Теневая Линия. Ловцы звёзд. Звёздный Рубеж - Глен Кук

— На верфях?

— Об этом не надо. Это уже секретные вопросы.

Он не нажимал. Но, будучи агентом, поставил на этом красную птичку.

Эми отвела его к группе столов под большим плакатом УГОЛОК КОЛЛЕКЦИОНЕРА. Здесь было тише. Люди были здесь постарше и одеты не так цветасто. Мойше тут же углядел монеты, марки и какие-то мелочи из прошлого Старой Земли. Особенно были популярны коллекции монет и марок, легкие на вес связи с колыбелью человечества в ранние дни космонавтики, когда масса и объем имели критическую важность.

— Ничего совсем, — услышал он, как кто-то жаловался своему соседу. Сосед рассеянно кивнул, будто слышал это уже в эн плюс первый раз. — Я же тебе говорил, Чарли, зря время потеряем. Они все гедонисты. — Говоривший метнул взгляд на группу кричаще одетых архаистов. — До следующего аукциона мы ничего нового не увидим.

Его стол привлек взгляд и интерес бен-Раби. Человек выложил коллекцию британских монет и марок.

— Простите, сэр?

— Что такое? — рявкнул тот, который жаловался. Потом Распознал в Мойше человека со стороны, у которого, быть может, есть что предложить. Бен-Раби буквально видел, как в нем оживает интерес. И уже более общительным голосом человек продолжал: — Садитесь. Садитесь. Меня зовут Джордж. Вас что интересует?

— Викторианские. Вы мне скажите, откуда у звездолова…

На лице человека мелькнула улыбка заговорщика.

— Наперед знал, что ты это спросишь, друг. Мне как-то раз повезло. Купил этот сундук на дешевой распродаже на Большой Сахарной Горе. Открываю — Господи Иисусе!

И Джордж разразился повествованием, не упуская ни малейшей подробности того счастливого дня. Все коллекционеры таковы, и у каждого есть в запасе такая история.

А Мойше тем временем его изучал. Как ему удалось попасть на планету Конфедерации? И зачем? Не стоит ли на этом моменте тоже поставить красную птичку? Часто ли звездоловы тайно посещали миры тех, кто за ними охотится?

— Я не знал, найду ли здесь коллекционеров, — сказал Мойше, — но на всякий случай взял с собой свой обменный фонд. Там больше марок, чем монет. Британские, американские и немецкие. Может быть, знаешь кого-нибудь, кто хочет поменяться?

— Кого-нибудь? Да ты оглядись. Видишь, как они все стойку сделали?

«Я чемпион по идиотизму, — вдруг подумал Мойше. — Я мог бы выйти на покой, если бы продал коллекцию на рынке. Господи, да я же богат!»

Премиальные у него накапливались. Он их тратил только на хобби.

— Да садись же, друг, сколько раз тебе говорить? Пол, принеси ему кофе.

Джордж, теперь весь гостеприимство, фактически силой заставил его сесть на стул. Мойше сдался. Эми держалась возле него.

«Наверное, ее ко мне приставили, иначе с чего бы ей так липнуть, — решил Мойше. — Ведь не мое же непобедимое обаяние ее здесь держит».

— Как я уже говорил, меня зовут Джордж. Сварливый Джордж меня прозвали. Но я на самом деле совсем не сердитый.

— Бен-Раби. Мойше бен-Раби. Я тут как раз заметил марку…

И они с Джорджем целый час обменивались байками коллекционеров.

— Спасибо, что меня сюда притащила, — потом сказал Мойше Эми.

— Отлично, я рада, что тебе понравилось.

По ее тону было слышно, что она от этого удовольствия не получила.

— Что ты делаешь сегодня вечером? — напрямик ляпнул он, ощущая себя юнцом, который впервые в жизни пытается назначить свидание. — То есть я в смысле бала. Тут группа архаистов устраивает бал в стиле Крайнего Юга времен Гражданской войны…

Она улыбнулась невеселой улыбкой.

— У меня пока никаких планов нет, если ты об этом спрашиваешь. Но у тебя нет костюма.

— А это обязательно?

— Да нет, ты же знаешь архаистов. Они готовы на все, чтобы заинтересовать людей своим любимым периодом. Этот уже и без того популярен. Здесь у нас есть американцы. Наши корни в основном восходят к Северной Америке. Ты меня приглашаешь?

— Да, вроде бы.

— Отлично. — Она рассмеялась. — Я зайду за тобой в восемь.

— Как? Разве не мужчина должен…

— Не тогда, когда он — наземник. Правила. Если ты будешь шататься по кораблю и искать меня, тебя арестуют.

— А! Я понял. А что теперь?

— Ничего особенного сейчас не будет. Разве что ты захочешь пойти к архаистам или поучаствовать в игре в мяч.

— Давай просто походим. Может быть, заметим что-нибудь интересное.

Они стали бродить вокруг, посмотрели несколько представлений архаистов, потом — как Маус учил уму-разуму ребят с Трегоргарта, фехтовальный турнир и бесконечные шахматные матчи. Жизнь на «Данионе» была совсем не похожа на жизнь на военном корабле в долгом патруле. Здесь не было таких жестких ограничений.

Эми представляла Мойше десяткам людей, чьи имена он тут же забывал.

— Это как прием-переросток, — заметил он. — Я их терпеть не мог еще тогда, когда в летном составе служил. Ты обязан присутствовать. Вот по этой причине я и ушел в шпионы. Шпионы не обязаны любезничать с людьми, которые им не нравятся.

Эми посмотрела на него с удивлением.

— Я пошутил.

— Твой друг все, что делает, делает хорошо?

На нее произвело сильное впечатление, как Маус разделал ребят с Трегоргарта.

— Когда его что-то заинтересует, он влезает в это с головой. Есть у него дар полностью переключаться.

— И еще девушки. Когда он успевает?

— Не знаю. Знал бы, сам бы косил их пачками.

Его ответ ее не удовлетворил. Она пыталась вытянуть из него что-нибудь еще. Зря время тратила. Он так давно служил в шпионах, что сокрытие информации стало рефлексом.

— Если хочешь узнать Мауса лучше, попытайся получить сведения из первых рук, — сказал он ей наконец.

— Я так не думаю, Мойше.

Он улыбнулся. Маус мог бы говорить о себе весь вечер, не сказав ничего, и по дороге ее три раза соблазнить.

— Может быть, и нет. Мы с ним очень разные. Я из тех, кто предпочитает наблюдать со стороны.

Эми переплела его руку со своей.

— Понаблюдай меня, наблюдатель.

— В каком смысле?

— Ты был послан наблюдать за сейнерами. Расскажи мне о нас. Какими ты нас видишь?

— Хм. Счастливыми. В мире с собой и со всей вселенной. Вот, например, как вы смеетесь. По-другому. Совсем не так, как у нас дома. Будто из самой души. А мой народ смеется, будто только чтобы разогнать мрак. Вот этот парень, который представлял комедию…

— Джек?

— Как бы его ни звали. Тот, который рассказывал историю про Мерфа, который всех знал. Он даже меня рассмешил. А знаешь почему? Потому что он находил смешное там, где я никогда и не подумал бы. Или в том, чего у меня не хватило бы дерзости осмеивать. Я — моральный трус.