Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через четыре дня тюремщики увидели Жанну одетую в мужскую одежду. Капитан ее стражи отправился за Кошоном и Ле Местром, которые прибыли с несколькими заседателями, чтобы убедиться в этом. К ним присоединился граф Уорик с несколькими нотариусами, чтобы зафиксировать происходящее. Ношение мужской одежды было одним из основных пунктов обвинения против нее. Возобновление ею этой практики было воспринято как явное свидетельство отступничества. Как это произошло? Несомненно, многие англичане в Руане желали сожжения Жанны и были в ярости от того, что, по их мнению, формальность позволила ей избежать своей участи. Согласно показаниям на посмертном расследовании, проведенном бальи, когда Кошон потребовал от Жанны объяснений, она заявила, что ее подставили английские тюремщики, которые ночью отобрали у нее женскую одежду, оставив ей только мужскую. Но бальи уже не было в живых, и ни один из присутствовавших нотариусов не подтвердил эту версию ни в своем протоколе, ни в собственных показаниях на дознании. Невозможно точно сказать, что произошло, но наиболее вероятным объяснением является то, которое дала сама Жанна, согласно официальному протоколу. Окруженная мужчинами-охранниками, она чувствовала себя сексуально уязвимой в женской одежде. Она сказала Кошону и его коллегам, что если ее переведут в церковную тюрьму, то она будет носить женскую одежду.
Сам по себе вопрос об одежде Жанны, возможно, и не стал бы достаточным основанием для ее осуждения. Но из ее ответов стало ясно, что она изменила свое мнение о своем отречении. По ее словам, она отреклась, чтобы спасти свою жизнь. Возможно, на кладбище Сент-Уэн она не понимала, что альтернативой смертному приговору может стать пожизненное заключение на хлебе и воде. Но независимо от того, осознала она это в тот момент или нет, ее возвращение в камеру в замке Руана должно было наглядно показать ей, что это означает. За ней по-прежнему постоянно следили английские охранники, ее по-прежнему запирали на ночь в ножные кандалы и цепи, она по-прежнему не могла посещать мессу и принимать Евхаристию. Жанна сказала Кошону, что скорее умрет, чем будет жить в таких условиях. Кроме того, у нее с запозданием начались депрессия и раскаяние. По-видимому, она считала, что, отказавшись от веры в то, что Бог говорит с ней через голоса, она отказалась и от самого Бога. Голоса вернулись после церемонии в Сент-Уэн, чтобы упрекнуть ее в предательстве, и она сказала Кошону, что на самом деле никогда не собиралась этого делать. На полях протокола нотариус написал против этих слов: "смертельный ответ" (responsio mortifera). 29 мая 1431 г. Кошон, Ле Местр и двадцать девять заседателей собрались в часовне архиепископского дворца и постановили отдать ее в руки руанскому бальи для предания смерти[503].
В девять часов 30 мая 1431 г., через час после объявленного времени, Жанну с плачем вывели из замка в сопровождении большого эскорта английских солдат и повели на рыночную площадь. На ней была мужская одежда и шапочка в форме митры с надписью "Еретичка, отступница, вероотступница, идолопоклонница". Большая треугольная площадь была заполнена зрителями. Под высоким помостом был разведен костер, перед которым висело объявление о грехах Жанны. Ритуал, проведенный шесть дней назад, повторился во всех деталях, за исключением результата. На этот раз проповедь произнес парижский богослов Николя Миди, который был самым усердным из заседателей и главным автором двенадцати обвинительных статей. Как только она закончилась, Кошон и Ле Местр зачитали приговор. Затем, в соответствии с обычным ритуалом, они и заседатели поспешили покинуть место казни, чтобы избежать открытого участия в кровавом приговоре, который они и спровоцировали. Жанна была передана в руки руанскому бургомистру, английскому солдату сэру Ральфу Ботелеру. Тот так торопился закончить дело, что забыл вынести ей смертный приговор, как того требовала форма, а просто передал ее палачу с криком "Уведите ее!" (Emmenez! Emmenez!). Жанну потащили к костру, она молилась и сжимала в руках импровизированное распятие, когда ее привязали к столбу и разожгли костер. Ее крики с призывами имен Иисуса, Святого Михаила и Святой Екатерины разносились над ревом пламени. Даже кардинал Бофорт, наблюдавший за ее сожжением вместе с другими чиновниками и высокопоставленными лицами, был растроган до слез. Когда все закончилось, он приказал собрать ее прах и бросить в Сену, чтобы он не стал предметом почитания[504].
Сторонники двуединой монархии всегда рассматривали суд над Жанной д'Арк как инструмент пропаганды. Ее "рецидив" в ереси, за которую Жанна была осуждена, лишил их преимуществ ее публичного признания. Судьи сделали все возможное, чтобы возместить потерю. 7 июня 1431 г., через неделю после смерти Жанны, они взяли показания о последних часах ее жизни у тех, кто присутствовал при этом, в том числе и у тех, кто слышал ее последнюю исповедь. По словам этих свидетелей, она говорила им, что верила в то, что голоса спасут ее от палача. Теперь она поняла, что на самом деле это были демоны, посланные обмануть ее. Говорят, что она даже просила англичан простить ей причиненное им зло. Обстоятельства, при которых был собран этот материал, делают его весьма недостоверным. Однако это не помешало англичанам использовать его в письмах, разосланных в последующие дни от имени Генриха VI государям Европы, епископам и городам Франции. После изложения истории жизни и смерти Жанны в письмах говорилось, что она была одной из нескольких лжепророков и учителей ереси, заразивших народ Франции. Своими видениями и откровениями она нанесла "очень серьезный ущерб нашему народу". Но теперь, как утверждалось, она недвусмысленно признала, что эти видения были ложными и обманчивыми. Аналогичное послание было зачитано населению с кафедр в Париже и, несомненно, в других городах ланкастерского режима[505].
Не успел остыть пепел на погребальном костре Жанны, как стали распространяться первые сообщения о ее чудесном спасении. Появление самозванок было лишь вопросом времени. Наиболее успешная из них, женщина из Лотарингии примерно соответствующего возраста и внешности по имени Клод де Армуаз, была даже поддержана братьями настоящей Жанны. Клод приобрела значительную популярность и собирала восторженные толпы везде, где бы
