Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен

в пределах досягаемости. Роберт де Бодрикур прибыл из Вокулера, а Арно-Гийом де Барбазан — из Шампани. По оценкам современников, общая численность армии составляла около 6.000 конных и около 1.500 пеших воинов. Это была большая армия, но весьма неоднородная по качеству. Кавалерийские контингенты Бодрикура и Барбазана были опытными ветеранами. Но лотарингская конница представляла собой бесформенную массу дворянского ополчения. Пешие солдаты были тоже ополченцами, но городскими и плохо вооруженными. Лучников почти не было. С этим разношерстным войском Рене осадил замок Водемон, располагавшийся на отроге скалы на высоте 500 футов над долиной Мозеля. Примерно в 200 милях от него Антуан де Тулонжон собрал около 1.500 человек из Пикардии и Артуа, предоставленных Советом Филиппа. Примерно в середине июня они объединились в северной Бургундии с 1.800 кавалерии, собранной офицерами Филиппа в Дижоне. Сэр Томас Гаргрейв прибыл из Бассиньи с контингентом английских войск, в основном лучников. Всего в распоряжении Антуана де Тулонжона было, вероятно, от 3.500 до 4.000 человек, когда он выступил против войска Рене. Союзники значительно уступали противнику в численности, но их армия состояла из более дисциплинированных ветеранов с лучшими командирами.

Обе армии встретились 2 июля у Бюльневиль, замка на старой дороге из Нёшатель в Нанси, примерно в двадцати пяти милях к югу от Водемона. Сэр Томас Гаргрейв принял общее командование войсками, расположив их в соответствии с классической английской тактической доктриной. Союзники соорудив полевые укрепления заняли позиции на возвышенности с лучниками и артиллерией на флангах. Кавалеристам обеих Бургундий, которые хотели вести рыцарский бой верхом, было твердо сказано, что этого делать нельзя. Барцы и лотарингцы первыми начали лобовую атаку в пешем строю. Сражение длилось не более четверти часа. Армия Рене была рассеяна в первые же мгновения. Бургундская кавалерия села на коней и три часа преследовала противника по равнине. Более 2.000 человек было убито и несколько сотен взято в плен. Среди погибших был и сам Барбазан, который советовал не идти в лобовую атаку. Рене Анжуйский попал в плен к оруженосцу из Эно и был продан своему заклятому врагу Филиппу Бургундскому[521].

Битва при Бульневиле несколько смягчила проблемы герцога, но нисколько не уменьшила его недовольство англичанами. В начале мая 1431 г. Квентин Менар, один из офицеров Филиппа Доброго, прибыл в Вестминстер, чтобы обсудить военную ситуацию с кардиналом Бофортом и английским Советом. Менар привез с собой ультиматум в котором говорилось, что если до конца июня англичане не согласятся поддержать оборону владений герцога своими войсками и за свой счет, Филипп прибегнет к "другим мерам" для защиты своих интересов. Упоминание о "других мерах" не осталось незамеченным министрами Генриха VI. Это была едва завуалированная угроза начать прямые переговоры с Карлом VII и выйти из войны. Ни Бофорт, ни английский Совет в Вестминстере не хотели идти на такой риск. Они передали ультиматум Филиппа советникам короля в Руане, которые придерживались того же мнения. Несмотря на финансовые и военные трудности, они согласились отправить Жана де Люксембурга с 1.800 человек для поддержки обороны северных владений Филиппа. Но они признали себя неспособными помочь герцогу в Бургундии[522].

На самом деле Филипп уже начал переговоры с Карлом VII, не дожидаясь истечения срока его ультиматума. Пока Менар находился в Вестминстере, камергер герцога Жан де Ла Тремуй, сеньор де Жонвель, обсуждал в Шиноне со своим братом Жоржем возможность заключения длительного перемирия, первоначально ограниченного восточной Францией. В сентябре они договорились о двухлетнем перемирии, которое распространялось на Бургундию и Шампань. Через три месяца, в декабре 1431 г., Рено де Шартр отправил посольство в штаб-квартиру Филиппа в Лилле и договорился о шестилетнем перемирии, охватывающем все фронты. Условия включали оговорку, позволявшую Филиппу выполнить свои договорные обязательства перед англичанами. Но это мало что значило, поскольку единственным твердым военным обязательством Филиппа было обещание, данное в Амьене в 1423 г., предоставить 500 солдат в случае необходимости. Однако существовало секретное соглашение, которое фактически не позволяло Филиппу брать на себя более серьезные обязательства перед англичанами. Если бы эти условия были соблюдены, то на практике они положили бы конец военному сотрудничеству между Бургундией и Англией. Филипп это прекрасно понимал. За день до скрепления документа печатью он уведомил своего союзника о своих условиях и предложил объяснение. Англичане не прислали ему необходимых войск и не оплачивали его армию. Герцог не мог больше нести расходы на оборону своих владений и заранее предупредил союзников о возможных последствиях. По его мнению, война должна была закончиться. Это было письмо человека, который всегда признавал свои политические обязательства перед английским правительством, но никогда не рассматривал войну как совместное предприятие. Герцог Бедфорд ответил ему в столь же резких выражениях и это стало началом длительного периода охлаждения отношений между союзниками[523].

Спасло англо-бургундский союз в 1431 г. то, что ни одна из сторон заключивших перемирие не смогла добиться его соблюдения от своих партизан. Представители Карла VII даже откровенно признали это. Их господин, по их словам, "использовал в своих войнах только чужаков, которым он отдал сельскую местность, и в этом вопросе они ему не подчинялись". Министры французского короля говорили то же самое о солдатах герцога Бургундского. В перечне своих жалоб на нарушение бургундцами перемирия в Пикардии они указали на эту проблему. Офицеры Филиппа не могли обеспечить дисциплину среди солдат, не занятых на оплачиваемой службе. Тот факт, что перемирие не связывало англичан никакими обязательствами, усугублял ситуацию. Ряд бургундских капитанов просто объявили себя на английской службе и продолжили борьбу. Особенно сильно пострадало герцогство Бургундское. На южной границе герцогства компании находившиеся под номинальным командованием графа Клермонского продолжали действовать в Шароле и Маконне, как будто ничего не изменилось. На восточной и северной границах Бургундии наступление рутьеров, начатое Ла Тремуем годом ранее, продолжалось с неослабевающей яростью. Один из капитанов Ла Тремуя, небезызвестный Жак д'Эспайли (Forte-Épice) в новогоднюю ночь 1431 г. с 200 воинами перебрался через стены Аваллона. Налетчики разграбили город и оставались в нем почти два года, разместив вспомогательные гарнизоны по всей северной Бургундии, угрожая Осеру, Тоннеру и Везле. Крупные отряды иррегулярных войск укрепились в Краване, в близлежащем замке и городе Маи, а также в обнесенном стеной городе Шабли. Доходы герцогства сократились на большей части этого региона[524].

* * *

2 декабря 1430 г. Генрих VI, которому через четыре дня должно было исполниться девять лет, подошел к стенам своей столицы через равнину Сен-Дени. Стоял холодный день, на земле лежал густой иней. Король восседал на белом коне, одетый в золотисто-голубую мантию и черную суконную шапку. Впереди ехали четыре рыцаря с его мечом и короной, сопровождаемые целым сонмом герольдов и трубачей. Молодого короля сопровождали французский канцлер Луи де Люксембург, кардинал Бофорт, герцог Бедфорд, епископ Алнвик, молодой герцог Йорк, графы Уорик, Арундел, Солсбери и