Дневная битва - Питер Бретт

– Их подгонят потом, но порадуйте нас – примерьте хоть нагрудную пластину, – попросил Тамос.

Уонда кивнула. Мастеровой взял оную и начал пристегивать. Лиша не исключала, что та повторит женские формы и обозначит грудь при отсутствии таковой, но герцогиня оказалась умнее, и пластина утвердилась на месте, как влитая. Уонда смотрелась великолепно.

– Какая легкая! – восхитилась она.

Мастеровой с улыбкой кивнул:

– Сперва мы хотели, как положено, сделать металлическую кольчугу, но лучники должны быть шустрыми. Деревянный доспех защитит не хуже лучшей милнской стали, а весит меньше.

Лиша вздохнула. Еще одна хитрость, посредством которой мать-герцогиня крадет ее власть. За чаем Уонда недвусмысленно показала, кому верна, и Арейн это не понравилось. Лише хотелось, чтобы Уонда выразила сожаление и отослала доспехи обратно. И если Лиша прикажет, девушка так и поступит, но травнице не хватило духу. Лицо Уонды сияло от счастья – а это случалось так редко с тех пор, как демоны отняли у нее отца и наградили ее саму шрамами.

Пока присутствующие кудахтали над обновой Уонды, Рожер начал расслабляться, но Тамос перехватил его взгляд, и он опять напрягся.

– Итак, – молвил Тамос и потер руки. – Я полагаю, настало время принять наших гостей.

Артер подал знак стражам у двери, и те впустили Аманвах, Энкидо, Каваля и Колива.

– Принцесса Красийская Аманвах! – звучно объявил Артер, и его голос без труда разнесся по огромному залу. – Его королевская светлость граф Тамос, принц Энджирский, маршал «деревянных солдат» и повелитель графства Лощина, просит вас и ваших советников пожаловать к его двору.

– Должна найтись серьезная причина, по которой мне пришлось ждать, – ответила Аманвах. – А также способная объяснить грубость вашего чи’шарума по отношению к нам, прибывшим к вашему двору с миром и добрыми намерениями.

Она наставила палец на капитана Гамона:

– Столь гнусное обращение с вышестоящими карается в Красии поркой.

Рожер вздохнул. Это кончится плохо.

Тамоса, похоже, ее нападки застигли врасплох.

– Прошу извинить, принцесса, если по прибытии с вами обошлись грубо. – Он зыркнул на Гамона. – Заверяю вас, я преподам моему человеку урок этикета. Что касается задержки, вы, конечно же, не можете поставить мне в вину короткую беседу наедине с моими подданными, перед тем как принять вас.

– Произвел Гареда в генералы, а мне предложил место королевского герольда, – наябедничал Рожер.

Аманвах глянула на Рожера и рассмеялась резким лающим смехом, его эхо загуляло по залу.

– По-вашему, это смешно? – спросил Тамос.

Его голос леденел по мере истощения терпения.

Аманвах прищурилась на графа:

– По-вашему, мой муж откажется от покровительства властелина всего и отдастся мелкому князьку? Даже подумать нелепо.

– Мелкому князьку? – Голос Тамоса уподобился бритве.

Аманвах повернулась к Рожеру:

– Граф. Он же у вас ниже герцога?

– Его светлость – третий в очереди к Трону плюща, – удовлетворил ее любопытство Рожер.

Аманвах кивнула и вновь обратилась к Тамосу:

– Мой отец встретился с вашим герцогом-северянином – Идоном Четвертым, Райзонским. Когда герцог Идон пал на колени, уперся лбом в пол и слезно взмолился, чтобы ему сохранили жизнь, его заставили присягнуть на безоговорочную верность шар’дама ка и слизать пыль с сандалий всех двенадцати Дамаджи. Он бы у них и за щеку принял, намекни мой отец, что ему, моему отцу, это понравится.

Нетерпеливый взгляд Тамоса превратился в свирепый. Лицо налилось кровью, и Рожер почти различил зубовный скрежет. Рука так крепко вцепилась в копье, что древко грозило переломиться.

– Это не важно! – выпалил Рожер. – У меня нет покровителя, и я его не хочу! Я буду писать и петь все, что мне заблагорассудится, а кто считает иначе, пусть катится в Недра!

– Абсолютно верно, – кивнула Аманвах.

Рожер взглянул на нее озадаченно, но сбросил эту реплику со счетов.

– А ты, жена, держи язык под своим покрывалом на привязи и соблюдай приличия.

– Ваш муж говорит мудрые вещи, – встрял Тамос. – А ваш отец обнаружит, что Энджирс не так слаб, как Райзон. Мы готовы к встрече.

– Райзонцы были слабы, – ответила Аманвах. – Мой отец делает их сильными. Он считает, что Лощина уже сильна, и предлагает сделать вас независимым племенем, самостоятельным и с собственными вождями. Взамен просит только о двух вещах.

– И о каких же? – властно осведомился Тамос. – Сколько стоит выкупить то, что уже наше?

– Во-первых, вы должны признать его как шар’дама ка и последовать за ним, когда начнется Первая война.

– Первая война? – поднял брови Тамос.

К нему склонился рачитель Хейс:

– Последняя битва, ваша светлость. Избавитель объединит человечество и поведет нас на демонов, чтобы загнать их обратно в Недра.

Аманвах кивнула:

– Разве в Каноне, рачитель, это не предсказано во многом так же, как в Эведжахе?

– Вы правы, – согласился рачитель Хейс. – Но мы не увидели ни малейшего намека на то, что ваш отец – тот самый предсказанный человек. Возможно, Избавитель уже находится среди нас или явится завтра или через тысячу лет. В Каноне ни слова не сказано о том, что он принесет с собой убийства, изнасилования и языческую веру.

– Все войны сопровождаются кровопролитием и потерями, – возразила Аманвах. – Это справедливая плата за единство. Но мой отец предлагает вам мир, и вы поступите мудро, если согласитесь.

Тамос нахмурился:

– А в чем заключается второй взнос за щедрое предложение?

– В том, разумеется, что госпожа Свиток согласится стать его невестой, – улыбнулась Аманвах.

Сбоку послышался шорох, и из-за плотной парусины, что изображала стену, вышел Меченый.

– Этому не бывать.

Все потрясенно встали. Лиша не видела его всего несколько месяцев, но Дарси оказалась права: Арлен разительно изменился. Ряса рачителя исчезла; теперь он одевался в простые рабочие портки и заношенную белую сорочку, распахнутую на груди так, чтобы виднелся фрагмент вытатуированной великой метки. Пол холодил его измененные босые ноги.

Но перемена, вопреки ожиданиям, не очеловечила его, а дополнительно выделила, так как сотни хитроумных меток на шее и бритом черепе больше не скрывались под рясой и капюшоном рачителя.

В шаге за ним остановилась та, о которой сообщила Дарси. Ренна Таннер. Его сговоренная. Лиша критически осмотрела ее, но молодая женщина выглядела настолько нездешней, что судить о ней было весьма сложно. Ей, наверное, немногим больше двадцати; волосы грубо стянуты на макушке в длинную толстую косу, ниспадавшую на спину. Она была почти обнажена – тело прикрывали только тесный жилет и простая домотканая юбка с боковыми разрезами чуть не до талии. На поясе висели увесистый нож, кожаный кошель и длинные бусы из камешков. Ее, как и Арлена, с головы до пят покрывали метки, правда более бледные, поскольку наносились воронцом и не являлись настоящими татуировками.