем. Так что слабые люди не будут подвергаться соблазну.

Хм… я сам слабый на такие дела!

Она усмехнулась.

— Как же ты можешь соблазниться, если это все твое?

— Ну а грабители?

Какстон попробовал подсчитать, сколько денег может быть в этих вазах. Большинство купюр крупные, черт побери, он и сейчас видел лежащую на полу бумажку с тремя нулями — Патти ее не заметила.

— Один забрался на прошлой неделе.

— Вот как! И сколько он украл?

— О, нисколько! Майк отправил его прочь.

— Вызвал полицию?

— О нет! Майк никогда и никого не отдает копам. Майк просто… — она пожала плечами, — отправил его прочь. После Дьюк заделал дыру на чердаке Зимнего сада… Я тебе его еще не показывала? Он прекрасен… там пол из травы. Джилл говорила, что у тебя тоже травяной пол… именно там Майк и увидел такой пол впервые. У тебя трава повсюду?

— Нет, только в гостиной.

— Если я соберусь в Вашингтон, можно мне будет походить по твоему полу? Полежать на нем? Можно?

— Конечно, Патти… он… э-э-э… он твой.

— Я знаю, милый. Но спросить так приятно. Я лягу и буду ощущать траву всем телом, и меня преисполнит радость, что я нахожусь в «маленьком Гнезде» брата.

— Ты будешь там всегда желанна, Патти. — Он все же надеялся, что змей она оставит дома. — Когда ты приедешь?

— Не знаю. Когда исполнится ожидание. Возможно, Майк знает.

— Отлично. Перед приездом предупреди меня, если можно, чтобы я был в это время в городе. Если нет, то Джилл знает мой код. Патти, неужели никто не считает эти деньги?

— А зачем, Бен?

— Ну… так принято у людей.

— Нет, мы не считаем. Берешь сколько надо, а что останется — кладешь обратно, когда вернешься, если вспомнишь, конечно. Майк велит держать кошелек всегда набитым, а если он опустеет, я возьму у него и наполню.

Бен оставил эту тему, подавленный ее простотой. У него было некоторое представление о безнадежном коммунизме марсианской культуры, он понимал, что Майк создал здесь ее анклав, — эти вазы означали переход от марсианской экономики к экономике Терры. Интересно, знает ли Пат, что это подделка, работающая только благодаря несметному богатству Майка?

— Патти, а сколько вас тут в Гнезде?

Он ощутил смутное беспокойство, но тут же отбросил возникшую было мысль. Чего они от него добиваются? У него ведь нет перед дверями горшков с золотом!

— Дайте-ка вспомнить… около двадцати, включая братьев-послушников, которые еще не умеют думать по-марсиански и не рукоположены.

— А ты рукоположена, Патти?

— О да! Главным образом я помогаю послушникам и все такое прочее. Дон и Джилл — наши высшие жрицы, Дон и я — известные фостеритки, поэтому мы работаем вместе, чтобы показать другим фостеритам, что Церковь Всех Миров не находится в конфликте с верой, во всяком случае не больше, чем баптизм может помешать человеку стать масоном.

Она показала Бену поцелуй Фостера, объяснила его происхождение, а потом продемонстрировала его чудесного компаньона — поцелуй Майка.

— Им известно, что значит поцелуй Фостера и как его трудно получить… Они уже видели кое-какие чудеса Майка и уже почти созрели для того, чтобы их допустили в более высокий круг.

— Это трудно?

— Конечно, Бен… для них. Что касается тебя, меня, Джилл и некоторых других, то мы все были прямо посвящены Майклом в братство. Прочих же Майкл сначала учит… не вере, а тому, как вера воплощается в делах. Значит, им приходится изучать марсианский. Это очень трудно, я сама знаю его неплохо. Но счастье в труде и ученье. Да, так ты спрашивал о Гнезде… Сейчас вспомню… Дьюк, Джилл, Майкл… двое фостеритов… Дон и я… один обрезанный еврей, его жена и четверо детишек…

— В Гнезде есть дети?

— Ой, очень много. Они в Гнезде малышни… тут рядом… Трудно заниматься медитацией, когда детишки вопят и поднимают пыль столбом. Хочешь взглянуть?

— Нет, попозже.

— Еще чета католиков с малышом: к сожалению, они сейчас отлучены от церкви — их выследил собственный священник. Майку пришлось оказать им особую помощь — для них это был страшный удар… и совершенно незаслуженный. Они вставали на заре каждое воскресенье, чтобы, как обычно, поспеть к мессе, но ребятишки болтливы… Еще семья мормонов — вернее из одной отколовшейся секты — это еще трое и их дети. Остальные протестанты, есть и атеист… вернее, он считал себя атеистом, пока Майк не открыл ему глаза. Он зашел сюда посмеяться и остался учиться. Скоро он станет священником. Значит… девятнадцать взрослых, но мы редко бываем тут все вместе, разве что на наших собственных служениях в Сокровенном Храме. Гнездо построено с расчетом на восемьдесят одного (делится на три), но Майк грокк, потребуется ожидание, прежде чем нам понадобится большее Гнездо, а к тому времени мы, вероятно, построим новые гнезда. Бен, хочешь побывать на внешнем служении? Посмотришь, как Майк ведет дело. Он как раз сейчас читает проповедь.

— О, конечно, если это не очень трудно.

— Вот и ладно. Подожди минутку, милый, я только приведу себя в порядок.

— Джубал, она вернулась в тоге, похожей на тогу Свидетеля, которую надевает Анни, но с ангельскими крылышками на плечах, высоким воротом и торговой маркой Майка — девять концентрических кругов с абстрактным солнцем — ее носят над сердцем. Это церковное одеяние — Джилл и другие жрицы носят такие же, но у тоги Патти высокий ворот, чтобы скрыть татуировку. Кроме того, Патти надела еще чулки, а сандалии несла в руках.

Все это ее чертовски изменило, Джубал. Придало ей еще большее достоинство. Теперь я видел, что ей больше лет, чем мне казалось, хотя она все равно выглядела моложе того возраста, который назвала мне сама. У нее прекрасный цвет лица, и просто позор портить такую кожу татуировкой.

Я снова оделся. Она попросила меня взять туфли в руки и через все Гнездо провела в коридор. Мы задержались, чтобы надеть обувь и спустились по пандусу примерно на два этажа. Здесь мы вышли на галерею, с которой открывался вид на главный зал. Майк стоял на сцене. Кафедры не было, только возвышение для лектора, а на задней стене — огромный символ Всех Миров. Рядом с Майком стояла жрица; на таком расстоянии я принял ее за Джилл, но оказалось, что это другая верховная жрица — Дон — Дон Ардент.