Единственный выживший - Дин Кунц

Отступив в кухню, Джо машинально захлопнул за собой дверь, хотя и понимал, что никакая физическая преграда – ни каменная стена, ни даже толстая стальная дверь противорадиационного бункера – не сможет остановить Пятьдесят восьмого, если он оставит Луиса и превратится в бестелесное нечто.

Нина выскользнула наружу через заднюю дверь, и в кухню, скуля и завывая, словно стая голодных волков, ворвался пронзительный ветер.

Прыгая с крыльца в ночную темноту, Джо услышал, как упала в кухне сорванная с петель дверь.

Позади коттеджа оказался неширокий земляной дворик, лишь кое-где покрытый короткой жесткой травой. Ветер гнал по нему тучи сухих листьев, хвойных иголок и мелкого песка. Столик для пикников и несколько сосновых стульев с трудом выдерживали бешеный напор бури. Сразу за столиком начинался лес.

Нина уже бежала к деревьям, отчаянно работая своими маленькими ножками и громко шлепая подошвами теннисных туфель по утоптанной земле. Прорвавшись сквозь густые заросли высоких сорняков на краю двора, она почти сразу затерялась в темноте между елями и пихтами.

Джо боялся потерять девочку почти так же сильно, как боялся преследовавшего его Пятьдесят восьмого. Подняв руку на уровень лица, чтобы какая-нибудь ветка не хлестнула его по глазам, он со всей возможной скоростью ринулся за девочкой, на бегу выкрикивая ее имя. В темноте позади него раздавался голос Луиса Такера. Должно быть, огонь уже довольно сильно изуродовал его губы и язык, потому что речь чудовища можно было разобрать лишь с большим трудом, но Джо сразу узнал сначала ритм, а потом и слова детской считалочки, которую выкрикивал мальчик.

– Пора не пора, я иду со двора. Раз, два, три, четыре, пять – я иду искать; кто не спрятался – я не виноват!

Узкий просвет между несколькими елями пропустил в чащу поток холодных лунных лучей, и Джо разглядел в темноте развевавшиеся на ветру светлые волосы девочки, сиявшие отраженным светом, словно бледный огонь. ЦЦИ-21/21 была впереди и чуть правее его на расстоянии каких-нибудь шести или восьми ярдов, но Джо некстати споткнулся о лежащее на земле подгнившее бревно, поскользнулся на чем-то мягком и с огромным трудом удержал равновесие. Бешено размахивая руками, чтобы не упасть, он едва не запутался в высоких, по грудь, кустах. Не сразу до него дошло, что девочка отыскала удобную оленью тропу. Напрягая все силы, Джо рванулся в ту сторону.

Когда он нагнал Нину, ночной мрак вокруг них внезапно озарился трепещущим оранжевым светом. Огненные саламандры ловко карабкались по стволам пихт и елей, и ветер раздувал, рвал в клочья их горящие хвосты, которые цеплялись за пропитанные горючей смолой ветки.

Обернувшись, Джо увидел в тридцати футах позади себя бредовую, скособоченную фигуру Луиса Такера, который все еще держался на ногах, хотя огонь охватил его уже целиком. Он двигался какими-то странными, судорожными рывками, и в тех местах, куда ступала его нога, сухая хвоя лесной подстилки тут же воспламенялась, и шустрые язычки раздуваемого ветром пламени тут же бежали вперед, от одного пучка травы к другому, от куста к кусту, от дерева к дереву. Вот до него осталось двадцать футов. Пятнадцать. Было видно, что Луис едва жив. Отвратительный залах горелого мяса ударил в ноздри Джо, и тут же он услышал победный, торжествующий вопль мальчишки.

Пистолет дрожал и подпрыгивал в его руках, но Джо все равно выстрелил один, два, три, четыре, пять раз, и по крайней мере три пули поразили пылающее чудовище. Не издав ни звука, оно попятилось, потом опрокинулось навзничь и осталось лежать совершенно неподвижно. Огонь и свинец наконец-то прикончили его.

Луис Такер перестал быть человеком, перестал быть личностью. Он был уже наполовину обуглившимся трупом с необратимо разрушенным мозгом, над которым Пятьдесят восьмой потерял теперь власть и который уже не мог мучить.

Где Нина?

Джо обернулся и почувствовал уже знакомое прикосновение ледяной иглы к шейным позвонком, которая деликатно, но настойчиво искала место, куда бы вонзиться. Сначала она показалась ему не такой острой как тогда, когда чудовище едва не настигло его на пороге дома Дельманов, – возможно, потому, что здесь, на открытом месте, сила Пятьдесят восьмого не была такой сокрушительной, однако инструмент для психических инъекций пока еще не затупился настолько, чтобы быть непригодным к использованию. Игла все еще жалила, и холод тонкой струйкой пролился вдоль позвоночника.

Джо закричал.

И почувствовал на своей руке тонкие пальцы девочки.

Ледяная мгла разжала свои кривые когти и, словно призрачная летучая мышь, понеслась между деревьями прочь.

Покачнувшись, Джо приложил руку к затылку в полной уверенности, что найдет там рваную кровоточащую рану, но физически он не пострадал. Разум его тоже остался свободным.

Прикосновение Нины спасло его от психического рабства.

В следующее мгновение с вершины дерева с пронзительным визгом сорвался крупный ястреб-тетеревятник. Он спикировал прямо на девочку и, с налета ударив ее клювом, вцепился когтями ей в волосы, яростно хлопая широкими крыльями. Нина закричала и закрыла лицо руками, а Джо попытался ударить обезумевшую птицу кулаком. Ястреб тут же взмыл вверх и пропал среди ветвей, но Джо со всей очевидностью понимал, что это была не обычная птица и что не ветер и не огонь, жадно облизывавший дерево за деревом позади них, заставили ее повести себя столь странным, противоестественным образом.

Он не ошибся. Снова раздался пронзительный скрежещущий крик, и пернатый живой снаряд, управляемый и направляемый мальчиком-мутантом из далекой Виргинии, с быстротой молнии ринулся на Нину – слишком быстро, чтобы его можно было поразить пулей. Сложенные крылья ястреба отливали сталью в лунном свете, страшные кривые когти были выставлены вперед и растопырены, а острый клюв – опасный, как кинжал или стилет, – был нацелен прямо в лицо девочке.

Выронив пистолет, Джо прижал Нину к себе и вместе с ней упал на колени, закрывая ее своим телом. Он знал, что птица постарается добраться до глаз, постарается вырвать их из глазниц своим кривым клювом, чтобы уничтожить драгоценный, удивительный мозг. Стоит ей сделать это, и Нина лишится своей волшебной силы, которая могла бы ее спасти. Стоит разрушить мозг, вырвать из его мягкой сердцевины то, что сделало ЦЦИ-21/21 особенной, – и на землю в предсмертной муке падет обычный труп обычной девочки.

Ястреб налетел как вихрь и вцепился одной лапой в рукав вельветовой куртки Джо. Острые когти пронзили мягкую ткань насквозь и впились ему в руку, в то время как второй лапой птица запуталась в светлых вьющихся волосах девочки. Бешено работая крыльями, ястреб принялся в ярости долбить клювом голову Нины – к счастью, лицо ее, крепко прижатое к груди Джо, оказалось недоступно для атаки. Когда Джо попытался сбросить агрессора, ястреб, продолжая крепко держаться за рукав куртки и за волосы Нины, свирепо клюнул его в руку. Пятьдесят восьмой был исполнен решимости довести свое страшное дело до конца, и ястреб принялся бить и клевать лицо Джо, стараясь добраться до его глаз.