Лунные дети (СИ) - Наталья Тишь

Кэл тихо выдохнул и взглянул на Тайга, похлопавшего его по плечу.

— Слава Небу, — устало улыбнулся тот. — Надо отвезти ее в общежитие.

Кэл на мгновение прикрыл глаза. Он не мог сейчас оставить место преступления, но и позволить Элиш отдыхать в одиночестве в той небольшой комнате — тоже. Решение пришло мгновенно и показалось простым и понятным.

— Фелан!

Следопыт уже был тоже здесь, спустился к своим в подвал.

— Поймай кэб, — велел Кэл, удобнее перехватывая Элиш и поднимаясь. — Отвезешь Элиш домой. Потом вернешься и доложишь, что выяснил.

— В общежитие? — озадаченно уточнил Фелан.

— Ко мне, — Кэл повернулся к Алве. — Ты тоже поедешь, — он криво улыбнулся. — Я не хочу оставлять ее одну. Я знаю, что… неправильно так, но Алва, пожалуйста. Я постараюсь освободиться как можно быстрее.

Алва ответила ему долгим уставшим взглядом. Ее руки были наспех вытерты, но Кэл все еще чувствовал запах крови — крови Матью. Неверно было так поступать, Кэл знал, но разум никак не мог сейчас достучаться до сердца. Кэл хотел, чтобы в безопасности в первую очередь оказалась Элиш. Не семья, не подчиненные, а именно Элиш Тарлах, эта невероятная лунная. Тайг за его спиной тихо дышал, словно тоже боялся, что Алва откажет.

— Пожалуйста, — повторил Кэл, прижимая Элиш к груди все сильнее и не замечая, что у нее на предплечье уже наливаются синяки от чересчур крепкой хватки.

— Хорошо, — наконец сказала Алва. — Хорошо. Я сделаю это.

Спихнуть на кого-то другого свои обязанности Кэл не мог, да и не посмел бы этого сделать. Практически вся группа Тайга, включая его самого, оставалась в клинике. К счастью, тяжелее всех пострадал Матью, он так и не пришел в сознание, даже когда оказался в палате. Солав установил круглосуточное наблюдение, чтобы вовремя успеть оказать помощь, если рана воспалится или начнет загнивать. По словам целителя, слишком рваные края могли накапливать гной, несмотря на то, что рану зашили. К тому же никто не брался утверждать, что не начнется внутреннее кровотечение, диагностика никогда не была идеальной, как и все в поднебесном мире. Последняя мысль принадлежала самому Солаву, и у Кэла возникло ощущение, что целитель впервые почти что оправдывается, извиняясь за невозможность дать точный прогноз.

С остальными дела обстояли лучше. Сломанные кости загипсовали и закрепили в одном положении, царапины и сильные ушибы пропитали и смазали мазями, наложили необходимые заклинания.

И Кэлу бы радоваться: они справились, они сумели уничтожить опасную нечисть, да только внутренности скручивало при малейшей мысли, что в квартире спит Элиш. Солав утверждал, что не будет последствий, но Кэл все равно волновался, стремился закончить работу быстрее, чтобы добраться до дома и самому убедиться, что с Элиш ничего не случилось, что она просто спит и точно проснется завтра утром. Или днем. Не важно, когда, главное, что откроет глаза и может снова обижаться на него сколько угодно.

Он вполуха выслушал доклад Фелана о следах и вяло кивнул, не в силах сосредоточиться на работе. Кроме тревоги медленно отпускало общее напряжение — Кэл толком не дрался, не успел просто вмешаться, задержавшись на доли минуты, а короткая схватка с обычным псом даже не вымотала и теперь виделась избиением. Даган отвез собаку в Центр помощи, и Кэл счел это наилучшим решением. Маги наверняка позаботятся о животном и, возможно, найдут способ вернуть ему нормальный размер.

В конце концов, Кэл дал отбой и выходной день всем, кто нуждался в этом и мог прийти на работу завтра. До конца рабочей недели оставалось ровно два дня, но Кэл внезапно понял, что у него нет никаких сил. Это было неправильно, настолько неправильно, что сводило мышцы, зубы — сводило все, и он не мог пошевелиться несколько секунд, мечтая лишь о том, чтобы оказаться дома. Роковая среда, проклятая среда. Уилсон с остальными учеными, явно оценив состояние нерадивого шефа, взяли командование на себя и утащили в лабораторию следопытов, расспрашивая их о следах и выуживая остатки магии. Кэл вяло понаблюдал за процессом и в итоге махнул рукой.

— Результаты будут завтра до полудня, — успел он услышать спокойный голос Фелика, перед тем как закрыл дверь. Можно было идти домой. Нужно было идти домой.

Дахи на выходе читал очередную газету — он только и делал, что читал их, но тут отвлекся и покачал головой.

— Домой идите, господин, — добродушно посоветовал он и улыбнулся — впервые на памяти остановившегося Кэла. — Идите, идите, вы сделали сегодня многое, а мальчики-ученые займутся своей работой.

Кэл устало улыбнулся в ответ.

— Спасибо, — искренне поблагодарил он старика. — Надеюсь, в ближайшее время не будет нападений. Хотя бы до завтра. Тут все было спокойно?

— Абсолютно, — заверил его Дахи. — Никого посторонних, ни здесь, ни где-то поблизости, — он коснулся своего носа и подмигнул, — я бы учуял. А вызовы… Я займусь вызовами, если что.

Кэл улыбнулся удачной шутке, но Дахи только опустил взгляд, снова утыкаясь в газету.

…Квартира показалась ужасно большой, когда он закрыл за собой дверь и остановился странно растерянный в небольшой прихожей. Неужели здесь всегда было столько места?.. Несколько шагов до комнаты теперь растянулись на километры. Кэл медленно снял ботинки, ноги гудели от беготни и ходьбы, от стремян, которые сейчас вспоминались только тисками. На шум выглянула из комнаты Алва и, тихо ступая, подошла.

— Привет.

— Привет, — Кэл поежился. — Почему так холодно?..

— Не знаю, — Алва смотрела прямо на него — равнодушно-усталая, как будто застывшая, но во взгляде сквозило горькое отчаяние.

Кэл судорожно сглотнул, почувствовав непреодолимое желание отступить, спрятаться от этих глаз, дождаться, пока они вновь не потеплеют. Но там, по правую руку спала Элиш, и нужно было идти к ней. Только Алва…

— Прости, — вырвалось у него прежде, чем Кэл осознал, что должен сказать совсем не это.

Алва вздрогнула — не от мнимого удара, но скорее от свиста так и не опустившейся плети. Кэл протянул руки и тут же отдернул их, смутно догадываясь, что только усугубит ситуацию. Он не вспомнил тогда, но начинал понимать сейчас: он попросил девушку, что беззаветно и преданно любила его столь долго, позаботиться о другой девушке — о чужой, незнакомой, неправильной. Лунным не было места среди нормальных людей, но он, Кэл, поставил ее сейчас выше всех остальных. И выше семьи. Последняя мысль напугала — как можно ставить что-то превыше семьи?

— Ох, Алва, — он прислонился к косяку, бессильно глядя на подругу. — Спасибо. Небо, спасибо тебе. И прости за…