Мое сердце - Смолл Бертрис

— Моя жена вернулась в Англию? — спросил Алекс у гонца, прежде чем вскрыть письмо.

— Да, милорд. Она высадилась в Лондоне девятого августа. Вся семья отъехала в Королевский Молверн на следующее утро. Леди де Мариско просит, чтобы вы присоединились к ним.

— Аланна! — резко приказал граф. — Отведи этого человека на кухню и проследи, чтобы его прежде всего накормили, а потом устроили на ночь, — Он опять повернулся к гонцу. — Завтра ты поедешь назад с моим посланием лорду и леди де Мариско.

— Благодарю вас, милорд. — Гонец встал. Аланна Вит, надув губы, недовольно посмотрела на человека, который был ее любовником, но желаемого эффекта не достигла. Он даже не взглянул на нее. Алекс был слишком занят, вскрывая пакет. Возмущенно фыркнув, она встала с пола у камина, где до того весьма живописно возлежала. Гонец де Мариско беззастенчиво пялился на нее, думая про себя, что чертовка весьма недурна.

Аланна бросила ему надменный взгляд и вышла из комнаты. Он с усмешкой последовал за ней, заметив при этом, что возвышается над ней, как башня, — в ней едва было пять футов росту. Ее волосы, каскадом ниспадавшие чуть ли не до бедер, были желтыми, как солнечный свет. Сейчас они были заплетены в две толстые косы, лежавшие на очень пышной груди. Гонец де Мариско обогнал ее на повороте и встал в коридоре, загораживая ей путь.

— Я так долго ехал, дорогуша. Думаю, ты не откажешь в поцелуе усталому путнику.

— Только дотронься до меня, и милорд граф велит оторвать тебе твой похотливый член и скормить его собакам! — выкрикнула она. — Я не для таких, как ты.

— Прошу пардону, миледи! — издевательски поклонился он и, отступив в сторону, продолжил:

— Никак не мог предположить, что ты бережешь свои прелести только для графа.

Карие глаза Аланны вспыхнули от гнева.

— Граф любит меня! — закричала она в лицо своему противнику. — Скоро ты увидишь! Гонец грубо расхохотался:

— Хотел бы я посмотреть на человека, который бросит свою богатую и красивую жену ради такой шлюхи, как ты, дорогуша! Поскакала — и хватит. Смотри, как бы не грохнуться. Теперь, когда миледи Велвет вернулась домой, тебя очень быстро отправят собирать вещички. А теперь давай покорми меня, как приказал граф!

Вне себя от гнева, Аланна бросилась вперед на своих коротеньких ножках. Гонец без труда поспевал за ней.

В библиотеке Александр Гордон осторожно вскрыл пакет. Тщательно упакованный, в нем лежал тяжелый пергамент, посланный ему Скай. Он развернул его и прочел:

«Александру Гордону, графу Брок-Кэрнскому.

Милорд! Моя дочь Велвет вчера вечером прибыла домой. Хотя, судя по всему, она пребывает в добром здравии, она истощена морально и физически. Если последние два с половиной года были трудными для Вас, то последние шесть месяцев были столь же тяжелыми для Велвет, которая, веря, что она овдовела, позволила Великому Моголу Акбару ухаживать за ней и в конечном итоге завоевать ее. Известие о том, что Вы живы, потрясло ее. Она, как Вы понимаете, чувствует себя весьма смущенной. Ради моей дочери прошу Вас определиться, желаете ли Вы, что бы Ваш брак имел продолжение. Вам потребуется терпение, которого, я боюсь, Вам явно не хватает, и еще Вам потребуется любить Велвет всем сердцем. Если Вы этого не сможете, тогда я буду вынуждена просить Вас освободить мою дочь от брачных уз прежде, чем Вы уничтожите друг друга. Мы будем ждать Вашего прибытия в Королевский Молверн.

Скай О'Малли де Мариско, графиня Ланди».

Алекс перечитал письмо Скай несколько раз. Несомненно, теперь, когда его жена вернулась, он должен принять ряд серьезных решений. Первое из этих решений касалось его жены, а второе — Аланны Вит.

Велвет де Мариско. Любит ли он ее еще? Любит ли он ее по-настоящему или просто хочет отомстить ей за то, что она бросила его? Одному Богу известно, что когда-то он любил ее, когда-то обещал, что в его жизни больше не будет ни одной женщины, которая сможет завоевать его сердце. Хотя бы в этом отношении он сдержал слово — он никогда всерьез не любил ни одной женщины до Велвет и не любит никого сейчас. Но вопрос все-таки оставался. Любит ли он Велвет, или его злость больше любви?

Он взглянул на портрет над камином. Вот она стоит перед ним в своем подвенечном платье, глядя на него со всей невинностью юности. Как радовалась она, устроив ему сюрприз с этим портретом на их первое и последнее Рождество, проведенное вместе. Она — самая красивая из всех когда-либо виденных им женщин, и она — его жена.

Жена, которая бросила его, оставила его умирать, не задержавшись даже для того, чтобы похоронить его по-христиански. Алекс не понимал этого тогда, когда все случилось, и, хотя теперь он знал об этом гораздо больше, он все равно не мог этого постичь. Почему? Этот вопрос постоянно занимал его на протяжении последних двух с половиной лет. Он встретится с ней, хотя бы для того, чтобы узнать ответ.

Это привело его к другой проблеме. Аланна Вит. Она уже родила ему дочь Сибиллу, но он никогда не любил ее. Она жила там, в доме своего отца, ухаживала за ним и однажды ночью, когда он особенно упивался жалостью к самому себе, залезла в его постель, чтобы утешить его боль весьма приятным путем. Она не была девственницей, и поэтому он не чувствовал никакого раскаяния. Ему захотелось увезти ее в Шотландию. Ведь он прекрасно знал, что его теща отослала его домой только для того, чтобы разлучить с этой ветреницей. Это было ошибкой, так как привело к рождению Сибиллы и к связи, которую он не мог так просто разорвать. Аланна сверх меры самодовольна, жадна. Даже в Дан-Броке умудрялась она обманывать его, не подозревая, правда, что он прекрасно осведомлен обо всех ее изменах. Он узнал об этом совершенно случайно, поднимаясь как-то ночью в ее расположенные в башне апартаменты, чтобы проведать дочь. Колыбель Сибиллы стояла в холле, рядом со спальней Аланны, дверь в которую была приоткрыта. Услышав доносившиеся оттуда голоса, он на цыпочках подкрался к двери и заглянул, чувствуя себя очень глупо. Зрелище, открывшееся его глазам, было весьма впечатляющим: голая Аланна ублажала двух его лучников. Он спокойно вышел. Но после этого избегал ее и велел Дагалду последить за своей любовницей. Дагалд весьма прямо выразился: «Эта баба трахается больше, чем крольчиха в период течки».

Ему следовало бы сразу же предъявить ей обвинения и отослать назад в Англию, но он беспокоился за ребенка, отцом которого стал, если, конечно, ребенок был его. Аланна Вит, казалось, родилась проституткой. Она оставалась пока в Дан-Броке, благо так было проще, чем принимать какое-то решение. Теперь же предстояло что-то решать. Вряд ли удастся держать любовницу в доме, где есть жена.

Неожиданно она оказалась тут как тут, хотя он не слышал, как она вошла в комнату. Закинув ему руки за голову, она поцеловала его в губы. На него пахнуло ее духами, запахом дикого зверя, тяжелого, пахнущего мускусом. Он отстранил ее.

— Я уезжаю в Англию, чтобы привезти домой свою жену, Аланна. У тебя есть выбор: или я возвращаю тебя отцу и выплачиваю хорошую сумму на содержание тебя и ребенка, или ты можешь поселиться в коттедже здесь, внизу в долине, и иметь постоянный доход.

Он почти наверняка был уверен, что она захочет вернуться в Англию, так как она ничего другого не делала, кроме как жаловалась на климат Шотландии с тех пор, как приехала в Дан-Брок.

— Ты отсылаешь меня от себя, Алекс? — Она опять скорчила недовольную гримаску и казалась опечаленной. — Как ты можешь отсылать меня, когда знаешь, что я так люблю тебя? Что будет с нашей маленькой Сибиллой без ее дорогого папочки?

Он не мог не рассмеяться. Это и правда было прекрасным представлением, но он знал, что все это дело нужно решить прямо сейчас, раз и навсегда.

— Аланна, я признал Сибиллу своим ребенком, хотя совсем не уверен, что это так на самом деле. Нет, лапочка, не надо устраивать скандалов. У тебя звериный аппетит на мужчин, которых ты ублажала в западной башне моего замка все эти последние три месяца. Я молчал, потому что тогда тебе не было необходимости уезжать, но сейчас такая необходимость возникла. Решай. Хочешь так, хочешь этак — во всех случаях я позабочусь о вас обеих.