Холодная кровь - Роман Глушков

Кальтер хмыкнул, после чего исполнил просьбу командования, задрав вверх забинтованную культю и поприветствовав Стратега энергичными взмахами.

– Кстати, о твоей ампутированной руке нам тоже нужно серьезно поговорить, – сказал тот, действительно взирая с небес на таймбот и рассевшегося в его тени майора. – Но полагаю, ты сам расскажешь по порядку обо всем, что с тобой стряслось, ведь так?

– Вы наблюдаете за мной вторые сутки по шесть часов кряду, – с удивлением заметил интрудер. – Неужели вам до сих пор не удалось выяснить причину, по которой я пустился во все тяжкие?

– Нет, – сознался Стратег. – Мы продолжаем теряться в догадках. Особенно после того, как ты обменял у сектантов компоненты товара на неизвестный артефакт, проник при помощи него на территорию объекта «Небо», а затем по собственной воле отстрелил себе руку. Ты можешь дать разумное объяснение хотя бы одному из этих фактов?

– Погодите, Стратег, – опешил Кальтер. – Я вас правильно понял: вы видели, как я отстрелил себе руку?

– Во всех подробностях, – уточнил механический голос. – У нас даже есть видеозапись в максимальном цифровом разрешении. На ней прекрасно видно, как ты садишься перед какой-то кочкой, суешь туда руку, а затем ампутируешь ее при помощи винтовки и ножа. Однако твой голос звучит неуверенно – похоже, ты сомневаешься, что участвуешь в этом добровольном самоистязании. Я могу выслать тебе видеозапись, чтобы ты взглянул на то, что вытворял на этой же поляне три с половиной часа назад.

– Нет, не надо – я еще не выжил из ума, чтобы забыть подобное, – отказался сильно озадаченный интрудер и, собравшись с духом, поинтересовался: – А как же девочка? Разве Перламутровое Око не обнаружило маленькую девочку с фиолетовыми волосами и в серебристом комбинезоне, которая угодила в аномалию и которую я затем оттуда вытащил?

– Что? Повтори, Кальтер, я плохо тебя понимаю: ты сейчас говорил о какой-то девочке? – переспросил Стратег.

– Именно о девочке, – подтвердил майор. – Той самой девочке, с которой мы вчера шесть часов шли по Зоне под наблюдением Ока. Неужели это тоже выпало из поля вашего зрения? Девочку звали Вера, и она все время находилась в двух шагах от меня! Какого черта, Стратег! Ты что, меня разыгрываешь?!

– Ни вчера, ни сегодня Перламутровое Око не зафиксировало рядом с тобой никакой девочки, – как ни в чем не бывало отозвался Стратег, снова, будто обухом по лбу, ошарашив Кальтера. А затем добавил: – Однако любопытное совпадение: кое-какая информация о девочке действительно была нами вчера получена. И не исключено, что речь идет именно о том ребенке, которого ты описал. Изучая твой предполагаемый маршрут за истекшие три дня, мы обнаружили следы той самой катастрофы, сведения о которой наши аналитики отнесли недавно к разряду непроверенных слухов. Выяснив, что слухи насчет сбитого неопознанного летающего объекта имеют под собой основу, мы внимательно изучили окрестности и обнаружили останки трех тел, не похожих на тела мутантов или сталкеров.

– Трех? – не поверил своим ушам интрудер. – Насколько мне известно, там было всего два тела. Одно принадлежало мужчине, другое – женщине.

– У тебя не совсем точная информация, Кальтер. Действительно, эта мертвая парочка находилась неподалеку от разбившегося НЛО. Третье тело, которое, судя по признакам, принадлежало подростку женского пола, лежало растерзанным в трехстах метрах южнее, в высокой траве. Очевидно, поэтому ты его не заметил. Похоже, девочка пыталась скрыться от преследования, случайно наткнулась на хищного мутанта и погибла. О других девочках мне, к сожалению, ничего не известно. Но раз ты настолько уверен, что во время рейда тебя сопровождал ребенок, могу предположить, что тебе пришлось иметь дело с призраком. В Зоне это аномальное явление считается в порядке вещей.

– А кто же тогда провел меня на объект «Небо»? Тоже призрак? Я провел с Верой больше трех суток! По-моему, этого вполне достаточно, чтобы отличить живого человека от привидения!

– Чтобы заработать в Зоне тяжелое нервное расстройство, хватит и гораздо меньшего времени, – ответил Стратег. – Поэтому могу выдвинуть и другую версию происходящего: твой призрак не имеет отношения к аномалиям Зоны, а порожден твоим воспаленным сознанием. Ты нездоров, Кальтер, и тебе действительно пора покинуть Список Бодрствующих и уйти в отставку. Ну а насчет твоего феноменального проникновения на объект «Небо» могу сказать следующее. Проникать на подобные объекты – твоя работа. За годы службы ты научился анализировать ситуацию на уровне подсознания. Ты мог даже не обратить внимания на то, как сопоставил выведанные тобой в Зоне третьестепенные факты и сложил их в единое целое, автоматически выработав таким образом план вторжения на объект «Небо». К несчастью, вместе с этим ты пережил тяжелый нервный срыв и потому убедил себя в том, что ключ к объекту тебе подарила некая девочка. Да, Кальтер, ты сломался и провалил операцию. Так что возвращайся – будем решать вопрос о твоей отставке. Полагаю, с учетом твоего впечатляющего послужного списка этот некрасивый инцидент не слишком отразится на твоей репутации.

– Ты лжешь, Стратег! – взорвался майор, в гневе вскочив с камня. Глаза Кальтера налились лютой ненавистью, а на скулах заиграли желваки. – Намеренно лжешь, потому что сразу понял: если я решил плюнуть на задание и помочь несчастному ребенку, значит, уже никогда не вернусь в ваше проклятое Ведомство! Поэтому ты зол и всячески пытаешься запудрить мне мозги! Сумасшествие и то не побрезговал мне приписать! Ради чего даже не поленился сфальсифицировать видеозапись! Все, что угодно, лишь бы Кальтер уверовал в то, что он рехнулся и, поджав хвост, прибежал обратно. Не дождешься, Стратег! Я скорее поверю, что это ты – призрак, ведь за столько лет я ни разу не видел твоего лица. Только этот мерзкий дребезжащий голос из колонок, и больше ничего! А девочка Вера – реальна. И она – мой лучший и единственный друг, запомни это, ты, лживое бестелесное существо! И теперь Вера отправилась домой – назад, в свое прекрасное будущее! Возможно, когда-нибудь и я там окажусь, кто знает? Ну а нет, значит, нет – майор Константин Куприянов готов покорно принять любой приговор Зоны! Один человек сказал мне недавно, что Зона судит каждого, потому что здесь нет невиновных! А потом я его убил. В тот раз я выступил палачом, а теперь вот сам сижу на скамье подсудимых. И Зоне есть за что с меня спрашивать. Нет, не за те души, которые я погубил, – за них мне предстоит держать ответ в другом месте. Зона не судит за чужую смерть, ибо она в этом плане сама далеко не безгрешна. Зона судит за твою собственную жизнь, и судит так, как это не под силу даже самому Господу Богу. Он требует от нас покаяния, а Зона не требует ничего. Она просто открывает нам глаза на те вещи, какие мы раньше в упор не замечали. Работая на вас, я научился превосходно контролировать собственные эмоции, но совершенно разучился понимать, когда я искренен, а когда притворяюсь. Забавно: даже сейчас я не знаю, искренне ли говорю или же пытаюсь оправдаться перед тобой в том, что Кальтер – не безумец. Я лгу инстинктивно, лгу всем подряд, в том числе самому себе, убеждая себя в том, что живу и поступаю правильно. Осознавать собственную лживую натуру и одновременно продолжать лгать – хуже пытки. И если бы проблема крылась только в этом! Отнимая чужие жизни, сам я жил по принципу «сделал – забыл» – единственно верному принципу на моей специфической работе. Однако, встретив Веру, я невольно оглянулся назад и увидел, что сегодня мне попросту не о чем вспомнить. За двадцать лет – ни одного заметного воспоминания! Ни хорошего, ни плохого! Все выброшено и забыто, как ненужный балласт, а в памяти – лишь крики. Тысяча криков, и ни одного лица. Есть среди тех голосов и детские, вот только кричат они не так, как должны кричать дети. И самое отвратительное в том, что ведь это я, а не кто-то другой, заставлял кричать тех детей от боли и страха. Но сегодня все было совсем иначе. Сегодня ребенок из далекого будущего поблагодарил меня за помощь. И даже поцеловал. Теперь мне есть что отложить у себя в пустой памяти. А завтра я смогу взять оттуда эти воспоминания и сказать: черт возьми, единственный раз в жизни, но Кальтер совершил поступок, который ему нет необходимости забывать! И это был правильный выбор, Стратег, что бы ты ни думал на сей счет. По крайней мере, когда я буду подыхать, мне удастся вспомнить хоть что-то приятное.