Собрание сочинений в 6 томах. Том 5 - Грэм Грин

Кэсл подумал, что со стороны Мюллера это лишь вежливое начало, подготовка к новым расспросам о том, каким образом Сара попала в Свазиленд. Враг, если ты хочешь держать его на безопасном расстоянии, должен всегда оставаться для тебя карикатурой — враг никогда не должен становиться человеком. Правы генералы: никакого обмена поздравлениями с Рождеством между траншеями.

— Мы с Сарой, конечно, были очень рады видеть вас, — сказал Кэсл. И нажал на звонок. — Извините. Черт знает, до чего долго они возятся с этими папками. Смерть Дэвиса немного выбила нас из колеи.

Совсем незнакомая девушка явилась на его звонок.

— Пять минут назад я просил по телефону принести мне папки, — сказал Кэсл. — А где Синтия?

— Ее нет.

— Почему ее нет?

Девушка посмотрела на него ледяным взглядом.

— Она взяла свободный день.

— Она что, заболела?

— Не то чтобы.

— А вас как звать?

— Пенелопа.

— Ну, так, может, вы мне скажете, Пенелопа, что значит «не то чтобы»?

— Она расстроена. Это нормально, верно? Сегодня ведь похороны. Похороны Артура.

— Сегодня? Извините, я забыл. — И добавил: — Тем не менее, Пенелопа, я хотел бы, чтобы вы принесли нам папки.

Когда она вышла из комнаты, он сказал Мюллеру:

— Извините за эту сумятицу. Вам может показаться странным, как мы работаем. Я действительно совсем забыл… сегодня же хоронят Дэвиса… в одиннадцать отпевание. Задержка произошла из-за вскрытия. Девушка вот помнит. А я забыл.

— Извините, — сказал Мюллер, — мы могли бы встретиться в другой день, если бы я знал.

— Вы тут ни при чем. Дело в том, что… у меня одна памятная книжка — для служебных дел и другая — для личных. Вот видите: я пометил вас на четверг, десятое число. А книжку для личных дел я держу дома, и похороны я, очевидно, записал там. Всегда забываю перенести из одной в другую.

— И все же… забыть про похороны… разве это не странно?

— Да, Фрейд сказал бы, что я хотел о них забыть.

— Просто назначьте мне другой день, и я исчезну. Завтра или послезавтра?

— Нет, нет. Что все-таки важнее? Обсуждать «Дядюшку Римуса» или слушать молитвы, которые будут читать над беднягой Дэвисом? Кстати, а где похоронили Карсона?

— В его родных местах. Маленьком городке близ Кимберли. Вы, наверно, удивитесь, если я скажу вам, что был на похоронах?

— Нет, я полагаю, вам надо было понаблюдать и проверить, кто пришел его оплакивать.

— Кто-то — вы правы, — кто-то должен был вести наблюдение. Но пойти туда решил я сам.

— А не капитан Ван Донк?

— Нет. Его бы легко узнали.

— Понять не могу, что они там делают с этими папками.

— Этот малый Дэвис… очевидно, он не слишком много значил для вас? — спросил Мюллер.

— Ну, не так много, как Карсон. Которого убили ваши люди. А вот моему сыну Дэвис нравился.

— Карсон же умер от воспаления легких.

— Да. Конечно. Так вы мне и говорили. Я об этом тоже забыл.

Когда папки наконец прибыли, Кэсл стал их листать, ища ответов на вопросы Мюллера, но мысли его были далеко. Он вдруг заметил, что уже в третий раз говорит: «Пока что у нас еще нет об этом достоверной информации». Это была, конечно, умышленная ложь — просто он оберегал источник информации, ибо они приближались к опасной зоне: до сих пор они работали вместе, а теперь достигли не установленной ни тем, ни другим черты, за которой сотрудничество было уже невозможно.

Кэсл спросил Мюллера:

— Вы считаете, что операция «Дядюшка Римус» может быть осуществлена? Не верится мне, чтобы американцы снова решились во что-то ввязаться — я хочу сказать: послать войска на чужой континент. Они ведь столь же плохо знают Африку, как знали Азию, — если не считать, конечно, романистов, вроде Хемингуэя. Он мог на месяц поехать на сафари, какие организуют бюро путешествий, и потом написать о белых охотниках и об отстреле львов, несчастных полуголодных зверей, которых держат специально для туристов.

— В идеале операция «Дядюшка Римус», — сказал Мюллер, — почти не требует применения войск. Во всяком случае, в больших количествах. Техника, конечно, понадобится, но специалисты уже находятся у нас. Америка ведь имеет в нашей республике станцию слежения за управляемыми ракетами и станцию слежения за космосом, и ей предоставлено право полетов над нашей территорией, необходимых для деятельности этих станций, — вы, безусловно, все это знаете. Никто у нас по этому поводу не протестовал, никаких маршей не устраивали. Не было ни студенческих бунтов, как в Беркли, никаких запросов в конгрессе. Наша внутренняя служба безопасности до сих пор отлично проявила себя. Как видите, наши расовые законы в известной мере оправданы: они дают прекрасное прикрытие. У нас нет необходимости обвинять кого-то в шпионаже — это только привлекло бы внимание. Ваш приятель Карсон представлял определенную опасность… но он был бы куда опаснее, если бы мы стали судить его за шпионаж. Сейчас на станциях слежения вводится много новшеств — вот почему мы хотим тесно сотрудничать с вашими людьми. Вы можете указать нам на опасность, а уж мы потихоньку с ней справимся. В известной мере вам гораздо легче проникать в либеральную среду или даже к черным националистам. Возьмем такой пример. Я благодарен вам за данные, которые вы сообщили мне о Марке Нгамбо — мы, конечно, и сами уже знали об этом. Но теперь мы можем быть уверены, что ничего важного не упустили. С этой стороны никакая опасность нам не грозит — пока, во всяком случае. Видите ли, ближайшие пять лет имеют для нас важнейшее значение — я хочу сказать, для нашего выживания.

— Я вот думаю, Мюллер: а вы сможете выжить? У вас уже открытая граница большой протяженности — слишком большой: минные поля вдоль нее не заложишь.

— Старого образца — да, — сказал Мюллер. — Нам на руку, что водородная бомба превратила атомную в тактическое оружие. Слово «тактическое» не вызывает тревоги. Никто же не станет начинать атомную войну из-за того, что в далекой, почти пустынной стране было применено тактическое оружие.

— А как насчет радиации?

— Нам везет с направлением наших ветров и с тем, что у нас пустыни. Помимо этого, тактическая бомба — сравнительно чистое оружие. Более чистое, чем бомба, сброшенная на Хиросиму, а мы знаем, сколь ограниченным было ее действие. В тех районах, где на несколько лет может сохраниться радиация, живет очень мало белых африканцев. Мы намерены впредь строго