Летчики и космонавты - Николай Каманин

— «Венсеремос!» — «Мы победим!» — скандировала в едином порыве полумиллионная масса людей.

Фидель Кастро говорил на этом митинге четыре с половиной часа. В начале своей речи он шутливо спросил Гагарина, за сколько времени тот облетел Землю.

— За полтора часа, — ответил Юрий Алексеевич.

— Ну тогда считай витки, я начинаю.

Фиделю Кастро очень понравилась фуражка Юрия Гагарина — с голубым, как небо Кубы, околышем и крылатой эмблемой летчика Военно-Воздушных Сил СССР. Космонавт подарил ее Фиделю Кастро, а тот в знак взаимного уважения отдал ему свою.

Нелегко дались первые самостоятельные шаги народу маленького зеленого острова в Карибском море. Зловещий пурпур пожара на плантациях сахарного тростника, диверсии, выстрелы в спину… Но республика всегда начеку. Народ Кубы уверен в победе, в правоте своего дела.

Мы прибыли на Кубу спустя три месяца после того, как силы реакции совершили подлое преступление против свободолюбивого народа. Банды интервентов по плану ЦРУ высадились на Плайя-Хирон, чтобы силой оружия задушить республику. Враги были разбиты. 19 апреля в 5.30 дня пал последний опорный пункт на побережье Хирон, удерживаемый наемными силами империализма. Революция одержала победу, хотя за нее пришлось заплатить высокую цену жизнями революционных бойцов.

Незадолго до прибытия Гагарина на Кубу правительство республики учредило орден «Плайя-Хирон» в честь победы над интервентами. Первым орденом было решено наградить Главнокомандующего революционными вооруженными силами майора Фиделя Кастро. Но он попросил, чтобы орден «Плайя-Хирон» номер один был вручен первому космонавту как признание кубинцами больших заслуг советского народа в деле мирного освоения космоса.

Вечером 27 июля кубинские товарищи устроили прощальный банкет в небольшом ресторане. После ужина и концерта национального танца Юрию Гагарину предложили прокатиться по городу.

Машина помчалась по освещенным разноцветными огнями улицам Гаваны. Фидель Кастро сначала молчал, как бы давая нам время привыкнуть к быстрому движению машины и осмотреться вокруг, потом, встрепенувшись, сказал:

— Хочу проверить, узнают ли кубинцы Гагарина, — и предложил Юрию надеть его берет.

Сразу же оговорюсь, что в газетах было объявлено, что советский космонавт уже убыл в Канаду по приглашению Сайруса Итона на Пагуошский митинг сторонников мира. Кубинцы были уверены, что Гагарина среди них нет.

Машина выскочила на небольшую площадь и остановилась напротив сквера. Фидель вышел из машины. Около него сразу же собрался народ. Завязалась беседа.

— Ну что, не остался у нас Гагарин? — спросил он стоявшего рядом с ним кубинца.

— Да, улетел… Жаль, что так скоро.

— Ничего, в следующий раз побудет подольше, — сказал, улыбаясь в густую бороду, Фидель.

Один из окружавших машину кубинцев в ходе этого разговора пристально смотрел на Гагарина, словно вспоминая что-то. Юрий Алексеевич был одет в гражданский костюм, без орденов, на его голове красовался берет. Чувствовалось, что кубинец усиленно напрягал память. Потом он воскликнул:

— Гагарин!

— Нет, это не он. Гагарин улетел, — спокойно, не поворачивая головы, заметил Фидель Кастро.

Но это не помогло. Уже не один кубинец, а многие наперебой кричали: «Гагарин, Гагарин!»

— Неужели похож? — невозмутимо спросил Фидель, покрывая спор, начатый с кем-то из присутствующих.

— Да, очень похож. Это он, — зашумели вокруг.

— А газетам вы не верите? — вдруг строго спросил Фидель.

Голоса смолкли. Собравшаяся толпа растерянно замолчала. Фидель обвел всех внимательным взглядом, сделал паузу, чтобы слова его прозвучали веско, и тихо, засмеявшись, сказал:

— Да, это Гагарин.

Словно взрыв потрясли ночной воздух крики восторга: «Гагарин! Гагарин!»

Из Гаваны мы полетели в Бразилию. В самолете было тихо. Каждый думал о своем. Юрий Гагарин, прильнув к иллюминатору, смотрел вниз. Навстречу самолету бежали горы, леса, деревни и города. Они виднелись отчетливо, как на географической карте, и лишь изредка исчезали под облаками.

Штурман нашего самолета Алексей Бойко сообщил, что скоро посадка…

Рио-де-Жанейро! Сколько легенд сложено об этом городе. Сколько раз в журналах и в фильмах видели мы этот славящийся своим живописным расположением и считающийся самым красивым в Южной Америке город.

В аэропорту узкие лучи прожекторов вырвали из темноты слившуюся в один вытянутый блик массу улыбающихся лиц. Люди что-то кричали, махали флажками, цветами, над их головами колыхалось море рук. Так встречали советского героя космоса бразильцы. Слышались крики: «Браво, Юрий!»

Местные власти, то ли опасаясь беспорядков, то ли по причине иного свойства, постарались быстро усадить Гагарина и сопровождавших его лиц в машины, чтобы как можно скорее покинуть аэродром. На пути в город народу было не меньше. В отдельных местах автомашины вынуждены были останавливаться. Народ искренне и темпераментно приветствовал первого космонавта, представителя великого Советского Союза.

Полиция Рио-де-Жанейро оказалась в растерянности перед огромной восторженной толпой. Полицейские решили разгонять людей водой из пожарных насосов. На следующий день в ряде газет были опубликованы протесты рабочих и студенческих организаций против грубых действий полиции. Газеты писали, что она умышленно препятствовала общению Гагарина с народом. Реакционные круги города и страны, конечно, постарались сделать все от них зависящее для пресечения «красной пропаганды». Однако энтузиазм народа был настолько велик, что сдержать его не осмелились даже самые оголтелые глашатаи антикоммунизма.

Встречи Юрия Гагарина с народом Бразилии состоялись. Приветствия, крепкие рукопожатия и многочисленные подарки, врученные Ю. А. Гагарину, искренние пожелания успехов в адрес советского народа — таков был лейтмотив встреч Юрия Гагарина с бразильскими студентами и рабочими, служащими и учеными, работниками литературы и искусства.

Нам казалось, что в Бразилии невозможен более горячий и сердечный прием, чем в столице республики. Но вот что было в Сан-Пауло — крупнейшем промышленном центре страны после Рио-де-Жанейро. Когда мы прилетели, то первое наше впечатление было такое: как будто город праздновал свое рождение. Как говорили впоследствии наши бразильские друзья, реакционные круги, учтя печальный опыт Рио, сумели надавить на полицию и та преградила путь на аэродром колоннам демонстрантов. На аэродроме нас встретили официальные лица, но стоило кортежу выехать на шоссе, как мы увидели огромные толпы. На всем пути следования машин от аэродрома в город стояла сплошная стена людей.