Память, Скорбь и Тёрн - Уильямс Тэд

— Что ж, — вымолвил он наконец, — что же, все повернется так, как будет угодно Богу. — Он возненавидел себя за эту глупость в тот самый момент, когда она прозвучала.

Джошуа кисловато усмехнулся.

— Ах, я пойман простым парнишкой, как Узирис знаменитым терновым кустом. Ты прав, Саймон. Пока мы дышим, остается надежда, и этим я обязан только тебе.

— Лишь отчасти, принц Джошуа.

«Не звучит ли это неблагодарно?» — подумал Саймон. Холодное выражение вернулось на суровое бледное лицо принца.

— Я слышал о докторе. Это жестокий удар для всех нас, и, я уверен, стократ более жестокий для тебя. Нам будет очень не хватать его мудрости — доброты тоже, но мудрости больше. Я только надеюсь, что другие смогут хоть отчасти заменить его. — Джошуа снова наклонился вперед. — Нам необходим совет, и чем скорее, тем лучше. Гвитин, сын Ллута, будет здесь завтра. Другие ждут уже несколько дней. Многое зависит от нашего решения, много жизней. — Джошуа задумчиво кивнул головой.

— А…. а герцог Изгримнур жив, принц? — спросил Саймон, набравшись смелости. — Я… я провел ночь с его людьми на пути сюда, но… но мне пришлось оставить их.

— Он и его люди останавливались здесь на пути в Элвритсхолл. Это было много дней назад. Вот почему я не могу ждать их: могут пройти недели. — Он снова отвел глаза. — Ты владеешь мечом, Саймон? — спросил он внезапно. — Тебя обучали этому?

— Всерьез нет, сир.

— Тогда пойди к капитану стражи, пусть он найдет кого-нибудь, чтобы заниматься с тобой. Нам понадобится каждая рука, особенно молодая и сильная.

— Да, принц.

Джошуа встал и, повернувшись спиной к юноше, пошел к столу, как бы давая понять этим, что аудиенция закончена. Саймон застыл в кресле. Ему хотелось задать еще один вопрос, но он не знал, прилично ли это. Наконец он тоже встал и медленно попятился к занавешенной двери. Джошуа, по-видимому углубился в изучение свитка Дендиниса. Саймону оставался всего только шаг до выхода, когда он решительно остановился, расправил плечи и все-таки задал вопрос, который так волновал его.

— Принц Джошуа, сир, — начал он, и высокий человек обернулся через плечо.

— Да?

— А… а эта девочка, Мария… девочка, которая доставила вам послание вашей племянницы Мириамели… — он набрал побольше воздуха в легкие. — Вы знаете, где она сейчас?

Джошуа поднял бровь.

— Даже в самые мрачные дни мы не можем удержаться от мыслей о них, так ведь? — Принц покачал головой. — Боюсь, что ничем не могу тебе помочь, юноша. Спокойной ночи.

Саймон склонил голову и, пятясь, вышел за занавеску.

Он шел домой, расстроенный аудиенцией принца, и думал о том, что теперь будет с ними со всеми. То, что они все-таки добрались до Наглимунда, казалось грандиозной победой. Неделями для него не было другой цели, ему не светила никакая другая звезда.

Для него, жестоко оторванного от дома, это было средством не подпускать к себе более серьезные вопросы. Теперь же то, что казалось безопасным раем в дни его отчаянного путешествия, обернулось новой, еще более страшной ловушкой. Джошуа почти прямо сказал это — если они и выстоят, их уморят голодом.

Добравшись до крошечной комнатки отца Стренгьярда, он сразу же залез в постель, но еще два раза услышал, как часовые выкликают время, прежде чем заснул.

Саймон, пошатываясь, ответил на стук в дверь, открыв ее, и обнаружил на пороге серое утро, огромного волка и тролля.

— Со всей ошеломленностью вижу тебя в постели в такое время! — Бинабик ехидно улыбнулся. — Всего несколько дней, свободных от дикости, и цивилизация уже вонзает в тебя когти лени.

— Я не, — Саймон поморщился, — не в постели. Но вот почему ты не там?

— В постели? — спросил Бинабик, входя в комнату и задом прикрывая дверь. — Мне очень лучше, по крайней мере в достаточности очень лучше. Есть действия, которые нуждаются в совершении. — Он прищурившись оглядывал комнату, а Саймон, снова опустившись на край матраса, с интересом разглядывал собственные босые ноги.

— Имеешь ты знание, где местополагается мешок, который мы спасали? — спросил наконец тролль.

— Бррр, — проворчал Саймон, показывая на пол. — Был под кроватью, но я думаю, что его взял отец Стренгьярд, чтобы достать книгу доктора.

— Имеется возможность, что он теперь здесь, — сказал Бинабик, быстро опускаясь на четвереньки. — Священник, по моему убеждению, очень забывательный, говоря о людях, но любит класть на место вещи, когда ничего с ними не делает. — Он завозился под кроватью. — Аха! Вот я отыскивал его!

— Послушай, это вредно для твоей раны, — сказал Саймон, чувствуя себя виноватым за то, что не сделал этого сам.

Бинабик, пятясь, вылез обратно, и встал, двигаясь при этом, как заметил Саймон, очень осторожно.

— Тролли здоровеют очень быстро! — сказал он и широко улыбнулся, но Саймон все еще беспокоился.

— Вряд ли тебе полезно вставать и бродить повсюду, — продолжал он, пока Бинабик сосредоточенно рылся в мешке. — Так ты никогда по-настоящему не поправишься.

— Отличная мама-тролль получалась бы из тебя, — заметил Бинабик, не поднимая глаз. — Мясо ты будешь также пережевывать за меня? Кинкипа! Где эти кости?

Саймон опустился на колени, чтобы попытаться помочь ему, но это было трудно, потому что Кантака тоже принимала деятельное участие в поисках.

— А Кантака не может подождать снаружи? — спросил он, когда волчица очередной раз пихнула его в бок.

— Оба твоих друга будут счастливы уйти, если их присутственность доставляет тебе неудобность, Саймон, — чопорно сказал тролль. — Айа, вот где они спрятывались!

Совершенно обескураженный, юноша уставился на тролля. Бинабик был храбрым, умным, добрым, был ранен, сражаясь на стороне Саймона, — и кроме всего прочего он был слишком мал, чтобы его ударить. Саймон издал возмущенный звук и подполз к нему.

— Зачем тебе эти кости? — спросил он, заглядывая через плечо Бниабика. — А моя стрела еще там?

— Стрела — да, лежит на месте, — ответил его друг. — Кости? Потому что в эти дни будет надобность принимать много решений, и я буду очень большим глупцом, если не буду принимать к свидетельству каждый умный совет.

— Я был у принца прошлым вечером.

— Я имею это знание, — Бинабик вытряс кости из мешка и взвесил их на ладони. — Я говаривал с ним этим сегодняшним утром. Эрнистири прибывали. Сегодня вечером мы будем иметь совет.

— Он сказал тебе? — Саймон был страшно разочарован, что не с ним одним принц делится своими замыслами; но в то же время испытывал некоторое облегчение от того, что разделил с кем-то груз ответственности. — И ты пойдешь туда?

— Как единственный житель моего народа, когда-либо посещавший Наглимунд? Как ученик Укекука, Поющего Человека Минтахока? Конечно, я буду посещать совет. Как и ты.

— Я?! — Саймон почувствовал, что теряет равновесие. — С какой стати я? Что, во имя Господа, я буду делать на… военном совете? Я не воин, я даже не взрослый мужчина!

— Ты, с безусловностью, не торопишься им стать. — Бинабик сделал насмешливое лицо. — Но ты не можешь вечно воевать с возмужанием. Кроме того, твой возраст не имеет при этом много значительности. Ты видывал и слышивал вещи, важность которых может оказаться решающей, и принц Джошуа захотел бы тебя там видеть.

— Захотел бы? Так он звал меня?

— Не с точностью. Но он звал меня, а я возьму тебя со мной. Джошуа не имеет знания о том, что ты видел.

— Божья кровь, Бинабик…

— Пожалуйста, не ругай меня эйдонитским богохульством. Теперь, пожалуйста, давай мне немного тишины, чтобы я мог раскидывать кости, и тогда я имею еще новости для тебя.

Саймон замолчал. Он был встревожен и расстроен. Что если они станут расспрашивать его? Неужели его заставят что-то рассказывать перед всеми этими баронами, герцогами и генералами? Его, беглого судомоя?

Бинабик тихонько ворковал сам себе, встряхивая кости, как солдат, играющий в таверне. Они пощелкивали и падали на каменный пол. Он изучил их Положение, потом собрал в горсть и бросил еще дважды. Поджав губы, тролль долго внимательно рассматривал последний расклад.