Сципион. Социально-исторический роман. Том 1 - Юрий Тубольцев

Тем временем флот Лелия удачно достиг Африки, в разведывательных целях проследовал вдоль побережья и ночью пристал к ливийской земле у небольшого пунийского города, расположенного вблизи границы карфагенской державы с нумидийцами. Гай Лелий сразу же снарядил посольство к Сифаксу и Масиниссе, а утром во главе десанта напал на окрестные пунийские села.

Африканцы были потрясены появлением римлян в здешних краях. Их паника позволила солдатам Лелия легко захватить богатую добычу. А в тот час, когда римляне грузили на суда награбленное добро, в Карфаген во весь опор скакали гонцы, торопящиеся обрушить на столицу весть, будто в Ливии высадился с войском сам Сципион. О запланированном походе непобедимого римлянина здесь уже знали, и слухи о скором вторжении врага психической тучей довлели над душами людей.

Уныние и страх, некогда терзавшие Рим, ныне переселились в Карфаген. Настал черед пунийских женщин оплакивать судьбу детей, мужей, отцов и собственную участь. Настала очередь пунийских философов задуматься о превратностях счастья, а политиков — об ответственности за прежние воинственные призывы и о путях спасения. Наконец утешение было найдено в деятельности. Карфагеняне стали всерьез готовиться к отражению вражеского нашествия. Как в древние времена, начался набор воинов из числа пунийских граждан, давно забывших о такой чести. В мастерских принялись ковать оружие и строить метательные машины, на верфях — оснащать флот, на полях — заготавливать продовольствие.

В разгар этой кампании пришло сообщение о том, что Сципион по-прежнему пребывает в Сицилии, а у Гиппона высадился Лелий с кучкой легионеров, способных воевать разве только с сельчанами за мешок зерна. Когда угроза карфагенянам миновала, они решили сами угрожать римлянам. Вновь взгляды пунийских вождей устремились в Италию. Магону было послано существенное подкрепление, Ганнибала настоятельно просили активизироваться, дабы сковать силы римлян и удержать их на дальних подступах к Африке. Одновременно были снаряжены посольства в Македонию, к ливийским и нумидийским царям с целью закрепить их союзы с Карфагеном и возродить коалицию против римлян.

Благодаря суматохе в Карфагене Гай Лелий получил возможность спокойно дождаться возвращения своих гонцов. Послы к Масиниссе вернулись с самим царем, Сифакс же римлян не принял. Бывший гостеприимец Сципиона и Лелия переметнулся к карфагенянам. Придворные Сифакса солгали послам, будто царь отправился на многодневную охоту в свои дальние владения, и сами оказали им весьма холодный прием. Все же, несмотря на всеобщее отчуждение, гонцам удалось разузнать о нынешнем положении дел в царстве Сифакса.

После успешного визита Сципиона в Сигу, карфагеняне не смирились с потерей выгодного союзника. Пусть Сципион произвел на нумидийца более яркое впечатление, чем Газдрубал, сын Гизгона, зато у карфагенянина были особые средства воздействия на впечатлительного варвара. Ориентируясь в прежние годы на царство Галы, пунийцы и брата царя женили на карфагенянке и наследнику престола Масиниссе обещали в жены дочь Газдрубала, сына Гизгона — Софонисбу. Однако, когда трон этой державы зашатался от грохота междоусобных войн, когда Масинисса лишился сначала армии, а потом — и царства, расчетливые пунийцы проявили особый интерес и уважение к Сифаксу. Красавица Софонисба охладела к неудачнику Масиниссе и в срочном порядке полюбила Сифакса. Ее прелести довершили победу карфагенских милостей над нумидийцем. Сифакс женился на карфагенянке и сделался союзником своего тестя Газдрубала.

Масинисса более подробно описал Лелию ситуацию в Ливии, а заодно поведал ему о своих сказочных приключениях, произошедших за последний год, затмевающих похождения самого Одиссея, и умолчал только о том, что одна из героинь этих событий когда-то была его невестой.

После смерти царя Галы власть со ссылкой на некий давний обычай захватил его брат. В свою очередь, отправляясь в скором времени в подземный мир, этот почтенный старец передал земное царство своему старшему сыну. Развратный трон, столь беззастенчиво менявший хозяев, привлек других родственников царской семьи. Началась война. Полилась кровь. Власть силой захватил некто Мазетул, не рискнувший сразу назваться царем и объявивший себя для начала опекуном малолетнего отпрыска царского рода. Тут у недавно вернувшегося в Африку Масиниссы появился прекрасный повод для вмешательства в дела своей страны. Он прибыл в Мавританию и пытался навербовать там войско, но тщетно: царевич — фигура почтенная, но только когда стоит за плечом у царствующего отца или во главе армии. В нынешнем своем положении одинокий Масинисса не прельстил мавританского владыку предложением союза. Тогда он рискнул явиться в Нумидию в одиночку. На его клич собралось всего несколько сотен соотечественников. Однако талантливый человек и с малыми силами всегда отваживается на великие дерзания. Масинисса сумел произвести политический шум, напав на отряд юного царя. Это привлекло к нему множество недовольных существующими порядками или просто любящих приключения людей. Теперь у него уже было войско, с которым он разгромил превосходящие силы Мазетула и вернул себе отцовское царство. Но это была лишь первая песнь эпопеи. Далее в дело вмешались карфагеняне. Видя, что соседней страной овладел способный самостоятельный человек, вышедший из повиновения, и не располагая второй Софонисбой, Газдрубал отправился к Сифаксу и поднял его на войну с Масиниссой. Пока пуниец и его дочь вдохновляли царя на славные деяния, Масинисса сумел помириться с Мазетулом и бывшим молодым царем и привлечь их на свою сторону. Но, несмотря на консолидацию всех сил своей израненной в междоусобице державы, он был разгромлен Сифаксом в первом же сражении. Благодаря своей ловкости Масинисса сумел спастись и с горсткой людей укрыться в горах. В целях пропитания царь без царства вынужден был заняться разбоем. Скоро он столь преуспел в этом деле, что к его лагерю пролегли торговые пути, по которым купцы развозили добычу во многие страны. Сифакс, считая унизительным для себя воевать с разбойничьей бандой, снарядил против нее одного из своих военачальников. Тот выследил дислокацию шайки и уничтожил ее. Но Масинисса вновь спасся. Преодолевая скалы, равнины и реки, уворачиваясь от вражеских стрел и копий, он ускользнул от преследования и всего лишь с двумя соратниками долгое время скрывался в пещере, почитаемый всей Африкой мертвецом. Когда Сифакс отпраздновал победу и возвратился в свои земли, Масинисса буквально явился из-под земли и во второй раз вернул себе царство. Соседи опять пошли на него войною. Масинисса собрал войско и смело вступил в битву с Сифаксом. Хотя молодой царь-скиталец был учеником одновременно и карфагенян, и римлян, ни его отвага, ни выучка не спасли слабое войско от разгрома со стороны превосходящих сил соперника. Сифакс одержал полную победу, но Масинисса, сдружившийся за время своих похождений со всеми природными стихиями, снова сумел ускользнуть от повсеместно расставленных вражеских заслонов. Еще долгое время воины Сифакса преследовали Масиниссу по всей Нумидии, но, вконец измученные, ни с чем вернулись в свою страну. С тех пор Масинисса проводил время в изгнании, на границе с дикими племенами каждый день в приключениях заново отстаивая свою жизнь.

Теперь Масинисса горячо убеждал Лелия ускорить вторжение римлян в Африку, но Гай был весьма озадачен сложившимся положением: один союзник перешел на сторону врага, а оставшийся верным не столько мог оказать помощь, сколько сам нуждался в таковой.

Так, с полными трюмами добычи и с дурными вестями Лелий отправился в Сицилию. С тем он и прибыли в Сиракузы к консулу.

Выслушав Гая Лелия, Сципион понял, что в Африке стоит рассчитывать лишь на собственные силы и начинать поход можно только с полностью укомплектованным и хорошо обученным войском. Друзья некоторое время погрустили, но из дворца вышли бодрые и, общаясь с легионерами, энергично выражали радость по поводу привезенной добычи. О нумидийцах речи не было, словно цель экспедиции Лелия состояла лишь в грабеже.

2

Итак, поход откладывался до весны. Остаток дня после возвращения легата и всю последующую ночь Публий терзался муками неутоленной жажды деятельности. Заснул он только на рассвете. Около полудня Сципион нехотя вышел из дворца Гиерона, в котором после взятия Сиракуз располагалась резиденция римских магистратов, взглянул вокруг с высокого порога и замер, зачарованный представшею картиной.

В сияющей истоме летнего зноя пред ним лежал прекраснейший и едва ли не величайший город Средиземноморья, давно превзошедший размахом и блеском свою метрополию Коринф и даже Афины. Его великолепие соперничало с роскошью природы. Из дворца, расположенного в старейшем районе, называемом Остров, открывалась грандиозная панорама на весь город. Над изящными частными строениями возвышались украшенные статуями фронтоны храмов, подпираемые рядами грациозных колонн. Здесь же, поблизости, стояли храмы Артемиды и Афины. Однако эти и другие здания Острова, способные украсить любой город, лишь готовили устремляющийся вперед взор к восприятию чудес архитектуры и искусства форума и прилегающих общественных сооружений Ахрадины — другого города внутри Сиракуз. Далее вверх по склону холма с одной стороны амфитеатром поднимались жилые кварталы района Тихэ, названного в честь богини Фортуны, с другой — Неаполя с господствовавшими на возвышенности огромным театром и храмами Деметры, Коры и Аполлона. Линии городских стен, извиваясь, убегали вверх по холму, охватывая дополнительно пригородную зону Эпиполы. Повернувшись влево, Сципион мог любоваться обширной изумрудной гаванью, а справа распростиралось сверкающее всеми оттенками синевы море.