Джонатан Стрендж и мистер Норрелл - Сюзанна Кларк

— Что именно? — взволнованно воскликнул Стрендж. — Что нового он рассмотрел в «Рассуждениях»?[122]

— Он нашел нечто важное на семьдесят второй странице издания Кромфорда. Какое-то новое применение «Заклинания для вызывания смерти». Я плохо понял, в чем там суть[123]. Мистер Норрелл, видимо, полагает, что данный принцип можно применить для лечения болезней у людей и животных — вызвать болезнь из тела, словно демона.

— А, это! — с явным облегчением воскликнул Стрендж. — Да-да, конечно. Теперь я понимаю, что именно вы имеете в виду. Я подумал о том же в прошлом году, в июне. Так значит, Норрелл только что до этого дошел? Ну, прекрасно!

— Многих удивило, что после вас он никого не взял в ученики — продолжал лорд Портишед, — тем более что к нему многие обращались. Он никого не принял. Более того, насколько я могу судить, он не беседовал с претендентами и не ответил на их письма. Его стандарты слишком высоки, и никто не в состоянии сравниться с вами, сэр.

Стрендж улыбнулся.

— Ну, так я и думал. Он едва терпит существование еще одного волшебника. Третьего ему не вынести. Уже совсем скоро я сумею его превзойти. В борьбе за судьбу английской магии силы распределяются слишком неравномерно. На его стороне останется один волшебник, а на моей — десятки. Во всяком случае столько, сколько я смогу выучить. У меня уже есть намерение превратить Джереми Джонса в некое подобие анти-Чилдермаса. Он сможет разъезжать по стране, разыскивая всех тех, кого Норрелл и Чилдермас сумели отговорить от изучения магии. Мы убедим их в обратном — в необходимости ее изучать. Я уже беседовал с несколькими молодыми людьми. Двое или трое подают большие надежды. Второй сын лорда Чолдекотта, Генри Пурфуа, уже прочел уйму третьесортных книг о магии и биографий волшебников. Из-за этого беседовать с ним скучновато, но он-то, бедняга, в этом не виноват. Кроме него, интересен Уильям Хедли-Брайт, который при Ватерлоо был одним из адъютантов герцога Веллингтона, а также странный человечек по имени Том Леви, который в настоящее время служит учителем танцев в Норидже.

— Учителем танцев? — нахмурился сэр Уолтер. — Тот ли это человек, которого стоит убеждать заниматься магией? Как-никак, это профессия для джентльменов.

— Не понимаю, почему. Во-первых, Леви нравится мне больше всех. Он первый человек, встреченный мною за многие годы, которому магия доставляет удовольствие. А во-вторых, он единственный умудрился постичь азы практической магии. Это по его милости вон та оконная рама пустила ростки — ветки и листья. Наверное, вы уже успели удивиться такой странности.

— Если честно, — признался сэр Уолтер, — здесь столько всего странного, что я даже не заметил.

— Разумеется, Леви не собирался оставлять раму в таком состоянии, — продолжал Стрендж, — но не сумел отменить магию. И я не смог. Наверное, придется сказать Джереми, чтобы позвал плотника.

— Прекрасно, что вы нашли столько достойных молодых людей. Это сулит английской магии большое будущее.

— Ко мне просятся и барышни, — заметил Стрендж.

— Барышни! — воскликнул лорд Портишед.

— Да, разумеется! Не знаю, почему бы женщинам не изучать магию. Это просто одно из заблуждений Норрелла.

— Хм, что-то их стало слишком много, — пробормотал сэр Уолтер.

— Чего?

— Заблуждений мистера Норрелла.

— Что вы имеете в виду?

— Ничего, ничего! Не обижайтесь, пожалуйста. Но я заметил, вы не упомянули о том, что приняли кого-нибудь из дам в ученицы.

Стрендж вздохнул.

— Вопрос здесь чисто практический. Волшебник и его ученик должны проводить вместе очень много времени — в чтении и обсуждении прочитанного. Если бы не умерла Арабелла, тогда, наверное, я смог бы брать учениц. Однако теперь мне пришлось бы иметь дело с компаньонками и всем таким, на что у меня просто не хватит терпения. На первом месте должны стоять мои собственные исследования.

— Так какую же новую магию вы собираетесь нам показать? — с энтузиазмом поинтересовался лорд Портишед.

— А! Рад, что вы спросили! Я много думал на этот счет. Если возрождению английской магии суждено продолжаться — а вернее, если ей дозволено вырваться из-под единовластия Гильберта Норрелла, — то я должен научиться чему-то новому. Однако новая магия достигается нелегко. Я мог бы выйти на Дороги Короля и постараться достичь тех стран, где магия — не исключение, а правило.

— Боже милостивый! — воскликнул сэр Уолтер. — Только не это! Неужто вы совсем сошли с ума? Мне казалось, мы уже пришли к заключению, что Дороги Короля слишком опасны…

— Да-да! Ваше мнение мне хорошо известно. Вы достаточно долго читали мне нотации по этому поводу. Однако дайте договорить! Я всего лишь перечисляю возможные варианты. Я не выйду на Дороги Короля. Я дал слово моей… Арабелле не делать этого[124].

Наступило молчание. Стрендж вздохнул и помрачнел. Он явно задумался о чем-то — или ком-то — совсем ином.

Сэр Уолтер спокойно заметил:

— Я всегда высоко ценил суждения миссис Стрендж. Следовать ее совету — самая мудрая жизненная позиция. Примите мое сочувствие, Стрендж. Разумеется, вы стремитесь к постижению новой магии — любой ученый на вашем месте испытывал бы то же самое. Однако не вызывает сомнений, что единственный надежный путь постижения магии — книжное знание.

— У меня нет книг! — воскликнул Стрендж. — Боже милосердный! Я готов сидеть смирно, как старая дева, если только правительство законодательно обяжет Норрелла показать мне библиотеку! Поскольку правительство явно не собирается оказывать мне такую услугу, то мне остается добывать знания иными путями!

— Так что же вы предпримете? — спросил лорд Портишед.

— Вызову эльфа, — словно между прочим, ответил Стрендж. — Уже несколько раз пытался.

— Разве мистер Норрелл не говорил, что вызов эльфов чреват многими опасностями? — осторожно промолвил сэр Уолтер.

— Мистер Норрелл почти все считает опасным, — раздраженно ответил Стрендж.

— Верно, — согласился сэр Уолтер. Ответ, по всей видимости, его удовлетворил. В конце концов, вызов эльфов — одна из древнейших традиций английской магии. Все ауреаты вызывали духов, все аргентианы к этому стремились.

— Возможно ли такое, сэр? — вступил в беседу лорд Портишед. — Многие знающие люди сходятся во мнении, что эльфы больше не посещают Англию.

— Да, общее мнение таково, — сказал Стрендж, — и все же я почти уверен, что мне довелось встретиться с эльфом в ноябре 1814, примерно за месяц до того, как мы с Норреллом расстались.

— Неужели? — воскликнул лорд Портишед.

— Вы никогда об этом не упоминали, — заметил сэр Уолтер.

— Раньше я не мог, — ответил Стрендж. — Если бы хоть словом обмолвился об этой истории, Норрелла хватил бы удар.

— И как же он выглядел, мистер Стрендж? — поинтересовался лорд Портишед.

— Эльф? Понятия не имею. Я его не видел. Только слышал. Он играл музыку. При этом присутствовал еще один человек, который, насколько я могу судить, и слышал его, и видел. Только представьте себе все преимущества общения с подобным существом! Ни единый волшебник, живой или мертвый, не сможет научить меня стольким вещам сразу. Эльфы — источник всего, о чем мы, волшебники, можем только мечтать. Магия — их естественное состояние. Что до недостатков, то главный — я не могу понять, как они все это делают. Я дюжинами читал заклинания, выполнял все, о чем слышал или читал, чтобы вновь вызвать того эльфа, — напрасно. Ума не приложу, почему Норрелл с таким рвением запрещает то, чего невозможно достичь. Милорд, не знаете ли вы заклинаний для вызова эльфов?

— Знаю множество, — ответил лорд Портишед, — но вы наверняка их уже попробовали. Только вы можете воссоздать утраченное!

— О, — вздохнул Стрендж, — скорее всего, ничто не утрачено. Все хранится в библиотеке Хартфью.

— Вы упомянули, что эльфа видел и слышал кто-то еще, — вставил сэр Уолтер.

— Да.

— И насколько я понимаю, этот кто-то был вовсе не Норрелл?

— Не он.

— Замечательно. Так что этот человек сказал?

— Он… он растерялся. Решил, что видит ангела, но в силу своего образа жизни и строя мыслей не нашел в этом ничего удивительного. Прошу прощения, но я не вправе распространяться подробнее.

— О, конечно, конечно! Очень хорошо! Но ваш спутник видел эльфа. Почему?

— У него было одно качество, позволяющее ему видеть волшебные существа.

— А вы не можете сами им воспользоваться?

Стрендж задумался.

— Не представляю, как. Это дело случая, как цвет глаз: у одного они голубые, у другого — карие. — Он помолчал, словно перебирая в уме возможные варианты. — А впрочем, может быть, вы и правы. Теперь, когда вы сказали, мысль не кажется такой уж дикой. Вспомните ауреатов! Некоторые из них в безумстве и необузданности приближались к эльфам! Вспомните Ральфа Стокси и его слугу-эльфа, Тома Голубое Седло. В молодости Стокси не так уж отличался от Тома! Возможно, конечно, я слишком дучной волшебник. Однако как вызвать в себе сумасшествие? Каждый день на улице я встречаю безумцев, но раньше никогда не задумывался, как они утратили рассудок. Может быть, надо бродить по пустошам и пустынным берегам? Это излюбленные места безумцев — во всяком случае, в романах и пьесах. Может быть, дикая Британия поможет мне сойти с ума.