Люди и боги (СИ) - Суржиков Роман Евгеньевич

— Спасибо… Теперь идем к заставе.

— Пауль велел мне ждать здесь.

— Идем. Пусть увидит, что я могу ходить.

Когда они поднялись, стрельба за стенами уже прекратилась.

— Двое — сюда! — раздался крик Пауля.

Опираясь на руку Аланис, Бурый доковылял до ворот. Пауль снимал Предметы с двух трупов солдат. Муха и Кнут выводили лошадей из конюшни.

— Командир, имеется проблема… — доложил Муха. — Коней только четверо.

— На две дюжины гарнизона? Что за чушь!

— Видимо, солдат привезли вагоном, — допустила Аланис.

Пауль поднялся, спрятал Предметы в седельную сумку.

— Уходим верхом в следующем составе: я, Муха, Кнут…

Он остановил взгляд на Аланис и Буром.

— Командир, я смогу скакать! Рана уже заживает. Даже не болит!

Бурый сделал порывистый шаг к лошади. Бинт, покрытый песком, вдавился в его тело.

— Ай!..

— Прости, Бурый, — сказал Пауль. — Мне жаль.

В полночь они покинули заставу и устремились на запад верхом на свежих конях. Предметы переполняли седельные сумки и заплечные мешки. Предметов было так много, что дюжину пришлось бросить, освободив место для воды и провизии.

Бригада теперь состояла из четырех человек.

Монета-4

Июнь 1775 г. от Сошествия

Бухта Белый Камень; открытое море

Леди Магда Лабелин была растрепана и одета в халат — как подобает человеку, поднятому среди ночи. Но выслушала она внимательно и ответила с полной вежливостью:

— Дерьмо собачье. Врешь, крысеныш.

— Я же не глуп, чтобы лгать вам!

Леди Магда расплылась в ухмылке:

— О, ты совсем не глуп. Затея со слухами удалась на славу! Я еле сдержалась, чтоб не хохотать прямо за столом. Но когда она провалилась, ты тут же метнулся кабанчиком и выведал тайну за один сраный час? Конечно, аж два раза. Ты сам выдумал уничтожение Предметов! Как перенос столицы и полет на Звезду, и все остальное.

Хармон смиренно поклонился:

— Миледи, я имею доказательства.

— Это какие?

— Исчезнувший форт в Запределье. О нем-то вы слыхали.

— Я в курсе любого дерьма, которое случается с Ориджинами. Что-что, а это я не пропущу. Но форт не доказывает твоих слов!

— Доказывает, миледи.

Хармон важно сложил руки на животе, показывая себя хозяином положения. И с тою же целью выдержал паузу. Магда пошарила по столу, нащупала яблоко и бросила Хармону в голову.

— Эй, нашел где важничать! Выкладывай что имеешь. А нечего сказать — бери лопату, копай могилу. Низа и так уже час пересидела в нашем мире.

— Миледи, в шатре владыки есть книга Праотца Эвриана, — быстро заговорил торговец. — Толстенький том кривым почерком. В книге — глава «Вне пространства». Там написано про деконструктор.

— И что?

— Этим деконструктором развалили Предметы в форте, с самим фортом в придачу. И выдумать такого я не мог: где б я взял слово «деконструктор», если не в книге?

— Хм…

Магда помяла тройной подбородок, на миг обретя зеркальное сходство с отцом. Запахнула халат плотнее, задумалась.

— И в чем же цель Адриана?

— Отнять у Кукловода деконструктор, а потом — навести порядок в Империи.

— Если, положим, это правда… Что хорошего в уничтожении Предметов? Почему Адриан назвал это «великой и светлой целью»?

— Позвольте пояснить, — улыбнулся Хармон. — Вы, миледи, не сразу поняли спросонья. Подумайте: где хранятся Предметы? Обычно — в замках лордов. Если какой-нибудь лорд задумает мятеж или войну, простейшим делом станет — бахнуть Предметы вместе с его замком. Если Кукловод или другой хитрец решит пострелять Перстами Вильгельма — его тоже хлоп, как муху. Все в Полари, кто владеет Предметами, будут по струнке ходить. Конец феодальным усобицам, конец лордскому произволу. Мир и порядок под крепкой властью Короны!

— Но можно хранить Предметы подальше от себя. Исчезнет твой форт — а ты выживешь.

— И лишишься Предметов. Ваша светлость, Предметы — это власть и почет! Никто не откажется от них. Лорды подчинятся полной власти Короны, но сохранят Предметы.

— Положим. А чему должны радоваться барон Деррил и полковник Хорей, и ганта Бирай, и остальные, кто был за столом?

— Так там собрались люди, верные императору и не владеющие Предметами. Для них опасности никакой, а перспективы — огромны. Взойдет на вершину Адриан — поднимемся и все мы!

Магда встряхнула щеками.

— Ты, может, забыл, но я — дочь лорда. Дом моего папеньки набит Предметами.

— Миледи, вы с папенькой — на стороне владыки. Вам ничто не угрожает… тем более теперь, когда знаете об опасности.

Она ухмыльнулась, оценив намек. Пошарила по столу, нашла персик, откусила сразу половину, смачно прожевала.

— Что ж, крысеныш, ты выведал интересную штуку. Правда, мы не уверены, что это и есть главная тайна Адриана…

— А какая ж еще?! Что может быть главнее?

— Но Адриан ведь так прямо не сказал: моя главная тайна — вот это. Они со Вторым просто болтали о книге.

— Вовсе не просто, миледи! Они говорили с таким глубочайшим интересом, будто обсуждали самый важный закон мироздания. Их голоса, полные благоговейного трепета, все еще звучат в моих…

— Да-да-да, я поняла, ты молодец. Получишь свою Низу… — она хрумнула персиком, — попозже, когда сойдем с корабля.

У Хармона подогнулись ноги:

— Миледи, мы… не так договаривались!

— Крысеныш, ты что-то напутал. Я — первородная леди, дочь великого лорда. А ты — мошенник и вор. Какие договоры, о чем ты?..

— Ваша светлость не может так поступить… Вы же дали честное дворянское слово!

Она рассмеялась так, что из глаз брызнули слезы, а изо рта — персиковый сок. Отвалилась на спинку кресла, рукой захлопала по столешнице.

— Ой, не могу!.. Дворянское слово!..

Хохот длился достаточно долго, чтобы Хармон ощутил себя яйцом… сваренным в смятку… разбитым… и съеденным. Наконец, леди Магда отерла слезы и сказала, отдуваясь:

— Я видела твою Низу… Она славная девчонка. Мои рыцари ее хвалят… По нраву она мне, потому отпущу. Но позже, когда проверю твои слова.

— Правда, отпустите?

Магда хохотнула:

— Честное, хо-хо-хо, дворянское.

— А могу я увидеть ее?

Магда помедлила, обсосала персиковую косточку, сноровисто выплюнула.

— Можешь, да. Отчего бы и нет.

Кивнула одному из стражников:

— Приведи.

Пока ждали Низу, Хармон стоял сам не свой. Думал с холодом в спине: а если она уже мертва? Я же опоздал с докладом, вот и принесут сейчас ее тельце… Или жива, но избита-измучена. Взмолится мне: «Славный, спаси!» А что я могу? Только сдохнуть от стыда и бессилия. Зря я подслушивал, ох зря! Лучше было все-таки открыться Адриану… Если кто и защитил бы, то только император! У кого еще найдешь справедливость?!

— Какому лорду ты служил? — спросила леди Магда.

— Никакому. Для графа Шейланда лишь одно поручение выполнил.

— Ты не был… как это зовется… полезным человеком у вельможи?

— Я — простой торговец, миледи.

Она покачала головой:

— В хитрости тебе не откажешь. Жаль, что так насолил и папеньке, и барону. Будь ты почище, пригодился бы мне…

— Шаванка доставлена, миледи!

Полог откинулся, и белокурый рыцарь впустил в шатер Низу. Впустил. Не втолкнул пинком под зад, не втащил волоком.

Низа вошла — и тут же с радостным криком обняла Хармона. От счастья она затараторила на родном диалекте, и торговец сначала не уловил ни слова. Потом замедлилась, перешла на понятную речь:

— Славный, как я рада! Они говорили: ты сбежишь и меня бросишь, — а я говорила: ни за что! Они говорили: тебе такое поручено, что нипочем не справишься, — а я говорила: священному теленку Оллаю все под силу!

Хармон чуть не заплакал от умиления. Осмотрел ее с головы до ног, боясь увидеть следы пыток и побоев. Кожаная безрукавка Низы оставляла открытыми плечи, шею, живот — и нигде не было ни царапины. Лицо ее как будто даже округлилось, щеки розовели сквозь загар.