Сила, которая защищает - Стивен Дональдсон

– Как сказать, – ответил Мореход. – По-моему, это я несу за тебя ответственность – ведь это я тебя вызывал. Кавенант поморщился:

– Это меня не волнует.

– А меня волнует, – усмехнулся Мореход. – Мне не нравится разговор о том, чтобы я тебя бросил. Друг мой… Это не для меня.

Они посмотрели в глаза друг другу; и во взгляде Великана Кавенант отчетливо прочел – так, как будто тот произнес это вслух, – что он не может заставить своего друга изменить решение. Все, что он мог сделать – это с благодарностью принять помощь Морехода. Поняв это, Кавенант тяжело вздохнул.

– Тогда пошли, – мрачно произнес он. – Я не собираюсь больше тут торчать.

Мореход взял его за руку, и бок о бок они вошли в темный зев входа.

К их удивлению, мрак рассеялся, как только вход остался позади. Они обнаружили, что находятся в зале овальной формы. Весь он был освещен, как будто сами стены светились холодным зеленоватым огнем, точно сделанные изо льда; все пространство было насыщено этим странным холодным свечением.

Они невольно остановились, оглядываясь. На широкой дальней стороне зала были видны два входа, ведущие к дозорным башням, а в другом конце пол плавно опускался, переходя в широкую винтовую лестницу, уходящую в глубь скалы. Каменные стены зала были прекрасно отшлифованы – ни малейших следов швов, стыков, трещин, но и никаких украшений и орнаментов; безукоризненно симметричная форма и столь же совершенное исполнение, как будто идеальный замысел его создателя воплотился в безупречном камне. Со всей очевидностью, это не было работой Великанов, о чем свидетельствовали форма зала и столь нехарактерное для них отсутствие орнаментальных деталей. Это было своего рода совершенство, хотя и не лишенное оттенка чего-то противоестественного.

Кавенант с удивлением рассматривал зал. Мореход тут же пошел вдоль стен, разыскивая дверь, о которой говорил джехерин, а Кавенант, не отдавая себе отчета в том, что делает, направился к лестнице. Здесь во всем ощущалась древняя магия, мощь, оберегаемая ненавистью и вожделением; она проявлялась в мертвенном свете, в резком холодном воздухе, даже в сверхъестественной безупречности каменных стен. Это место, пронизанное холодным огнем, и было Домом Лорда Фоула, его мастерской и тем источником, откуда он черпал свою силу. Все это бездушное творение свидетельствовало о его полной и абсолютной власти. Один только огромный зал, в котором так явно ощущался дух его создателя, заставлял врагов Презирающего ощущать себя ничтожными мошками, безуспешно пытающимися укусить гиганта. Кавенант вспомнил слышанное от кого-то, что победить Фоула невозможно, пока существует Риджик Тоум. Теперь он верил, что это так.

Подойдя к широкой винтовой лестнице, он обнаружил просторную площадку, а за ней – ступени, уходящие по спирали в сторону мыса. Сама лестница была достаточно широка, чтобы на ней могли поместиться в ряд пятнадцать или двадцать человек. Заглянув в ее глубину, Кавенант отшатнулся и отошел подальше от края, стараясь смотреть на что угодно, только не на уходящую в бесконечность лестницу, повисшую над бездной. Зрелище безупречного зала помогло ему справиться с головокружением, преодолеть необъяснимый страх перед высотой.

Один раз ему уже удалось преодолеть головокружение – и не упасть. Он отыскал взглядом площадку, сделал шаг в ее направлении.., и замер. Опасное очарование высоты тут же вылетело у него из головы.

По ступенькам вверх мчался большой отряд юр-вайлов.

Кавенант отступил в глубину зала.

– Поторопись, – сказал он Мореходу. – Они идут. Мореход все так же методично продолжал ощупывать стены, разыскивая тайный проход, и лишь пробормотал:

– Отлично спрятано. Не понимаю, как можно так отшлифовать камень. Мой народ в этом деле был не из худших, но такая стена вряд ли могла бы им даже присниться.

– У них и без этого хватало ночных кошмаров, – скрипнул зубами Кавенант. – Найди ее! Эти юр-вайлы мчатся как вихрь. – Вспомнив о твари, которая стала причиной его падения в катакомбах под Горой Грома, он добавил:

– Может быть, они способны учуять запах Белого Золота.

– Я – Великан, – ответил Мореход. – Работа с камнем у нас в крови. Этот проход от меня не укроется.

И тут его руки нащупали секцию стены, за которой ощущалась пустота. Он быстро обследовал ее, попытавшись оценить размеры этой пустоты, хотя никаких видимых признаков дверного проема в идеально отполированной стене заметно не было.

Прикинув примерно, где находится центр этого участка, он сильно надавил. На черной стене возникла мерцающая зеленая линия по краю двери, и часть каменной плиты бесшумно заскользила вниз, к полу, открывая проход внутрь.

Мореход удовлетворенно потер руки.

– Все как ты приказал, юр-Лорд, – заявил он, сделав Кавенанту приглашающий жест в сторону дверного проема.

Мельком оглянувшись на лестницу, Кавенант торопливо шагнул внутрь и оказался в небольшом помещении. Мореход последовал за ним, нагнув голову – и дверной косяк, и потолок в комнате были расположены не слишком высоко. Пошарив ладонью по стене, он тут же закрыл дверь, наблюдая за тем, как она вновь сливается со стеной и становится неотличима. Потом, обогнав Кавенанта, он двинулся по коридору, расположенному за комнатой.

Здесь было так же светло и холодно, как и в большом зале. Коридор уходил вниз, в глубины мыса, и Кавенант с надеждой посмотрел вперед, надеясь, что этот коридор окажется именно тем, который им нужен. Он чувствовал слишком большую слабость и боялся, что у него не хватит сил, если им придется обшаривать все Ясли.

Оба молчали, не желая рисковать быть услышанными юр-вайлами. Мореход взглянул на Кавенанта, пожал плечами и устремился в глубину туннеля.

Низкий потолок заставлял Великана идти на корточках, что не мешало ему передвигаться достаточно быстро И Кавенант не отставал – заметный уклон вниз позволял без особого труда переставлять усталые ноги. Точно близнецы-братья, несмотря на все свои различия, неразрывно связанные друг с другом тем, что предшествовало их появлению на свет, они бок о бок устремились сквозь скалу Риджик Тоум.

Кавенант несколько раз падал, пока они шли. Ощущение, что надо торопиться, и страх возрастали, пока они пробирались по узкому коридору; и эти чувства не прибавляли сил. Напротив, ему стало так муторно, точно он уже потерпел поражение. Мертвенный холод сковывал его, пронизывая до самых костей, хотя через некоторое время он начал испытывать от него странное удовольствие – как будто, измученный странствиями, он наконец добрался до своего последнего прибежища, туда, где его ждал домашний очаг. Время от времени он ощущал нависшую над этим местом, где царила безупречность, яростную, ненасытную злобу. В этой атмосфере удовольствие и презрение ощущались как одно и то же. Ясли Фоула были местом обитания существа, которое понимало, что такое совершенство – существа, которое ненавидело жизнь не потому, что она представляла для него какую бы то ни было угрозу, но потому, что сама ее смертность оскорбляла чувства, составляющие основу его существования. От этого измученные ноги Кавенанта время от времени переставали чувствовать камень под ногами, и он падал головой вперед прямо на спину Морехода.