Тролльхеттен - Сергей Болотников

Как никогда более похожий на буйного вождя каких-то средневековых викингов, Дивер, открыл рот и закричал приличествующее случаю:

— Мочи их!!!! МОЧИ!!!

И Влад, умный тихий Влад, с радостью откликнулся на призыв, открыв огонь в сторону чешуйчатых. Дивер тоже стрелял — длинной очередью, без перерыва, он знал, только так можно остановить идущих плотным потоком врагов. Позади раскатисто загрохотали автоматы Степана, Мартикова и Стрыя.

Бегущие твари, споткнулись, добрый десяток следующих в авангарде повалился на пол в корчах, идущие позади запнулись о них, а там, в туннеле все шли и шли вперед, не в силах остановиться, движимые злым чародейством. Кровь брызнула на пол, две секунды спустя уже текла ручьями, твари валились одна на другую, руки-лапы дергались, челюсти бессильно щелкали, боевые выкрики сменились стонами раненых и умирающих. На выходе из туннеля образовалась дергающаяся и трепыхающаяся свалка, казалось, это огромный многолапый зеленый спрут лежит там с десятками глаз и пастей — неродившийся кошмар клиента психбольницы.

— Так их, так! — орал Дивер, надрывая глотку.

Это была не битва — избиение, бойня, мясорубка. Кровь забрызгала стены, по полу лились уже не ручьи — реки, стекали по наклонной, стремясь достигнуть черных вод. Крики и стоны оглушали, сливались в однородный пульсирующий вопль, как будто здесь, в этом узком ограниченном пространстве пещеры резвится целая стая мелких птиц. Никита пал на колени и зажал уши руками. По лицу его текли слезы.

В воздухе пахло дымом, паленой плотью, кровью и содержимым внутренностей умирающих чудовищ.

С визгом выскочили вперед и тут же пали трое псов, пули выбивали целые клочья из их вороной шкуры и подбрасывали в воздух. Взлетел, кувыркаясь в облачке слюны, белоснежный заостренный клык. Капли крови розовым туманом реяли за ним. Смешивались со слюной, а пес, бывший их обладатель, медленно издыхал на груде своих собратьев.

От стен туннеля отскакивала каменная крошка, твари шли в облаке мелкой пыли, она ела им глаза, чешуйчатые руки бессильно терли веки, но остановиться бывшие горожане уже не могли — сзади все напирали и напирали новые полки.

Хозяева были бездарными полководцами и потому свято следовали главному правилу всех бездарных полководцев: не получается тактикой — возьмем силой.

И они брали. Потому что стреляли лишь пятеро, а на приступ шли тысячи. Гибли, их разрывало на части плотным огнем, отрывало им лапы, они падали, но сзади шли все новые и новые полки, и не было им конца. Шли бывшие горожане, которые еще два месяца назад были обычными людьми — друзьями, родственниками, любящими мужьями и женами, отцами и детьми со своими мелкими проблемами, мелкими радостями и горестями, что все вместе зачастую и составляет то пресловутое неуловимое некоторыми счастье.

А теперь они шли и гибли под пулями, не рассуждая, не противясь приказу.

Патроны в оружии Дивера закончились, но вместо того, чтобы спешно его перезарядить, бывший солдат, крикнул:

— Прикрывайте меня! — и, пригнувшись, чтобы не попасть под огонь своих же, рванулся к взрывчатке.

Никита лежал на полу ничком. В двух метрах от него застыл в уродливой позе один из прорвавшихся слишком близко псов.

Патронов было мало, нападающих, напротив, много, и не надо было обладать даром предвидения, чтобы понять — что армия троллей была куда многочисленнее, чем оставшиеся у общины Влада патроны. Тут наверное не помогла бы и вся ныне сгинувшая армада Босха с ее пулеметами, гранатометами и зениткой в ретивых руках бойцов.

Сергеев понял это, и бегущий прямо к реке Дивер понял тоже, а остальные не замечали, опьяненные бесшабашной стрельбой. Улыбки на лицах, замолчал автомат, не беда, запасной магазин из кармана и оружие снова поливает ненавистных тварей свинцом.

Чешуйчатые кончились — уродливыми трупами все до единого распростерлись они на холодном гранитном полу, не меньше двух сотен сложило здесь голову, образовав перед выходом в подземный мир почти полутораметровый вал изуродованных тел. Кровь лилась потоками, скапливалась в углублениях багровыми лужицами. Алые ручейки несли ошметки чужой плоти — куски кожи, оторванный палец с изогнутым агатовым когтем, белесый рыбий глаз, с тупым удивлением уставившийся в потолок пещеры.

Люди, теперь уже просто люди, еще не превратившиеся, но с пустыми оболваненными лицами карабкались теперь на вал, и, попав под огонь, падали, не меняя удивленно растерянной гримасы.

Дивер достиг взрывчатки и вскрыл один из ящиков. Руки его действовали стремительно и с завидным автоматизмом. Вставил детонатор, активировал, вскрыл другой ящик, поставив взрыватель, вскрыл третий…

Кровь дотекла до Черной реки и смешалась, пустила алую, очень яркую струю.

С трубным ревом на вал вскарабкался массивный, покрытый жестким черным мехом монстр — не то кабан исполинских размеров, не то ставший вдруг хищником лось. Черные глаза грозно сверкали. Своей тушей копытное чудовище на долгих три минуты загородило проход, и держало то драгоценное время, пока Дивер устанавливал детонаторы, а потом пало с громом, разрушив вал и пустив вперед свежие силы подземных.

Не вовремя — у общины кончились патроны, слишком быстро, но иначе и не могло быть, слишком длинные были очереди, слишком рьяно стреляли, словно в запасе у них вся амуниция Босха.

Бойцы Дивера застыли, удивленно глядя на замолчавшее вдруг оружие. Они увлеклись, они забыли, что патроны имеют свойство кончаться.

Монстры и люди прорвались сквозь трупы своих сородичей и теперь уверенно бежали навстречу. Влад опомнился, бросил автомат и побежал прочь.

На выходе он чуть не столкнулся с Мельниковым, тот отчаянно спешил, но раненая нога никак не хотела бежать. По бледному лицу Сергеева Васек понял, что дело пахнет жареным, и, выйдя в пещеру, поспешил открыть стрельбу. Вовремя. Волна наступающих захлебнулась. Полтора десятка упало на пол и покатилось по нему, обильно пятная камень собственной кровью. Дивер оставил взрывчатку, и швырнул автомат в стройные ряды накатывающихся монстров — тут снова пошли чешуйчатые, знакомые полуволки — жертвы проклятья, какие-то студенистые бледные твари, все порождения подземелья были здесь.

Севрюк подхватил уродливую секиру из рук подохшего под пулями студенистого и стал отмахиваться от наседающей толпы. Получалось плохо, его оттеснили назад и чуть не свалили на пол, и несдобровать Михаилу Севрюку, если бы свинцовый град из автомата Мельникова не дошел до его оппонентов и не сразил большую их часть.

Дивер побежал.

Мартиков кинулся вперед, под самый нос тварей и успел выхватить пребывающего в стране светлых грез Никиту — малец лежал неподвижно, а чужая кровь натекла вокруг него, словно Никита стал жертвой кровавого и брутального убийства.

Выбегая последним, Дивер обернулся, взгляд его навсегда запечатлел общую картину, которая вполне могла стать наглядной иллюстрацией к девятому кругу Дантова ада — низкие, увенчанные сталактитами своды, кровавая река на полу, и еще одна, словно вся состоящая из расплавленного вара. И толпы орущих и беснующихся монстров, сплетающихся в один сплошной, источающий вопли ярости девятый вал. Босх, давно умерший живописец, ты не просто так писал свои гравюры, ты наверняка видел что-то подобное.

А потом вслед за своим воинством стали появляться они — тролли, и их массивные силуэты — было последнее, что увидел Михаил Севрюк, прежде чем пещера скрылась из виду.

— Севрюк!!! — заорал Владислав на бегу, — взрыватель где?!!

Тот улыбнулся усмешкой безумца, вздернул левую руку, в которой была зажата пластиковая коробочка взрывателя.

— Пошли, пошли, пошли!!! — орал где-то впереди Мартиков, — Хонорова не забудьте. Оставите — сожрут!!!

Влад бежал, и теперь его вместо боевой ярости переполняло чувство гордости, чувство выполненного долга. Они сделали, они смогли, несмотря на все препоны и ловушки! Они провернули колесо судьбы в свою сторону. О, это был миг абсолютного счастья, гордости собой и теми, кто рядом!

Хоноров беспомощно кричал посередине туннеля. Его подхватили, поволокли за собой — скорости не снижать.

Но их догнали. Твари были быстрее, а их маленький отряд из-за хромающего Мельникова не мог бежать с прежней скоростью. Дивера настигли, и он вынужден был обернуться, начать отбиваться свой секирой, снова бежать. Счастье в том, что идущие плотной волной монстры не могли встать в коридоре больше чем трое в ряд. Они мешали друг другу, некоторые падали, и их тут же затаптывали.

— Ааа!! — заорал вдруг Дивер, пробравшаяся низами четвероногая тварь впилась ему в ногу, пытаясь перекусить кость. Севрюк выл, как оглашенный.

Влад приотстал, ударил ногой пса по голове, целя каблуком по глазам. Псина на миг разжала челюсти, и Дивер вырвался, тут же перерубив ей спинной хребет своим страшным оружием.