«Охранка». Воспоминания руководителей охранных отделений. Том 2 - Александр Герасимов

Иногда случалось, что у нашей секретной агентуры возникала необходимость взять на сохранение у революционеров пропагандистскую литературу компрометирующего содержания и даже взрывчатку. В таких случаях агент, в соответствии с инструкциями, должен был принести такую литературу или взрывчатку в полицию своему начальнику, а затем сказать подпольщикам, что был вынужден уничтожить материалы, так как хозяйка стала что-то подозревать, или привести какое-нибудь другое убедительное объяснение. В обязанности начальника охранного отделения входило обеспечивать агентов такими объяснениями, предназначенными для революционеров, и иногда даже устраивать маленькие инсценировки. Таким образом власти получали ценные свидетельства, а агент не компрометировал себя в глазах подпольщиков.

Читатель может задать вопрос, почему полиция не могла сразу арестовать людей, о которых сообщил осведомитель; почему, с другой стороны, она долгое время оставалась пассивным свидетелем опасных действий заговорщиков? Причина заключается в сложной структуре революционных организаций. Начать с того, что секретный сотрудник мог обычно знать только нескольких незначительных членов своей подпольной организации, тогда как настоящие руководители держались в тени. Действия организаций, стремящихся к свержению государственного строя, были так тщательно и детально продуманы, что их нельзя было пресечь мерами простого насилия. Если жандармы проводили арест сразу же после получения первых сведений от своих осведомителей, им в руки могли попасть только незначительные исполнители, которые даже не очень хорошо знали подробности подпольной работы, и нам никогда бы не удалось раскрыть всю сеть подпольной организации. Наши враги могли бы втихомолку радоваться, если бы мы старательно арестовывали таких людей, которые оказались заметны только потому, что заговорщики хотели, чтобы, арестовав этих людей, мы предупредили лидеров об опасности.

Все подпольные организации были устроены по такой же сложной системе, как и сама политическая полиция. Руководители, занимавшие наиболее ответственные посты в организации, очень редко показывались товарищам, не входившим в круг партийной элиты, и скрывались под вымышленными именами. Поэтому рядовой революционер часто не знал, кто на самом деле его руководитель. Вся корреспонденция приходила на совершенно безобидные фальшивые адреса, которые на жаргоне этих людей назывались «чистыми адресами». Почти все руководящие деятели революционеров имели подложные паспорта, и они так тщательно хранили в секрете свою подлинную личность, что властям часто было невероятно трудно установить, кем они являются на самом деле.

Все рукописные материалы, которые могли бы послужить основанием для обвинения, были либо зашифрованы и написаны невидимыми чернилами, либо спрятаны в очень умело выбранных тайных местах. Опытные революционеры проверяли, не следят ли за ними на улицах, и использовали меры предосторожности в случае неожиданного полицейского обыска. Если сотрудники охранного отделения внезапно появлялись в подозрительной квартире, революционеры, которые там оказывались, всегда стремились, задернув оконные занавески или иным схожим способом, дать знать своим товарищам, ожидавшим на улице, и мы могли быть совершенно уверены, что никто из подпольщиков никогда больше не появится на этой квартире.

Высшие руководители революционных партий, как правило, находились за границей и были, следовательно, вне сферы досягаемости властей. Особенно Швейцария в течение долгого времени была центром различных социалистических и других революционных организаций, которые использовали эту страну как убежище, из которого они из года в год направляли борьбу с самодержавной властью.

Если революционера арестовывали, он, как правило, отказывался давать какие-либо показания. Это был, если можно так выразиться, их принцип, направленный на то, чтобы как можно более усложнить задачу властей.

Одним из наиболее важных средств, используемых всеми этими организациями, были подпольные типографии. Такие типографии чаще всего размещались в подвалах старых домов или в отдаленных районах и закоулках. В этих типографиях печатались воззвания и прокламации, направленные на то, чтобы поднять народ на борьбу с законным правительством. Найти и обезвредить эти рассадники революционных идей было главной задачей охранных отделений, которая могла быть решена главным образом при помощи секретных сотрудников. Если мы обнаруживали одну из таких типографий, все материалы, найденные в помещении, конфисковывались и уничтожались{89}; все причастные к печатанию революционных листовок высылались в Сибирь.

Самыми опасными врагами, противостоящими Охране, были анархисты, которыми владели слепая жажда разрушения и стремление к ниспровержению любой власти и порядка в государстве. Среди них было немало людей, одержимых фанатичной верой в правильность своих идей и мечтающих провести их в жизнь. Но в рядах анархистов были также люди, которые просто пользовались возможностью удовлетворять свои болезненные и преступные наклонности.

Так называемая Боевая группа социалистов-революционеров тоже доставляла немало беспокойства Охране, так как она совершала множество покушений на жизнь членов Императорской семьи, правительства и самой полиции. Число жертв от взрывов бомб или револьверных пуль террористов весьма велико. Даже жизнь Царя часто подвергалась серьезной опасности. Мы постоянно узнавали о замыслах убить Государя, и несколько раз только особая осторожность и изобретательность дали возможность предотвратить эти преступления.

Как много в этих случаях зависело от правильного поведения руководителей политической полиции, лучше всего видно из рассказа о попытке покушения, предпринятой эсером Слетовым. Он приехал в Петербург с несколькими товарищами, чтобы убить Царя. Он и его спутники маскировались под извозчиков и затратили немало усилий, чтобы выяснить точное время, когда Император обычно выезжает из дворца. Но, по счастливой случайности, среди товарищей Слетова был секретный сотрудник, который не терял времени и предупредил власти о замыслах этой опасной группы{90}. Донесение было передано генералу Курлову, тогда командиру Корпуса жандармов. Некоторое время он не знал, что предпринять. Проще всего было сразу же арестовать Слетова и его товарищей, но мы не знали точно, какие ответвления существуют у этой организации. Если такие были, то мы не могли пойти на риск, что какой-нибудь другой член организации, неизвестный полиции, совершит в конце концов намеченное покушение. После долгих размышлений Курлов решил на этот раз тихо предупредить Слетова через агентуру и таким образом «засветить» всю группу.