Михаил Калашников - Александр Ужанов

Я прожил трудную жизнь. Не все так просто было. Но меня всегда поддерживали друзья: В. Крупин, А. Крякушин, В. Пушин. Когда я приехал в Ижевск и начали создавать КБ, рядом было всего два-три человека. Самым молодым из нас был Володя Крупин. Мы с ним как-то быстро познакомились — на рыбалку, охоту вместе. У меня привычка была: и на отдыхе мог вспомнить, что сделали что-то не так. А Крупин все запоминал и потом мгновенно исправлял. Очень сожалел, что из-за жилищного неустройства ему пришлось перейти на работу на автопроизводство. Там ему предложили пост заместителя главного инженера с предоставлением благоустроенной квартиры. И на этой работе Володя проявил себя с самой похвальной стороны. В 60 лет он ушел на отдых. Мы часто встречались. Он был виртуозом по части всяких солений — огурцы, помидоры, всегда угощал. Ну а в 75 лет не стало моего друга. Убили его какие-то подонки, просто так, из-за пачки сигарет и горсти монет. Я тогда в Турции на отдыхе был. Вернулся, а друга уже нет, схоронили.

Как-то судьба отводит от меня смерть друзей, все плохое случается без меня. Вот и Коряковцев умер, когда я в ОАЭ был, и Крякушин ушел из жизни, когда я отсутствовал. Вот и к другу Дейкину на похороны не попал, он ведь инфаркт перенес… Э-эх, жизнь! Да что это мы все о грустном?!»

Словно извиняясь за откровение, Калашников резко сменил тему разговора:

«С Украиной у меня самые приятные воспоминания. Что и говорить, Стрый, Львов и Киев — это города моей курсантской юности. Помню, как известные украинские писатели проводили слет молодых фронтовых поэтов. Было это в 1941 году. Я тогда впервые ехал в Киев. Трудно было поверить, что ребята в обмотках могут написать что-то хорошее. Но талант не спрячешь под шинелью. Вот один паренек написал о своем брате-капитане целое произведение. Так жюри прямо на этом слете приняло автора в Союз писателей Украины. О, как мы завидовали ему!

Мое стихотворение, с которым я на конкурсе выступил, не сохранилось, было утрачено на войне. Но нашлись друзья в Киеве, которые перебрали подшивки газеты “Красная Армия”, нашли те незамысловатые стихи и выслали их мне. Я их поместил в своей книге. Знаю, что ансамбль песни и пляски имени Александрова собирается исполнить песню на мое стихотворение “Танкисты”».

…Первые впечатления превзошли все ожидания. Уже на перроне вокзала полтавчане проявили свое необычайное гостеприимство и радушие: конструктора встречали детский духовой оркестр, женский фольклорный ансамбль в ярких национальных одеждах, руководство областной администрации. Цветы, хлеб-соль на рушнике, чарующие приветственные речи. Ну а в гостинице, где устроились всего на одни сутки, гостей ждали чарка украинской горилки и доброе сало на закуску.

Полтава встречала Калашникова со всей свойственной этому прекрасному краю любовью и чистосердечием. Михаил Тимофеевич в полной мере отвечал этому праздничному настроению. Он был в генеральском мундире, на груди — орденские планки, две золотых медали «Серп и Молот».

Во время обзорной экскурсии по городу Калашников на лету схватывал слова экскурсовода, впитывал в себя исторический дух Полтавы. Вот в этом маленьком и неприметном домике родился Анатолий Васильевич Луначарский. А здесь 18 лет прожил известный писатель Владимир Галактионович Короленко. Два года жизни связывают с Полтавщиной Владимира Ивановича Вернадского. Зато какие это были годы! Именно в этих местах родилось знаменитое учение о ноосфере. Отсюда ученый уехал в Киев, чтобы основать украинскую национальную Академию наук. А сколько памятников в Полтаве!

Калашников внимательно всматривался в застывшее в камне мужественное лицо полковника Алексея Степановича Келина, коменданта Полтавы во время Северной войны, в величественную скульптуру великого кобзаря Тараса Григорьевича Шевченко. Его всегда интересовало монументальное искусство, в котором запечатлены характеры исторических личностей.

Посетили Полтавский областной краеведческий музей. В центре внимания Калашникова — причины войны со шведами, история гетманства на Украине, предательство Ивана Мазепы…

В музейных залах к Калашникову подошел пожилой человек, Виталий Иванович Прокопенко, и поведал историю о том, что во время учебы в начале 1950-х годов в пехотном училище испытывал на полигоне под Киевом поступившие в войска АК. Командующим округом был в то время генерал Гречко. Перед испытательными стрельбами он еще совет такой дал:

— Не обращайте внимания на инспектирующих, есть только вы и автомат. Слейтесь со своим оружием!

— Помню, — рассказал Прокопенко, — испытывали мы вначале ручные гранатометы, а потом ваши автоматы доставили. А меня, значит, не проинструктировали, что при стрельбе надо рот открывать. Вот пальнул я очередью, и словно по голове кто-то обухом хватил. Зашумело вдруг сразу вокруг, помутнело в глазах. Подходит ко мне Гречко. Ну, я виду, конечно, не подал, что контужен. Так, мол, и так, закончил стрельбу, все мишени поразил. Обошлось, слава богу. Службу окончил в Луганске старшим лейтенантом. О конструкторе автомата Калашникова знал, но увидел вот здесь впервые.

Внимательно выслушав рассказ Виталия Ивановича, Калашников обнял на прощание своего нового знакомого и подарил на память одну из своих книг с автографом.

Далее предстоял визит на Иванову Гору, где размещается Дом-музей писателя Ивана Петровича Котляревского (1769–1837). Личность уникальная. Очень образованный и всесторонне развитый человек, он исправно отслужил в русской армии, участвовал в войне с Турцией. В Полтаве была у него несчастная любовь. Попросил губернатора Репнина предоставить ему здесь какую-нибудь работу. Вначале построил больницу, потом гимназию и театр. Все делал последовательно, основательно, без суеты. Потому, наверное, и успел многое. Знал в совершенстве латынь и греческий язык. Был дружен с Иваном Гнедичем, который перевел «Энеиду» Вергилия. Все переводы пересылал Котляревскому в Полтаву. По просьбе Ивана Петровича поэма была переведена на украинский язык. Во время работы в театре Котляревский сочинил две пьесы — «Наталка Полтавка» и «Солдат-чародей», которые вошли в классику украинской драматургии. Не потому ли так много девушек на Полтавщине носят имя Наталка?

Один из сотрудников Дома-музея заметил, что Михаил Калашников принадлежит всему народу, не только России…

В приподнятой атмосфере прошло все время пребывания Калашникова на славной Полтавской земле. Вот как о нем писала в те дни корреспондент газеты «Вечерняя Полтава» Анна Волкова:

«Несмотря на годы, Михаил Калашников все еще красив. Кожа лица гладкая, почти без морщин. Седина, придающая благородство его облику, практически не коснулась бровей — они до сих пор остаются черными. Говорят, умная голова быстро лысеет. Ничего подобного! У Калашникова нет даже намека на плешь. Но больше всего поражают глаза — живые, голубые, бездонные. Кажется, старость просто забыла приглушить их блеск и цвет. Конечно, возраст берет свое. Калашников плохо слышит, поэтому вынужден пользоваться слуховым аппаратом. Это профессиональное. Столько выстрелов из оружия переслушать, как ему, наверное, никому не довелось. Голос уже немного дребезжащий. Ноги не так крепки, зато мысль работает четко, и чувство юмора с годами не притупилось».