Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

— Не совсем, я думаю, — произнёс первый голос. Он звучал так, словно его хозяин было весело, и Теклис подавил желание отшатнуться от него. Колдун слегка повернулся, чтобы псмотреть в темноту.

— Я же сказал тебе, идиот, — сказал Маннфред, насмехаясь над колдуном.

— Замолчи, пиявка, или я брошу твоё тело воронам, — через тьму, мимо шипящей ямы, наполненной кипящей кровью, на троне из черепов, который стоял в дальнем конце комнаты, сидела тяжёлая фигура. Теклис смотрел, как фигура встала, и глаза в золотом шлеме были непроницаемыми. — Ты проделал огромный путь, чтобы умереть, эльф, — произнёс Архаон. — Но не отчаивайся. Мир не на долго переживёт тебя.

Часть третья

Конец света

Осень 2528 г.

Глава пятнадцатая

Суровый красный закат опустился на Фаушлаг. Странные молнии разрезали небо на части, а улицы кипели активностью. Война снова пришла в Мидденхейм. Только на этот раз в осаде оказались слуги Вечноизбранного, и им приходилось сражаться сразу на нескольких фронтах.

Сердце Ульриксмунда, в пределах видимости Храма Ульрика, было одним из таких фронтов. Карадриан, Воплощение огня и Избранный Азуриана, не терял времени на выяснения, как он попал из Атель Лорена на разрушенные улицы человеческого города, или что случилось с другими Воплощениями. У него не было времени даже подумать об этом.

Едва магический шторм, бушевавший вокруг него и тех эльфов, которые оказались рядом с ним, начал стихать, как их тут же атаковали Курганцы с топорами и в чёрных доспехах. Объятый пламенем Клинок Феникса зашипел, пронзив грудь завывающего северянина, и разрезал его на две почерневшие половины. До того, как меч смог коснуться залитой кровью мостовой, Карадриан изменил направление удара, развернулся и снёс голову второму северянину.

Огонь расползался по его тонким рукам, а его волосы потрескивали словно огненный ореол при одной его мысли. Он потерял свой шлем в битве за Атель Лорен, но это неимело значения. Он двигался плавно, Клинок Феникса был продолжением его рук. Рукоять проскользнула в его руках, когда он поднял древнюю алебарду и развернулся, позволяя ей петь в полную силу. Северяне превратились в кровавые ошмётки, когда он завершил разворот. Он потянул оружие на себя, остановившись, а затем выбросил его вперёд, проткнув гончую Хаоса в прыжке.

Капитан Гвардии Феникса отбросил умирающего зверя в сторону и принял защитную позицию, отступая к остальным эльфам. Сутры Азуриана пробегали у него в голове, когда он судил о сильных и слабых сторонах противников, которые подбирались всё ближе, преследуя его. «Затишье перед бурей»-подумал он. Не высокомерие заставило его прийти к этому выводу, хотя когда-то это чувство обуревало его. В своё время он был высокомерным, был уверен в собственном превосходстве. Потребовался бог, чтобы усмирить его, показать ему его настоящее место, показать, что только потому что он жив, ещё не значит, что он действительно жил, и что только потому что он мог говорить, не значило, что он должен был говорить.

«Ты должен поползать перед тем, как научишься ходить, мальчик»-сказал Азуриан, его голос поднимался из пламени в священном Зале Дней. «Я научу тебя, несмотря на то, что однажды ты об этом пожалеешь». И он пожалел. Его уроки начались в тот день, и неопытный, озлобленный сопляк стал если не лучше, то по крайней мере более терпимым.

Он молча отдал сигнал лучникам в его небольшом воинстве дать залп. Стелы просвистели над головой и передние ряды Курганцев пали. Остальные беспорядочно отступили. На данный момент со вспышкой насилия покончено, северяне похоже смирились с тем, что враг материализовался прямо у них под носом. Он знал, что долго раздумывать они не будут. Они придут снова, и он и его маленькая банда будут сметены.

Он посмотрел на запад, где громоздились кучи шлака и щебня, которые оказались за его спиной, когда он появился. Огромные облака дыма и пепла поднимались в воздух над тем районом, и он вспомнил насмешку Бе’лакора насчёт артефакта, который искал Архаон. Он нахмурился, желая, чтобы голос Азуриана снова с ним заговорил. Но этого не произошло. Азуриан, как и другие боги, был мёртв. Но его слуги сделаю то, что должны в его отсутствие и во имя его. Даже если это значит не более, чем просто славно умереть.

Рёв и крики раздались среди разрушенных зданий, нависших над ними. Курганцы перегруппировались. Вожди и чемпионы восстановили порядок, и через несколько мгновений враг снова настигнет их.

Никогда прежде его судьба не давила на него так. Даже сила, заключённая в его теле, не была гарантом его выживания. В конце концов эта сила, грубая ярость Акшай, поглотила Ангрима Желеного кулака. «Значит и я так погибну?»-подумал он. «Поглощённый пламенем, как Аштари?»

Он посмотрел вверх и увидел огненную птицу, кружащую над эльфами. Огромная птица вскрикнула. Его вид давно жил среди Огненных шпилей Ультуана, откладывая яйца среди огромных алебастровых скальных столпов, где магическое пламя никогда не угасало. Теперь, когда Ультуана больше не было, не было и Огненных шпилей, и ну будет огненных птиц. Волна печали окатила его, когда на него упала тень Аштари, и крик птицы отозвался вибрацией в его костях. Нет, огненных птиц больше не будет.

Но они могут засиять ярко в последний раз, перед смертью.

«Да. Мы все сгорим»-мысль промелькнула в его сознании, как когда-то шёпот Азуриана. На мгновение ему показалось, что бог всё ещё жив. «Огонь не угасает, если его разделить»-подумал он. «Он лишь разгорается ещё больше». Он практически засмеялся над простотой этой мысли. Какой смысл заключать огонь в одном воине, когда можно передать его силу многим? Он поднял Клинок Феникса и почувствовал, как в нём борется Акшай, пытаясь вырваться. Он перевернул алебарду и воткнул её лезвием в землю. «Теперь ты свободен»-подумал он, — «вперёд, распространяйся и надели их своей силой». Вокруг него поднялся огонь, окутывая ближайших к нему эльфов, когда Курганцы пошли в атаку.

Когда северяне бросились к ним, Акшай вспыхнул, пламя разгорелось и разделилось тысячекратно. Оно распространилось по его крошечной армии, и огонь заплясал на мечах и в глазах воинов не зависимо от того, родились ли они в Ультуане, Атель Лорене или Наггароте. Истощённые тела выпрямились с новой силой, и воины закричали, их дух был восстановлен. Карадриан встал в полный рост, держа перед собой Клинок Феникса. Он смотрел, как приближается враг, и последний капитан Гвардии Феникса улыбнулся.