Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

Мартак поставил посох на землю, взявшись за древко обеими руками. Осколки янтаря сформировались и полетели в колдуна, и все были либо расплавлены пламенем, либо пойманы и разжёваны ненавистными ртами. Он чувствовал, как чужой разум давит на его собственный. Он уже удивлял своего оппонента прежде, застал его врасплох, но теперь вся мощь колдуна была сосредоточена на нём, и Мартак медленно, но верно сгибался под её давлением. Он устал. Так было с самого Альтдорфа. Не было времени, чтобы его тело и разум смогли отдохнуть. Война была изнурительной, и его сила истощилась. Но он не сдастся, не сейчас, не здесь. Он бросал одно заклинание за другим в своего врага, но все они блокировались или легко рассеивались.

Краем глаза он увидел, как Грейсс пытается прорваться через пламя, поднятое для того, чтобы изолировать его и его врага от битвы вокруг. В пламени были лица: стонущие, кричащие, смеющиеся-и они облизывали плоть Мартака, порождая раны странного оттенка, вызывающие болезненную дрожь. Он слышал хихиканье и шёпот ртов и свистящий треск пламени, поднимающегося от фигуры колдуна, подходящего ближе. Но затем раздался новый звук, и мир вокруг них замедлился. Огни, казалось, застыли на месте и лишились цвета, лишились звука.

Вместо него раздался вой волков. Дыхание Мартака превратилось в пар, когда температура начала падать. Его кожа стала холодной и липкой, и он услышал рычание зверей на охоте. Похожие на волков тени потянулись к нему по земле. А затем, когда он прошёл сквозь огонь Малофекса, он увидел его.

Волк бросился к нему, его, казалось, не заботило то, что происходило вокруг. Он двигался с лёгкостью, как если бы был существом не из плоти, а призраком или фантомом. Его челюсти застыли в волчьем оскале, и вой становился всё громче, грозя разорвать барабанные перепонки Мартака. Он больше не слышал Малофекса, и рёв битвы звучал так, словно она была далеко отсюда. Всё, что он слышал, был вой и тяжёлое дыхание белого волка, приближавшегося к нему.

Он проскользнул мимо колдуна, не удостоив его и взглядом. Мартак хотел убраться с его пути, но какая-то сила не давала ему сдвинуться с места. Волк становился всё больше и больше, его пасть начала открываться, пока верхняя челюсть не закрыла небо, а нижняя не пропахала борозду в земле, и затем Мартак оказался между ними, и они захлопнулись.

Мартак был окутан тьмой. Его дрожащие конечности стали покрываться изморозью, а в растрёпанной бороде выросли сосульки. Вой стал громоподобным, и он опустился на одно колено, зажав руками уши. Белые пятна проплывали в темноте всё быстрее и быстрее, и он принял их за снег. Он услышал хруст шагов, человеческих, не мягкая поступь животных лап, и поэтому они ужасали его ещё больше.

«Встань».

Мартак посмотрел в закручивающийся снег. Голос был подобен льду, сошедшему со скалы, или штормовым водам Моря Когтей, которые бились о берег. Он резонировал в нём, окружая его и наполняя голову.

«Встань, Грегор Мартак. Человек из Мидденхейма не преклоняет колени».

Мартак поднялся на ноги. Что-то огромное и ужасное выпрыгнуло из снежного вихря и схватило его за горло ледяной хваткой. Он почувствовал, как когти впиваются в его шею, а затем он уже лежал на жёстких камнях.

«Он не преклоняет колени. Но он обнажит горло, когда потребуется».

Снежная завеса расступилась, открывая его взору не зверя, но старого человека, склонившегося над ним и держащего его за горло. Ноздри старика раздулись, и он склонил голову так, будто принюхивался к воздуху. Он был одет в белые шкуры и бронзовую броню, какую носили кочевые лорды и курганные короли, которые правили тем, что теперь было известно как Империя, за сотни лет до прихода Зигмара. Его глаза сверкнули как льдинки, когда он поставил Мартака на ноги.

— Кто..? — прохрипел Мартак.

Старик запрокинул голову и завыл. Звук был подхвачен невидимыми волками, и его ярость врезалась в Мартака как удар врага. Он бы упал, но старик держал его за горло.

«Тихо. Слушай».

Мартак вздрогнул, когда врата его разума распахнулись настежь и дикий вихрь образов наводнил его. Он увидел огромную пещеру где-то под Фаушлагом, хотя он не понимал, откуда знает об этом, он увидел ревущее Пламя Ульрика, протянувшееся к Хаму Ульрика наверху. Он увидел фигуру в развевающихся одеждах, выходящую из темноты и увидел древних волков, пробуждающихся от многовекового сна, чтобы защитить Пламя от злоумышленника.

Во вспышках колдовского света, сопровождавшего короткую, но яростную битву, фигура стала видна более отчётливо. «Эльф»-подумал Мартак, смутившись. Его смущение превратилось в ужас, когда он увидел, как эльф сунул свой посох в Пламя. Огонь отшатнулся, когда навершие посоха прикоснулось к нему, и сторожевые волки одновременно завыли и разлетелись на осколки костей и льда. Мгновение спустя пещера погрузилась во тьму.

И в этой тьме что-то двигалось и росло. В пепле Пламени что-то начало шевелиться, и Мартак почувствовал, как в него закрадывается страх.

— Что это? — застонал он и зажмурился. Во тьме появились звёзды, не те чистые, невинные звёзды ночного неба, но гнилые огни, которые отмечают внимающую пустоту, раскинувшуюся между озлобленными мирами. Он слышал голоса, скребущиеся в стены его разума, и слышал хихиканье демонов.

«Хаос, — произнёс Ульрик. — Вор украл моё пламя, и теперь мир страдает от старых ран, открывшихся вновь. Наша мать умирает, Грегор Мартак, и я умираю вместе с ней. Я последний из Перворождённых, и моя сила, моя ярость…исчезает».

Мартак посмотрел в лицо старого бога. В нём был страх, но также и гнев. Гнев умирающего волка, когда он кусается и рычит на охотников, даже когда капкан переломал ему лапы, а копья проткнули брюхо. Ульрик отпустил его горло и положил руку ему на плечо.

«Но оно ещё не погасло».

Ульрик был не из тех, кто тратит время попусту. На мгновение он почувствовал боль, холод, который Мартак никогда не испытывал, и разрывающее ощущение в груди, как будто что-то съело его сердце, чтобы освободить себе место. А затем мир вернулся к жизни вокруг него.

Мартак открыл глаза. Он слышал треск пламени Малофекса, крики Грейсса, грохот битвы. И за всем этим-сердцебиение бога. Иней слетел с его губ, когда время начало ускоряться. Его посох завибрировал в его руке, когда ледяные ручейки пронизали древнее дерево. Он отпустил его, и посох взорвался на тысячу мерцающих осколков, которые зависли перед ним. Температура вокруг него резко упала, и пламя Малофекса превратилось в лёд. Колдун остановился и огляделся, сбитый с толку.