50 знаменитых больных - Елена Кочемировская

Фридрих Вильгельм Ницше, получивший имя в честь короля Пруссии, родился 15 октября 1844 года в местечке Реккен на границе Пруссии и Саксонии. Детство мальчика прошло в религиозной атмосфере. Его дед по отцовской линии был хозяином издательства, в котором печатали протестантскую литературу. Дед по материнской линии — пастором, как и отец философа, Карл Людвиг Ницше, умерший, когда мальчику было всего четыре года. Впоследствии Ницше напишет об отце: «Он был хрупким, добрым и болезненным существом, которому суждено было пройти бесследно, — он был скорее добрым воспоминанием о жизни, чем самой жизнью».

В 1850 году семья переехала в Наумбург, где мальчик поступил в частную гимназию, а через восемь лет стал стипендиатом одной из лучших протестантских школ того времени. Фридрих всегда выделялся среди учеников своими способностями и после получения аттестата в 1864 г. продолжил учебу в Боннском университете. В 1865 г. Ницше последовал в Лейпцигский университет вслед за своим учителем, Фридрихом Вильгельмом Ритшелем, который перевелся туда из Бонна.

В октябре 1867 г. Ницше был призван в армию, в кавалерию. В марте 1868 года во время учений Фридрих получил серьезную травму и уже в октябре вернулся в университет. В те годы он увлекался философией Артура Шопенгауэра, много общался в Рихардом Вагнером и познакомился с Эрвином Роде, ставшим его лучшим другом.

В 1869 г. в университете Базеля появилась профессорская вакансия, и Ритшель дал рекомендацию Ницше, своему талантливому ученику. Несмотря на то что Фридрих еще не написал ни диссертации, ни сколько-нибудь серьезных монографий, его приняли на должность профессора классической филологии. Через год Фридрих получил швейцарское гражданство и был повышен в должности — он стал профессором общей филологии.

В 1870 г. началась Франко-прусская война, на которую Ницше пошел добровольцем, став санитаром. Уже через месяц, сопровождая эшелон с ранеными, он серьезно заболел, и это спровоцировало дальнейшее ухудшение его здоровья. Вскоре у Фридриха начались приступообразные головные боли, которые были очень сильны. «Преследуемый страшными страданиями — так я живу; каждый день имеет свою историю болезни» — это слова Ницше о последующих годах своей жизни.

Долгие годы он боролся со смертью и несколько раз в критические минуты писал завещание. Ницше был заложником невыносимых мигреней, из-за которых стремительно терял зрение: «К 1876 году здоровье мое ухудшилось. <.> Мучительная и неотступная головная боль истощала все мои силы. С годами она нарастала до пика хронической болезненности, так что год насчитывал тогда для меня до 200 невыносимых дней. <.> Зрелость моего духа приходится как раз на это страшное время».

Болезнь, причины которой до сих пор остаются предметом споров врачей и биографов, не поддавалась лечению. Ницше знал это, но наблюдал за ее развитием и своим состоянием как бы со стороны. Его не раз посещали мысли о самоубийстве, но философ каждый раз гнал их от себя: «Долго ли я еще проживу? Через 8 лет мне уже будет 40, а мой отец умер 36-ти. Все равно, я должен рискнуть и не уступать перед опасностью умереть раньше».

Мигрени, больные и слабые глаза, не выносящие яркого света, мешали ему работать, и он взял себе в помощники студента по фамилии Кезелиц, которого прозвал Петером Гастом (прозвище так и закрепилось за ним), и Пауля Рэ. Помощники читали Ницше, записывали за ним — в общем, выполняли секретарские функции. «В данный момент, — пишет Ницше в сентябре 1876 года, — у меня много свободного времени, <.> так как мой окулист надолго засадил меня в темную комнату. <.> Я впал в еще более мрачную меланхолию, и я не знаю, что мне делать для того, чтобы выйти из такого состояния: бежать ли в Италию или уйти с головой в работу, или сделать и то, и другое». Ницше взял в университете отпуск по болезни и в конце октября отправился в Италию в надежде восстановить свое здоровье.

Ницше провел зиму 1876–1877 гг. в Сорренто, где жил в обществе своей давней приятельницы фон Мейзенбург и Пауля Рэ. «Сколько мягкости, сколько добродушия было тогда в характере Ницше! — восклицает подруга Ницше в своем личном рассказе об этом времени. — Как хорошо уравновешивалась разрушительная тенденция его ума добротою и мягкостью его натуры! Никто лучше его не умел смеяться и веселиться от чистого сердца и прерывать милыми шутками серьезность нашего маленького кружка».

Могла ли она подозревать, что Ницше объявит войну именно этим своим природным качествам, находя, что они мешают ему ясно смотреть на суть вещей? В начале 1877 года он приобрел дом, в котором написал «Menschliches, Allzumenschliches» («Человеческое, слишком человеческое» — книга, после которой его в первый раз сочли сумасшедшим). Позже Ницше поехал лечиться на воды, но не почувствовал никакого облегчения. В сентябре надо было начинать лекции; преподавание было для него заработком, но казалось ему нестерпимо скучным делом.

К счастью, начиная с Рождества 1877 года у Ницше было больше свободного времени, так как часы его лекций были сокращены. Он пользовался перерывами между занятиями, уезжал из Базеля и бродил по окрестностям. В это время Ницше ведет одинокий, довольно скучный образ жизни, коллеги его избегают и, боясь его несдержанности, уклоняются от общения с ним.

За годы жизни в Базеле Ницше стал теснее общаться с Вагнером и использовал любую возможность навестить его. Вагнер высоко ценил Ницше как философа, однако возрастающая одержимость Вагнера догматами христианской морали, его шовинизм и антисемитизм оказались препятствием для их дружбы. К 1878 г. произошел разрыв между Ницше и Вагнером.

К лету 1879 г. здоровье Ницше еще больше ухудшилось: его мучили мигрени, боли в желудке, надвигалась слепота и, казалось, умственное расстройство. 14 июня 1879 года он оставил преподавание и вышел на пенсию с годовым содержанием в 3000 швейцарских франков.

Уезжая из Базеля вместе с сестрой Элизабет, Ницше считал, что доживает последние дни, и завещал ей свою последнюю волю: «Обещай мне, Лизабет, что только одни друзья пойдут за моим гробом, не будет ни любопытных, ни посторонней публики. Я уже тогда не смогу защититься, и ты должна будешь защитить меня. Пусть ни один священник и никто другой не произносят над моею могилой неискренних слов. Поручаю тебе похоронить меня как настоящего язычника, без всяких лживых церемоний».

Ницше тянет в тихие, пустынные места, и следующие десять лет он ведет в основном отшельническую жизнь, частью в Италии (в Генуе), частью — в Швейцарских горах, в Энгадине, в маленькой деревушке Сильс-Мария. «Иногда целыми днями он не встает с постели. Тошнота и судороги до беспамятства, сверлящая боль в висках, почти полная слепота. Но никто не войдет к нему, чтобы положить компресс на пылающий лоб, никого, кто бы захотел почитать ему, побеседовать с ним, развлечь его». Так описывает тогдашнее состояние Ницше Стефан Цвейг.16 И обстановка — всегда одна и та же. Меняются названия городов — Сорренто, Турин, Венеция, Ницца, Мариенбад, — но комната остается, чужая, снятая на время, со скудной, нудной, холодной меблировкой, письменным столом, постелью больного и безграничным одиночеством.