Мир в латах (сборник) - Евгений Гуляковский

Капитан принужденно рассмеялся.

— Идем отсюда, Мартин, согласитесь, что я прав, это всего лишь очередной гнусный трюк Бартона — сначала как следует обработать горожан, а затем, когда созреют, взять их голыми руками.

— Нет, — ответил Мартин, обдумав его слова.

Капитан поднял руки вверх.

— Это Бартон. Это его грязные штучки, преступный почерк. Я даже восхищаюсь им, старым чертом. Каково! Ворваться сюда в полыхании пламени — сиянье вокруг головы, и мед на устах, и ласковое касанье пальцами! Тут применить лекарство, там — исцеляющее излучение. Это Бартон — кто же еще.

— Нет, — голос Мартина был нетверд. — Нет, я не верю в это.

— А кто тебя просит принимать на веру? — гнул свою линию капитан. — Просто надо поразмыслить над этим и понять. Это именно те штучки, которые любит откалывать Бартон. Перестань грезить, Мартин. Проснись! Уже утро. Это реальный мир, и мы в нем — реальные, грязные людишки, и самый грязный из нас — Бартон!

Мартин повернулся спиной к городу.

— Вот, вот, Мартин, — сказал Харт, осторожно похлопывая его по спине. — Я все понимаю. Это удар для тебя. Я знаю. Стыд, позор и все такое. Этот Бартон негодяй и мерзавец. Но надо смотреть легче на такие вещи. Я все улажу.

Мартин медленно побрел к ракете.

Капитан Харт некоторое время смотрел ему вслед. Затем, глубоко вздохнув, он повернулся к женщине, с которой разговаривал до этого.

— Хорошо. Расскажите мне еще что-нибудь про этого человека. Что вы там о нем говорили, мадам?..

Под вечер офицеры с ракетного корабля ужинали за карточными столами, вынесенными наружу. Капитан делился своими наблюдениями с молчаливым Мартином. Мартин мрачно ковырялся в своей тарелке, глаза его были красны.

— Опросил три дюжины туземцев — ничего конкретного — все та же сладенькая водичка, все те же молочные реки и кисельные берега, — говорил капитан. — Ясное дело, это работа Бартона, я в этом уверен. Он припрется сюда завтра или на следующей неделе, чтобы закрепить свои позиции новыми чудесами и вырвать у нас из рук все контракты. Но я мыслю, тут-то мы ему это дело и подпортим.

Мартин угрюмо посмотрел на капитана.

— Я убью его, — сказал он.

— Ну-ну, Мартин! Не надо так, мой мальчик.

— Я убью его — пусть только случай представится.

— Мы просто подрежем ему крылышки. Ты не сможешь отрицать, что при всем при том, он все же умен. Неразборчив в средствах, но умен.

— Он подл.

— Ты должен обещать мне не предпринимать никакого насилия.

Капитан Харт проверил свои записи.

— Получается, что было продемонстрировано тридцать исцелений. Одному слепому возвращено зрение, и вылечен один прокаженный. О-о, Бартон свое дело знает, надо отдать ему должное.

Послышался удар гонга. Секундой позже к ним подбежал дежурный член экипажа.

— Капитан! Сэр! Сообщение! Корабль Бартона идет на посадку. И корабль Эшли вместе с ним, сэр!

— Ага! — капитан Харт стукнул кулаком по столу. — Гиены спешат к поживе. Не терпится набить брюхо. Ну погодите — сначала вам придется иметь дело со мной. И я заставлю вас поделиться пирогом — уж насчет этого не сомневайтесь!

Мартин выглядел скверно. Он пристально глядел на капитана.

— Бизнес, мой мальчик, бизнес, — сказал капитан.

Все смотрели вверх. Две ракеты, покачиваясь, спускались из небесных высей на луг.

Сели они с трудом, чуть не разбившись вдребезги.

Капитан подпрыгнул.

— Что эти идиоты делают?

Люди побежали через луг к дымящимся кораблям. Позже всех подошел капитан. На корабле Бартона подался и открылся шлюзовый люк. Из него на протянутые руки выпал человек.

— Что случилось? — закричал Харт.

Человек лежал на лугу. Склонились над ним и увидели, что он обожжен, очень сильно обожжен. Его тело покрывали раны, и шрамы, и обгоревшие бинты. Он глядел на них опухшими глазами, и его распухший язык шевелился в потрескавшихся губах.

— Что случилось? — кричал капитан, стоя около человека на коленях и тряся его за руку.

— Сэр, сэр, — шептал умирающий. — Сорок восемь часов назад в секторе 71ДФС Первой Планеты этой системы наш корабль попал в космический шторм. И корабль Эшли тоже, сэр.

Из ноздрей человека текла серая жидкость. Изо рта капала кровь.

— Уничтожены. Оба экипажа. Бартон мертв. Эшли умер час назад. Только трое выжили.

— Послушайте! — заорал капитан, склонившись над истекающим кровью человеком. — Вы что — до этого самого момента не опускались на планету?

Молчание.

— Отвечайте! — крикнул Харт.

Умирающий прошептал:

— Нет. Шторм. Бартон умер два дня назад. Это первая посадка за последние шесть месяцев.

— Это точно? — заорал капитан, сотрясаясь.

Он изо всей силы схватил умирающего обеими руками.

— Это точно?!

— Да, точно, — умирающий еле шевелил губами.

— Бартон умер два дня назад? Вы уверены?

— Да, да, — прошептал человек. Его голова упала на грудь. Он был мертв.

Капитан стоял на коленях рядом с трупом. Мышцы его лица непроизвольно дергались. Остальные члены экипажа стояли за его спиной, опустив глаза. Мартин ждал. Наконец капитан попросил помочь подняться, и кто-то протянул ему руку. Они стояли и глядели на город.

— Это значит…

— Это значит? — сказал Мартин.

— Кроме нас, здесь никто не опускался, — прошептал капитан Харт. — И этот человек…

— Что насчет этого человека, капитан? — спросил Мартин.

Лицо капитана бессмысленно дергалось. Он выглядел действительно очень старым и каким-то серым. Его глаза остекленели. Он сделал шаг по сухой траве.

— Идем, Мартин. Идем. Поддержите меня, ради Бога, поддержите меня. Я боюсь, что сейчас упаду. И поспешим. Нельзя терять времени…

И, овеваемые ветерком, по высокой сухой траве, спотыкаясь, они двинулись к городу.

Несколько часов спустя сидели в большой зале мэрии. Через зал прошли тысячи людей. Они приходили, рассказывали и уходили. Капитан с изможденным лицом сидел неподвижно и слушал, слушал. От лиц тех, которые приходили и свидетельствовали и рассказывали, исходило такое сияние, что он не мог смотреть на них. И все это время его руки не могли найти себе места, они дергались, тряслись, то ложились на колени, то застывали у пояса.

Когда все кончилось, капитан Харт повернулся к мэру и, глядя на него странным взглядом, сказал:

— Вы ведь должны знать, куда он направился?

— Он не сказал нам, куда ушел, — ответил мэр.

— К какому-нибудь из близлежащих миров? — настаивал капитан.

— Я не знаю.

— Вы должны знать.

— Вы видите его? — спросил мэр, указывая на толпу.

Капитан посмотрел в указанном направлении.

— Нет.

— Тогда, возможно, он ушел, — сказал мэр.

— Возможно, возможно! — слабо воскликнул капитан. — Я совершил ужасную ошибку и хочу теперь увидеть его. Я сообразил, что это редчайшее историческое событие. Быть свидетелем чего-нибудь в этом роде. Ведь это же один шанс на миллиард, что мы появляемся на некой ничем не примечательной планете, одной из миллиардов, именно в тот самый день, когда на ней появляется Он! Вы должны знать, куда Он ушел!

— Каждый приходит к нему своим путем и находит его по-своему, — мягко ответил мэр.

— Вы скрываете его, — лицо капитана медленно наливалось злобой. К нему вернулась былая жесткость. Капитан начал подыматься.

— Нет, — ответил мэр.

— Значит вы знаете, где он находится? — пальцы капитана судорожно сжимали кожаную кобуру на правом боку.

— Я не смогу точно сказать, где он находится, — сказал мэр.

— Советую вам припомнить, — и капитан выхватил небольшой пистолет.

— Я не вижу. Как я могу рассказать вам что-либо? — произнес мэр.

— Лжец!

Мэр смотрел на Харта с жалостью.

— Вы очень устали, — сказал он. — Проделали очень долгий путь и принадлежите к усталому народу, который слишком долго жил без веры. А теперь вы так сильно хотите поверить, что мешаете сами себе. Вам не станет легче, если будете убивать. Вы никогда не отыщете Его таким образом.

— Куда он ушел? Он говорил тебе, ты знаешь. Давай выкладывай! — Капитан тыкал в мэра пистолетом.

Мэр покачал головой.

— Скажи мне! Лучше скажи!

Хлопнул выстрел, другой. Мэр упал, раненный в руку.

Мартин прыгнул вперед.

— Капитан!

Капитан резко обернулся, направил пистолет на Мартина, злобно сверкнул глазами:

— Не суйся!

Мэр, сидя на полу, сжимал рану здоровой рукой.

— Бросьте свой пистолет. Вы вредите самому себе. Вы никогда не имели веры, а теперь думаете, что уверовали, и поэтому причиняете людям боль.

— Я в тебе не нуждаюсь, — сказал Харт, стоя над ним. — Если я опоздал здесь на один день, это ничего не значит — полечу на другую планету. Не повезет там — пойду дальше и дальше. Возможно, на другой планете я опоздаю на полдня и, может быть, опоздаю на четверть дня на третьей, а на следующей опоздаю на два часа, а на следующей на час, а потом на полчаса, а после на минуту. Но рано или поздно, в один прекрасней день я его застану. Вы слышите это?