Из дома вышел человек… - Даниил Иванович Хармс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ладно, – сказал сторож, – покажи билет.
– Билет не у меня; они говорили, что меня и так пропустят, – сказал молодой человек, заглядывая в лицо сторожу.
– Ишь ты! – сказал сторож.
– Так как же? – спросил молодой человек. – Пропу́стите?
– Ладно, ладно, – сказал сторож. – Идите.
– А как пройти-то? Куда? – спросил молодой человек. – Ведь я и дороги-то не знаю.
– Вам куда нужно? – спросил сторож, делая строгое лицо.
Молодой человек прикрыл рот ладонью и очень тихо сказал:
– На небо!
Сторож наклонился вперед, подвинул правую ногу, чтобы встать потверже, пристально посмотрел на молодого человека и сурово спросил:
– Ты чего? Ваньку валяешь?
Молодой человек улыбнулся, поднял руку в желтой перчатке, помахал ею над головой и вдруг исчез.
Сторож понюхал воздух. В воздухе пахло жжеными перьями.
– Ишь ты! – сказал сторож, распахнул куртку, почесал себе живот, плюнул в то место, где стоял молодой человек, и медленно пошел в свою сторожку.
1936
〈15〉 ЧЕТЫРЕ ИЛЛЮСТРАЦИИ ТОГО,КАК НОВАЯ ИДЕЯ ОГОРАШИВАЕТ ЧЕЛОВЕКА, К НЕЙ НЕ ПОДГОТОВЛЕННОГО
I
Писатель: Я писатель.
Читатель: А по-моему, ты г…о!
(Писатель стоит несколько минут потрясенный этой новой идеей и падает замертво. Его выносят).
II
Художник: Я художник.
Рабочий: А по-моему, ты г…о!
(Художник тут же побелел как полотно,
И как тростинка закачался,
И неожиданно скончался,
Его выносят).
III
Композитор: Я композитор.
Ваня Рублёв: А по-моему, ты г…о!
(Композитор, тяжело дыша, так и осел. Его неожиданно выносят).
IV
Химик: Я химик.
Физик: А по-моему, ты г…о!
(Химик не сказал больше ни слова и тяжело рухнул на пол).
13 апреля 1933 года
〈16〉 ПОТЕРИ
Андрей Андреевич Мясов купил на рынке фитиль и понес его домой.
По дороге Андрей Андреевич потерял фитиль и зашел в магазин купить полтораста грамм полтавской колбасы. Потом Андрей Андреевич зашел в молокосоюз и купил бутылку кефира, потом выпил в ларьке маленькую кружечку хлебного кваса и встал в очередь за газетой. Очередь была довольно длинная, и Андрей Андреевич простоял в очереди не мение двадцати минут, но когда он подходил к газетчику, то газеты перед самым его носом кончились.
Андрей Андреевич потоптался на месте и пошел домой, но по дороге потерял кефир и завернул в булочную, купил французскую булку, но потерял полтавскую колбасу.
Тогда Андрей Андреевич пошел прямо домой, но по дороге упал, потерял французскую булку и сломал свое пенснэ.
Домой Андрей Андреевич пришел очень злой и сразу лег спать, но долго не мог заснуть, а когда заснул, то увидел сон: буд-то он потерял зубную щетку и чистит зубы каким-то подсвечником.
Б. д.
〈17〉 МАКАРОВ И ПЕТЕРСЕН
№ 3
Макаров: Тут, в этой книге, написано о наших желаниях и об исполнении их. Прочти эту книгу, и ты поймешь, как суетны наши желания. Ты также поймешь, как легко исполнить желание другого и как трудно исполнить желание свое.
Петерсен: Ты что-то заговорил больно торжественно. Так говорят вожди индейцев.
Макаров: Эта книга такова, что говорить о ней надо возвышенно. Даже думая о ней, я снимаю шапку.
Петерсен: А руки моешь, прежде чем коснуться этой книги?
Макаров: Да, и руки надо мыть.
Петерсен: Ты и ноги, на всякий случай, вымыл бы!
Макаров: Это неостроумно и грубо.
Петерсен: Да что же это за книга?
Макаров: Название этой книги таинственно…
Петерсен: Хи-хи-хи!
Макаров: Называется эта книга МАЛГИЛ.
(Петерсен исчезает).
Макаров: Господи! Что же это такое? Петерсен!
Голос Петерсена: Что случилось? Макаров! Где я?
Макаров: Где ты? Я тебя не вижу!
Голос Петерсена: А ты где? Я тоже тебя не вижу!.. Что это за шары?
Макаров: Что же делать? Петерсен, ты слышишь меня?
Голос Петерсена: Слышу! Но что такое случилось? И что это за шары?
Макаров: Ты можешь двигаться?
Голос Петерсена: Макаров! Ты видишь эти шары?
Макаров: Какие шары?
Голос Петерсена: Пустите!.. Пустите меня!.. Макаров!..
(Тихо. Макаров стоит в ужасе, потом хватает книгу и раскрывает ее).
Макаров (читает): «…Постепенно человек теряет свою форму и становится шаром. И, став шаром, человек утрачивает все свои желания».
Занавес
Б. д.
〈18〉 СУД ЛИНЧА
Петров садится на коня и говорит, обращаясь к толпе, речь, о том, что́ будет, если на месте, где находится общественный сад, будет построен американский небоскреб. Толпа слушает и, видимо, соглашается. Петров записывает что-то у себя в записной книжечке. Из толпы выделяется человек среднего роста и спрашивает Петрова, что́ он записал у себя в записной книжечке. Петров отвечает, что это касается только его самого. Человек среднего роста наседает. Слово за́ слово, и начинается распря. Толпа принимает сторону человека среднего роста, и Петров, спасая свою жизнь, погоняет коня и скрывается за поворотом. Толпа волнуется и, за неимением другой жертвы, хватает человека среднего роста и отрывает ему голову. Оторванная голова катится по мостовой и застревает в люке для водостока. Толпа, удовлетворив свои страсти, – расходится.
Б. д.
〈19〉 ВСТРЕЧА
Вот однажды один человек пошел на службу, да по дороге встретил другого человека, который, купив польский батон, направлялся к себе во свояси.
Вот, собственно, и всё.
Б. д.
〈20〉 НЕУДАЧНЫЙ СПЕКТАКЛЬ
На сцену выходит Петраков-Горбунов, хочет что-то сказать, но икает. Его начинает рвать. Он уходит.
Выходит Притыкин.
Притыкин: Уважаемый Петраков-Горбунов должен сооб…
(Его рвет, и он убегает).
Выходит Макаров.
Макаров: Егор… (Макарова рвет. Он убегает).
Выходит Серпухов.
Серпухов: Чтобы не быть… (Его рвет, он убегает).
Выходит Курова.
Курова: Я была-бы… (Ее рвет, она убегает).
Выходит маленькая девочка.
Маленькая девочка: Папа просил передать вам всем, что театр закрывается. Нас всех тошнит!
Занавес
〈1934〉
〈21〉 ТЮК!
Лето. Письменный стол. Направо дверь. На стене картина. На картине нарисована лошадь, а в зубах у лошади цыган. Ольга Петровна колет дрова. При каждом ударе с носа Ольги Петровны соскакивает пенснэ. Евдоким Осипович сидит в креслах и курит.
Ольга Петровна (ударяет калуном по полену, которое, однако, нисколько не раскалывается).
Евдоким Осипович: Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенснэ, бьет по полену).
Евдоким Осипович: Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенснэ, бьет по полену).
Евдоким Осипович: Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенснэ, бьет по полену).
Евдоким Осипович: Тюк!
Ольга Петровна (надевая пенснэ):
