Семнадцать мгновений Вейдера - Alma

Кто-то тащил его по коридору Звезды Смерти...

Вейдер на мгновение приходил в сознание, а затем снова проваливался в темноту. Вокруг все кипело и бурлило – на борту полным ходом шла эвакуация. К ангарам спешили офицеры, штурмовики, техники.

«Значит, им всё-таки удалось снять защитное поле…»

Звезда Смерти переживала массированную атаку истребителей, и каждая следующая торпеда могла стать той последней, что вызовет необратимую цепную реакцию в главном реакторе станции, и её последующий взрыв.

«Мой сын жив…»

Он уже почти не чувствовал боли. Только давящую усталость в онемевшем теле.

Он умирал.

«Лучше бы он бросил меня здесь и бежал сам…»

Люк окончательно выбился из сил под тяжелой ношей. Схватив отца за левую руку и то, что осталось от правой, Скайуокер потянул его на трап шаттла. Наконец, совершенно изможденный, едва не рухнул на Вейдера.

Темный Лорд был не в силах пошевелиться. Люк осторожно поднял его запрокинутую голову, с тревогой глядя на отца, который еще час назад казался непобедимым воином.

Респиратор хрипел и сипел, и Вейдер подумал, что совсем не хочет умирать в этом железном гробу. Панцирь сдавливал грудь, шлем казался невероятно тяжелым, расплавившийся в результате короткого замыкания контроллер прожег защитный костюм. Линзы маски потемнели, и он плохо различал окружающее.

«Хотя бы в глазах моего сына я должен умереть человеком, а не каким-то чудовищем в маске».

Превозмогая слабость, он с трудом проговорил:

-Люк. Помоги мне снять эту маску.

-Но ты умрешь!

-Теперь ничто... не сможет остановить это... Дай мне хоть раз... посмотреть на тебя... моими собственными глазами.

«Умирать не страшно. Я так и думал».

Люк бросил на него испуганный взгляд. Собрав волю в кулак, он внял просьбе отца, и принялся искать замочки шлема. Эти несколько секунд показались Вейдеру вечностью. Наконец, очень аккуратно, чтобы не задеть израненного воина, Люк снял с его лица зловещую маску. Теперь сын сидел перед ним и, поддерживая за плечо, рассматривал Энекина Скайуокера. Люк впервые видел его таким...

У его отца были синие глаза.

«Наверно, смысл жизни – это именно такие мгновения», - подумал Вейдер.

-Теперь иди, мой сын. Оставь меня.

Слабый голос отца без вокодера звучал иначе. Тот же самый тембр, но без угрожающих ноток.

«А станция вот-вот взорвется. Мальчик должен успеть уйти».

Люк вдруг понял, что имеет в виду Вейдер.

-Нет. Ты пойдешь со мной. Я не могу оставить тебя здесь. Я должен спасти тебя.

-Ты уже спас меня, Люк, - успокаивающим тоном произнес его отец, - Ты был прав насчет меня... Скажи своей сестре, что ты был прав...

Энекин Скайуокер сказал то, что мечтал услышать его сын. Попытался улыбнуться на прощание. Это была добрая и очень искренняя улыбка.

«Вот и все...»

Темный Лорд закрыл глаза, теряя сознание.

-Папа... я не оставлю тебя.

По лицу юного джедая текли слезы. Он провел рукой по черным доспехам, желая еще раз прикоснуться к отцу. Люк опустил голову, не в силах справиться с горем. Новый взрыв сотряс станцию, и только тогда юноша, опомнившись, потащил тело отца в шаттл.

Он не заметил, как за его спиной неслышно появился небольшой отряд имперских спецназовцев. Командир отряда оглушил Люка из бластера.

-Вы, двое, выкинете этого парня на Эндор, поближе к нашим базам, как приказано. Остальные отвезут Лорда Вейдера на «Экзекъютор». Мы должны спасти его назло этим гадким повстанишкам! Живо!

Сердце не имеет морщин, на нем бывают только шрамы.

Г. Колетт.

«Все кончилось».

Пиетт повторял про себя эти слова, но никак не мог поверить в их истинность. Долгие годы притворства, годы борьбы… и вот – долгожданная победа. Конечно, было бы наивным утверждать, что все трудности позади и руководство Альянса будет почивать на лаврах весь остаток жизни. Нет, впереди были тяжелые дни строительства нового государства, политические интриги и кровопролитные битвы с моффами. Но Империя Палпатина умерла. Погибла ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС вместе со своим зловещим Повелителем. Он, адмирал флота и разведчик с многолетним стажем ВИДЕЛ это своими глазами… но не мог забыть о ЦЕНЕ, заплаченной за триумф. Взгляд Пиетта невольно вернулся к посадочной платформе. Он поверил Вейдеру… поверил, переступив через собственные представления о Добре и Зле, просто потому, что почувствовал его искренность. Слова, сказанные тихим голосом в тесной каюте «Экзекъютора» поразили адмирала в самое сердце… поразили настолько, что он решился нарушить прямой приказ грозного Лорда. Но самым любопытным было другое: его не страшило наказание за непослушание. Напротив, Пиетт обливался холодным потом при мысли, что его бунт окажется напрасным. Еще сутки назад, он рассмеялся бы в лицо любому, сказавшему, что он будет беспокоиться о Вейдере. Такое просто не укладывалось в голове… и все же являлось правдой. Мысли разведчика против воли вернулись назад, к тому моменту, когда элитная штурмовая команда вынесла тело Лорда из шаттла. Пары слов, оброненных ситхом о собственных планах, было достаточно для организации спасательной экспедиции, но они никак не могли подготовить адмирала к увиденному. Он привык видеть Вейдера мрачным и уверенным в себе властелином… а этот человек выглядел так, будто его жевал злобный ранкор сутки напролет. Отрубленная рука, оплавленные, пробитые в нескольких местах доспехи, отсутствие шлема… Пиетт с удивлением понял, что это бледное, залитое кровью лицо вовсе не принадлежало старику. Впрочем, молодой или старый, Вейдер однозначно находился на грани смерти. Его срочно переправили в лазарет, где корабельный врач, не переставая, удивлялся живучести пациента. Судя по его замечаниям, досталось Лорду ой, как сильно.

Последние события заставили Пиетта искренне сочувствовать грозе Империи, но некоторые вопросы всё еще ожидали своих решений. И, наконец-то, прибыл человек, способный развеять все сомнения…

Когда на «Экзекъютор» прибывал Лорд Вейдер, все солдаты и офицеры вытягивались по струнке… визит сегодняшнего начальства тоже был встречен глубоким молчанием. Причем, враждебности прибавилось на порядок. Или они просто не были настроены на то, чтобы скрывать свои истинные чувства? Но, тогда – почему молчат?

Спускаясь по трапу, Мон машинально отмечала все детали. Потом, в спокойной обстановке, все будет проанализировано, разложено по полочкам и применено во благо Альянса. Потом, но не сейчас. Ее несказанно удивил вызов на этот флагман, гордость имперского флота. Если бы им командовал не Пиетт, Мотма, пожалуй, поостереглась бы наносить подобные визиты. Зачем давать в руки имперцев козырь в виде заложника? Впрочем, кроме объективных, имели место еще и субъективные факторы. Это был личный корабль Энекина, и официальной главе Альянса пришлось приложить массу усилий, чтобы не позволить горю отразиться на лице. Вот уже много дней Мотма не получала вестей от старшего Скайуокера, а ее приглашение на эту встречу, фактически, развеяло последние иллюзии. Ибо, даже после Эндорского поражения, присутствие повстанцев – а, тем более, моффов – на территории Вейдера казалось немыслимым. Он ясно дал понять, что не потерпит пренебрежения, – и печальный конец Таркина в этом смысле виделся глубоко символичным. И то, что происходило сейчас… надежда на то, что Лорд выжил, и раньше была призрачной – практически бездыханное тело Люка, найденное у обгорелого шаттла, не давало поводов для оптимизма. Лея сказала, что он должен был «встретиться с Вейдером»… Мон непроизвольно сжала зубы. Почему радость победы должна быть окрашена в такие мрачные тона? Она ведь прекрасно знала, что Энекин не сможет просто стоять и смотреть, как убивают его сына. Следовательно, ему тоже досталось и, как подозревала глава Альянса, намного серьезнее. Люк был неопытен и обучен настолько скверно, что Палпатин мог просто играть с ним. С Дартом Вейдером ему бы пришлось сражаться насмерть…

Подошли несколько имперцев с Пиеттом во главе, и сенатор задвинула горе в дальний закоулок души. Сначала – сделать дело, а потом – оплакать погибших. Адмирал говорил сухо и резко, но Мотма с удивлением заметила, что он просто кипит от нетерпения. Это настораживало: что могло так взволновать разведчика со стажем? Кто, как ни Пиетт, должен понимать, какую опасность несет с собой несдержанность?

Тревога вспыхнула с новой силой, инстинкты говорили, что случилось нечто экстраординарное. Казалось, они шли по коридору добрую тысячу лет, а тяжелые дверные створки съезжались медленно, как в ночном кошмаре. Наконец, двое повстанцев остались в одиночестве, и адмирал достал из кармана «глушитель», создающий помехи всем типам жучков. Этот приборчик снова резанул по сердцу напоминанием об Энекине. «Глушитель» был одним из множества приборов «в помощь разведчику», собранных этим техническим гением в минуты досуга. Хотя, Мон часто задавалась вопросом: откуда у Скайуокера досуг? Милорд и в Империи-то работал за шестерых, а если посчитать его труды на благо Альянса… одной жизни явно не хватало.